Между болью и страхом (СИ) - Ледовская Светлана - Страница 34

— Это всегда была я. Каждый раз, когда убирала чашки в этом зале, а вы обсуждали как обманете хозяина и кому заплатите откат. Именно я решала всё и, пользуясь неузнаванием, заключала сделки и не позволила некоторым из вас развалить мое детище. Ты, — я указала пальцем на грузного мужчину в тесном костюме. — Считаешь случайным, что твой ребёнок попал в программу реабилитации? Получил возможность ходить? Или ты, — я перевела взгляд на долговязого, сидящего у самого края, — действительно поверил, что прокуратура перестала интересоваться твоими делишками, только потому, что ты их вовремя прикрыл? Нет. Каждый из вас, — я взмахнула ладонью, — принадлежит мне, в большей или меньшей степени. Мне было удобно прятаться под маской мелкой сошки, но настали времена, когда я вынуждена ее скинуть, — выдержав паузу, чтобы дать всем присутствующим возможность осознать сказанное, я оперлась на стол, запоздало понимая, что стоящий позади двуликий наслаждается видом моих ягодиц, в весьма многозначительной позе. Его выдал нервный выдох. — С сегодняшнего дня мы заключает союз. Наши новые партнёры предлагают нам выгодное сотрудничество. Всем недовольным я предлагаю пересмотреть свою позицию. В ближайшие несколько дней я предоставлю вам новый бизнес план. Могу гарантировать, что мы получим новые возможности, расширим сферы влияния, выйдем на более высокий уровень. Рекомендую пересмотреть условия контрактов и решить по пути ли каждому из вас с нашей новой компанией.

— Это представитель наших новых партнёров? — язвительно спросил один из служащих.

Дамир едва слышно зарычал и я бросила короткий взгляд через плечо, чтобы убедиться, что он смотрит на меня.

— Познакомьтесь…

— Захаров, — рявкнул двуликий, угрожающе выступая вперёд. Внезапно мои ноги подогнулись и мне пришлось сесть, позволив ему продолжить. — Наша компания способна привлечь новые финансовые потоки. Большинство нерентабельных объектов обретут владельцев и мы развернем несколько проектов по застройке пригорода.

— Нам следует ожидать сокращений?

Дамир отступил мне за спину и я выдохнула, поняв, что боялась, что он возьмёт все в свои руки.

— Мы проведём совместное совещание, но крупных кадровых перестановок не предусматривается. На этом считаю встречу законченной. Советую каждому обдумывать то, что он говорит и делает. Пункт о неразглашении действителен. Ко всему прочему, — зло отчеканила я, — в следующий раз, я не спущу ни одного оскорбительного слова.

Через несколько минут зал опустел. Закрылась дверь и остро ощутилось соседство с двуликим, что продолжал молчать. Хотелось дышать его ароматом, закрыть глаза и забыть обо всём.

— Ты умеешь быть жёсткой, — он сказал совсем не то, чего я ждала.

Дура.

— Никто бы не смог достичь многого иначе, — ответ вышел сухим.

Скинув туфли, прошла к окну. Косые лучи солнца высветили здания и автоматически я окинула свои владения взглядом. Ведь было чем гордиться. Когда я только пришла в этот бизнес, то начинала с заёмов и походам к сильным мира сего. Приходилось быть постоянно начеку. Подкупать застройщиков, дружить с секретаршами, помнить о слабостях начальников, днях рождениях их детей и кличках собак. Примеряя роль смазливой помощницы, я добилась того, что никто не видел во мне угрозу или конкурента. Между тем, этот город стал моим. Только в нём не было тепла. Я была в нём чужой.

— Зачем ты носишь такую неудобную обувь? — меня вывел из раздумий хриплый голос.

— Потому, что могу, — резко отозвалась я. — Зачем ты здесь?

— Этот город — мой проект.

— Мне стоило догадаться, — я потерла глаза и отдёрнула руку, как только потянулась к волосам, чтобы распустить тугой пучок. — Не хочу общаться с тобой. Полагаю, что имею право…

— Мне это тоже неприятно, — стало больно глубоко в груди от раздраженного тона, — но это дело клана и Узоров поручил его мне.

— Ясно, — я прижалась ладонями к стеклу. — Сейчас дел нет и ты можешь уйти.

— Может нам не стоит быть врагами?

— Поздно становится друзьями, — я вернулась к столу и сунула ступни в туфли. — Да, и не к чему. Захаров…

— Ты знаешь моё имя, — напомнил мужчина.

— Захаров, — повторила я упрямо, — думаю, стоит свести наше общение к минимуму.

— Ты меня боишься?

— Я борюсь с желанием бежать подальше от тебя, — не стала я ему лгать, вот только о причинах говорить не стала.

— Понятно, — двуликий опрокинул стул и, чеканя шаг, вышел прочь.

Сомнений не осталось. Он больше не под воздействием яда. Дамир больше не болеет мною, а значит может жить дальше. Эта мысль должна была успокоить. Должна была.

Сев на стол, я смотрела в окно, отмечая, как неспешно облака плывут по небу. Выходить к охране мне не хотелось. Любой бы увидел, что я едва сдерживаю слёзы, что мои ладони подрагивают. Я положила их на колени и принялась глубоко дышать. Мне нужно было оставаться на месте, нужна была причина, чтобы не рвануть следом за Дамиром, не схватить его за плечи, не целовать твёрдые губы, умоляя об ответе.

Робкий стук в дверь заставил меня собраться и соскользнуть со столешницы. Кашлянув, я прочистила горло.

— Войдите, — секретарь внёс корзину цветов.

— Передали для вас, — неловко отрапортовал он, явно смущаясь тем, что приходится прислуживать той, кого считал ниже себя.

— Кто?

— Не знаю, — мужчина скривился.

— Впредь, уточняйте не только адресата, но и отравителя.

— В следующий раз…

— …будешь уволен, — холодно добавила я. — Свободен.

Оставшись одна, я оценила букет. Неудачный выбор. Белоснежные каллы. Эти растения вызывали у меня неприятные ассоциации. Нежный ванильный аромат наполнил комнату и невольно я потянулась к цветам, вынимая спрятанный между стеблями листок бумаги.

Одно слово на карточке заставило меня упасть на колени. Хрип зародился в груди и дрожал, грозясь вырваться наружу. Я сжимала рот ладонью. Именно сейчас было никак нельзя, чтобы хоть кто-то увидел меня — сломанную и испуганную. Если охрана услышит… Двуликие не прощают слабости. Правило, что я выучила много времени назад, стискивая челюсти и кроша собственные зубы.

Красным маркером на шероховатой бежевой бумаге было написано: "Собственность".

Словно не было всех этих лет, которые, прячась, я провела в поисках дома. Как и тогда я тряслась от ужаса, ожидая, что распахнется дверь и на пороге окажется господин.

— Он мёртв, — просипела я, цепляясь за стол и поднимаясь на ноги, — мёртв… Его больше нет… — на спине пульсировал каждый шрам, оставленный слишком давно, чтобы болеть. Перед глазами вспыхивали образы минувшего. Так ярко, так достоверно высвечивая детали…

МНОГО ЛЕТ НАЗАД

Господин снова позвал меня. После последнего визита прошло мало времени и я должна была испытывать слабость. Должна, но уже около полугода привычной тошноты и тремора рук не было. Восстановив кровопотерю, я могла уже через сутки ощущать себя абсолютно здоровой и полной сил. Только вот говорить об этом я никому не стала, опасаясь, что с меня начнут брать больше, чаще.

Лекарь придирчиво осмотрел мои глаза, затем надавил на подбородок, заставив открыть рот, и я послушно высунула язык, помня, каким жестоким бывает этот старик. Мерзавец не мог навредить, пустив драгоценную кровь, но с наслаждением ломал мне рёбра сильными пальцами. Они заживали, но прежде я изнывала от боли. Пожаловаться на мучителя я не решалась, ведь заменять другим бы его никто не стал, а затаив злобу. он наверняка нашел возможность отыграться.

— Набери кровь в рот, — неожиданно приказал он, склоняясь к самому моему лицу, — и принеси мне.

— Я не смогу, — если бы он знал, что ритуалы были не при чём и кровь имела все свойства прямо сейчас, несясь по моим сосудам…

— Сделай, — он толкнул меня от себя, заметив спешащих слуг, — иначе пожалеешь.

Не сомневаясь, что лекарь не блефует, я обхватила себя руками, изображая смирение, но внутри меня клокотала ярость. В этом доме, наполненном роскошью и холодом, я была госпожой на словах, но на деле… Никто не причинял мне вреда, кроме хозяина в дни специально для этого отведённые. Настали времена, когда он устал ждать от меня страха и пользовался только по назначению.