Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & - Страница 37

Быстро перебирая ногами, спускаюсь по лестнице. Не люблю лифты. Замкнутое пространство давит, да и сама мысль столкнуться с кем-нибудь из соседей в этой клетушке нос к носу не приносит радости. Каждый считает своим долгом заговорить, какую-нить херь спросить, а то и сочувственно заглянуть в глаза. Нах! И так знаю, какие пересуды ходят вокруг моей «пиздец какой загадочной» личности, словно снежный ком обрастая домыслами.

Выскакиваю из подъезда, решительно преодолевая точку невозврата. Разноцветная тропинка из следов снежного человека через двор. Все еще прохладный ветер весны тут же забирается под одежду, трогает раны, что, откликаясь, начинают ныть.

«Самое главное — ни на кого не смотреть», — носом в пол, придерживая разлетающиеся черные «крылья» одежды, отмеряю метры по местной авеню, ступеньки под землю, спасительный полумрак перехода, и снова на этот чертов свет.

«Никто на тебя не пялится! На хрен ты никому не сдался», — сворачиваю в парк, сокращая путь. Аллея, прохладная тень, редкие прохожие. Парень и девушка. Сразу чувствуется — по уши влюбленные. Держатся за руки, о чем-то весело переговариваясь. У меня нет злости на чужое счастье, здоровье, красоту, как нет и жалости к себе. Но, блять, как же порой тоскливо становится, когда внутри словно начинает выть какая-то истерзанная скотина, которую я придушить готов собственными руками.

«Все твои заебы у тебя в башке! — снова улица, светофор со скопившейся в ожидании зеленого человечка толпой. — О! Спрячусь за широкой спиной этого мужика». — Мужик сворачивает в ближайшую пивнушку, я остаюсь без «прикрытия».

«Ну что ты, бабуля, на меня уставилась? Дьявола не видела? Перекрестись, и, может быть, милосердный мудак на небесах тебе все грехи отпустит. А я не могу. Я злой и безжалостный», — опускаю голову, натягивая капюшон пониже, и прибавляю ходу, разглядывая трещинки в асфальте тротуара.

«Все же нужно купить тачку… — характерный рокот заставляет поднять голову и проводить по-доброму завистливым взглядом парящего меж машин черного сокола*. — Или все-таки байк…» — не могу сдержать улыбку, вспомнив вечерние вирт-покатушки.

«Круто я с Лисом полетал. Такой кураж словил, аж дух захватило», — мысли о моем новом увлечении все чаще заполняют голову, вытесняя все прочие. Лишь на миг, но я действительно почувствовал спину парня, запах кожки и ветер в лицо. Всего лишь на миг, но это было нечто.

Меня раздирает любопытство: а что еще он может делать столь же хорошо? И так и подмывает бросить ему вызов. Проверить на вшивость уверения во владении тайными силами.

«Надо почитать что-то на эту тему. Просветиться непознанным», — еще пара кварталов публичной пытки, стоянка автомобилей перед навороченным фитнес-комплексом, внизу знакомая неброская вывеска, уже так близки крутые ступеньки в подвал…

— Денис! — вырывает меня из раздумий знакомый голос, когда до спасительной темноты остается всего каких-то несколько метров. — Братишка!

Поворачиваю голову и, изображая улыбку, тихо чертыхаюсь.

— Привет, Жентос, — вглядываюсь в осунувшееся лицо кузена. Капитально он «сдулся» за три года на гражданке. Пришел из армии эдаким бугаем, а щас дрыщ дрыщом. Неужели в этом мажорном клубешнике за железом нагулянный на казенных харчах жирок спалил? Но уж больно выглядит нездорово…

— Тебя каким ветром сюда занесло? Качаешься? — Даже не подаю вида, как меня корябнул его вопрос. Знает же, гандон, что я никуда не выхожу.

— Нет, — холодно отвечаю и мотаю головой в сторону подвальчика. — Я сюда.

— О, я тоже свою обновил, — брательник задирает рукав куртки, демонстрируя замотанное пленкой предплечье и, кажется, не собираясь меня так просто отпускать. — Ну, а в целом, как твое «ничего»?

— Стабильно, — отмахиваюсь от идиотских вопросов родственничка, уже второй раз пожалев, что встретил его на пути. — С глупых по баксу — умному на Bugatti.

— Насколько я знаю, ты все еще безлошадный? Не наскреб на жоповозку? — скалится Жентос, а я, не ожидая выпада, чувствую, как закипаю.

— Наскреб, — скрежещу зубами. — С выбором проблемы. Разрываюсь между леопардовым «Ягуаром» и «Феррари» в яблоках.

— А я уже выбрал, — брательник гордо указывает прикуренной сигаретой на припаркованную неподалеку черно-матовую, как помойное ведро, «Калину», лежащую брюхом на асфальте.

— Мда-а-а… — всем своим видом сочувствую кузену и не могу не высказать свой «восторг»: — Я лучше буду пехом ходить, чем на этом ездить.

— Понятно, что не «бумер», зато на свои, — продолжает рисоваться парень, а я давлю внутри психа, в очередной раз пожалев, что еще не прикупил ствол. Так бы и засунул в эту поганую пасть и не задумываясь разнес к хуям пустую черепушку.

— Видать, уебался, пружины на тачке спиливая, — не могу сдержаться, чтоб не подковырнуть фанфарона. — Выглядишь не очень…

— Ой, кто бы говорил, — выплевывает Жентос и тут же осекается, видимо, заметив, как дернулись желваки на моих скулах. — Дениска, ты это… извини. Нервы. Нервы. Просто бизнес раскручиваю. Заманался. Туда-сюда, бумажки, бюрократы, кредиты… Кстати, не хочешь в долю?

— Нет, у меня свой паровоз на рельсах, — отвечаю на автомате, прикидывая, как бы мне уже разойтись с этим типом и больше никогда не пересекаться.

— Зря! Бизнес прибыльный, — распыляется брат, чуть не брызжа слюной. — Тачку на прокачку. У нас же в городе тюнинг-сервиса нет, а пацанов, что увлекаются, море. Ты и сам такой был, пока в аварию не попал, — снова бьет по больному, и я кляну себя за то, что не послушал внутренний голос и выполз сегодня «в свет». Мысленно даю себе слово: еще один тычок с его стороны — и он будет благополучно послан на йух.

— Ну, флаг тебе в руки. Как дорастешь до Экзибита*, подгоню тебе свою убитую «япошку», может, ты из нее самокат соберешь, — плююсь очередной шпилькой.

— Конечно, братишка. Для тебя все по первому звонку и по льготному тарифу, — не ржавеет с посулами если не златых гор, то чашки растворимого кофе Жентос. — Кстати, Дэн, не займешь мне деньжат? Буквально на три месяца. Раскрутимся махом. У меня уже и гараж оформлен, и клиентуры на год вперед. Отдам с процентами. Просто сейчас поиздержался с покупкой оборудования, даже тут… — кивок в сторону здания, —…должен остался.

— И сколько тебе надо? — Мне похрен, сколько ему надо. Мне надо отделаться от этой назойливой мухи.

— Да всего штук сто, запчасти закупить.

— Я сейчас не готов дать тебе ответ, — теряя терпение, отбалтываюсь от брательника и подвожу черту нашей беседе: — Жень, у меня запись. Сам понимаешь… — Протягиваю руку, найдя веский повод наконец-то прекратить пустой треп. — Я тебе позвоню.

— Спасибо, братишка, — хлопает меня по плечу Женька и пожимает ладонь, и я еще раз отмечаю, что от прошлого богатыря-морпеха почти ничего не осталось. — Жду звонка.

Настроение стремительно скатывается к плинтусу. Звонить брательнику не собираюсь. Хоть и сумма вроде небольшая, но я бабосы тоже не на кухне рисую. Да и ноет что-то внутри скепсисом — уж больно сладко поет этот соловей. А я всегда себе говорил: сомневаешься — не делай.

Быстро спускаюсь в салон, пока еще какая хрень дорогу не перешла, и наконец-то оказываюсь в до сих пор вызывающей внутренний трепет обстановке. Полумрак, темные стены в цветных фото татуированных гостей, прославляющих профессионализм мастера, и в просто красивых постерах разрисованных чернилами тел. Рваная болтовня джаз-рока приглушает зудение машинки и еле слышные редкие стоны. Ш-ш-ших — отъезжает в сторону шторка, и навстречу, заполняя собой все свободное пространство, выходит колоритный перс из тех, кого увидишь — и уже никогда не забудешь.

— Здорово, Дэн. — Моя ладонь теряется в лапе очень крупного парня, у которого на теле, кажется, не забиты только зрачки. Даже на лысом, как колено, черепе красуется какая-то готическая вязь.

— Привет, Мирон. — Я рад видеть этого сурового на вид, но по сути очень доброго мужчину с душой ребенка.

Он один из немногих, кому я могу открыто смотреть в глаза и быть уверенным, что человек не задаст ненужных вопросов. Видимо, через его могучие, но очень чуткие руки прошло немало таких, как я, что под вычурными картинками тату пытаются скрыть оставленные жизнью шрамы.