Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & - Страница 44

— Елисей, привет. — Короткая пауза в трубке дает возможность вспыхнуть в душе крохотной искорке надежды, что мое дело получило ход, но… — Как дела? Есть подвижки, новая информация? — интересуется мужчина, ничем конкретным меня не радуя.

— Приветствую, Борис Николаевич. — Выползаю из теплой постели и, как обычно, начинаю мерить квартиру шагами. — Нет. Пока глухо, как в танке.

— Хреново, — в голосе Бориса мелькают сочувственные нотки и сразу гаснут, сменяясь привычным ему деловым тоном: — Знаешь, по какому поводу звоню?

— Думаю, по делу, — усмехаюсь, понимая, что искорке надежды не суждено было перерасти в огонек радости. — Ну не хотите же Вы меня в ресторан пригласить?!

— Елисей, ты меня поражаешь в самую печень, — хмыкает в трубке голос. — Именно это я и хотел сделать. Ты часом не провидец?

— Нет, это навряд ли, — уверяю мужчину в том, в чем сам не уверен. — Если бы я им был, то знал бы, где соломки подстелить.

— Ну, судя по тому, как ты Сашке помог, я бы тебя именно так и назвал. — Одно лишь упоминание имени «петровского» вызывает улыбку. Все же есть люди, в которых «живет» солнце, и Сашка из таких.

— Неужели я прав оказался? — изображаю удивление, хотя уже давно перестал остро реагировать на свою способность видеть то, что в принципе знать не могу.

— Еще как! — оживляется мой собеседник. — На очередном выезде и повязали этого неуловимого. Заглянули в шахту лифта, а там парень в спецовке, в чемоданчике не ключи гаечные, а отмычки всех мастей и краденое золотишко. Ты мне скажи, откуда ты это знал?

— Если бы я знал, откуда, — неоднозначно хмыкаю в трубку. — Уверен в одном — напарницу его вы упустили. — В трубке затянулось молчание. — Але, Борис Николаевич…

— Так вот, Елисей… — Голос какой-то тихий, отстраненный, из приятельски веселого переходит на официоз. — Надо встретиться. Как ты и предвидел, приглашаю тебя во «Времена года». Адрес, думаю, знаешь, но я на всякий случай вышлю СМС. Дело есть. Сегодня к шести сможешь?

— Хорошо, — соглашаюсь, по-прежнему не понимая, зачем я понадобился этому менту, и прикидывая, сколько мне туда переться на авто. На байке было бы куда быстрее, но сразу «предвижу», что в рест меня в прикиде байкера не пустят. — «Времена года». Шесть. Буду. До встречи. — Слышу довольный хмык, и короткие гудки разрывают наш диалог.

Остаток дня решаю насущные вопросы, даже пробую читать, но из головы никак не выходит этот странный звонок. Вроде все мои траблы должен был урегулировать Сашка. «Петровке» такие дела ближе к телу. Он бы и позвонил, если бы возникли какие-то недопонимания. При чем тут Митлан? Ответ на свои вопросы я получу только вечером.

И он неизбежно наступает, хотя летом в это время еще совсем светло, и панорамные окна небольшого здания выглядят приветливо, даже как-то уютно, отражая лучи заходящего солнца.

Припарковав авто без нескольких минут шесть, спешу к ресторану. Жутко не люблю опаздывать. Другое дело — задерживаться, но сейчас не тот случай. Сейчас лучше придерживаться принципа «точность — вежливость королей».

Набираю номер Бориса, слышу приветствие и то, что меня уже ждут на втором этаже, столик у окна. А вот это приятно, хоть и вселяет чувство дискомфорта, словно меня припирают к теплой стенке.

Я собран и как-то отстраненно холоден, несмотря на кипучие мысли. В голове и в душе раздрай. Умом понимаю, что мне выгодны такие встречи, знакомства, живем-то мы не в «городе Солнца», где все подчинено движению звезд. В этом мире не далекие светила, а мое собственное внутреннее «я» говорит мне, что я если и не боюсь Митлана, то уж точно — опасаюсь. Мне нравится и не нравится этот мужчина. От его взгляда что-то рефлекторно сжимается внутри и не отпускает. Почему-то необъяснимо тянет быть объектом внимания его черных глаз, и в то же время абсолютно не хочется, чтобы он смотрел на меня как на подопечного. Мне бы уйти в себя, разобраться, но и этого тупо не хочу. А вдруг додумаюсь до РАДУЖНЫХ выводов? Нет! Нет!! НЕТ!!!

Будни сказываются: в ресторане немного посетителей, и большая часть на открытой террасе, но внутри уже зарождается это странное чувство. Не знаю, как его интерпретировать, но оно возникает всегда и сразу, когда попадаю в помещение, наполненное энергией приходящих и уходящих людей. Я словно ощупываю пространство, но из-за того, что не умею ставить блоки, быстро устаю. Вот и сейчас десятки вибрирующих шлейфов чьих-то душ причудливо переплетаются в замкнутом пространстве. Без спроса проникают в мозг, что-то шепчут про свои судьбы и тянут, тянут из меня силы.

Поднимаюсь на второй этаж и сразу замечаю широкоплечую фигуру Николаевича. Мент курит, разглядывая что-то в стекле, и слишком наигранно делает вид, что не замечает моего появления. Мысленно ухмыляюсь: «Чего ломать комедию?!». Я прекрасно понимаю, что в отражении он видит меня, но специально не поворачивает головы. Как-то сразу становится неуютно, однако я решительно подхожу к столику.

— Еще раз привет, — Борис наконец-то отрывает взгляд от окна и, выдыхая струйку дыма, привстает, протягивая руку. — Присаживайся. Будешь что? Заказывай.

Этот барский тон бесит. Не люблю, когда пытаются взять надо мной верх, подмять под себя. Прогибаться под мир — это одно. Прогнуться под конкретного человека — НИКОГДА! «Да, ты старше, но и я не пацан. Такое повидал — не на одну жизнь хватит!».

— Приветствую! — сдержанно улыбаясь, протягиваю руку. Все во мне ершится, щетинится. Хочется послать этого мусора далеко и надолго, но чему я научился за все годы бесшабашной юности, так это тому, что не всегда стоит озвучивать свои мысли. Есть такие, которые лучше оставлять при себе, и я присаживаюсь напротив. — Спасибо, не голоден.

 — А есть тот, кто удовлетворяет твои аппетиты? — ухмыляется мент и, глубоко затягиваясь зажатой меж пальцами сигаретой, испытующе смотрит в глаза, словно пытаясь считать мою реакцию на этот неожиданно провокационный вопрос.

Я и правда ведусь, подвисаю. Внимательно вглядываясь в черноту глаз, пытаюсь понять, что за мысли бродят в голове Бориса. Мимолетная мимика, движение рук, зрачков стали бы мне подсказкой, но мужчина закрыт. На нем невидимая, но непроницаемая железная маска.

Дэн тоже любит их примерять, но они все мне нравятся, — невольно сравниваю свои ощущения. Они словно маленькие оконца, что приоткрывают мне вид на космос его души. Борис же — это не разноцветное свечение. Это черная дыра. Завораживает, притягивает, даже манит познать, но и пугает своей опасностью.

— Да расслабься ты, — хмыкает мент, без труда просчитывая мое состояние, хотя я вроде бы давно научился «держать лицо», и жестко вдавливает бычок в пепельницу. — Шучу. Пытаюсь разрядить обстановку перед серьезным разговором.

— Так может, ближе к делу? — направляю беседу в рабочее русло, поскольку способы, которыми Борис пытается меня «расслабить», откровенно напрягают.

— Да-да. Ближе к телу… — соглашается мент и снова подковыривает: — Торопишься на свидание? — Я начинаю ощущать себя под прицелом снайперской винтовки. Вроде и не собираются стрелять, но это пристальное вглядывание дергает нерв.

— Нет, на сегодня у меня запланирована встреча только с вами, — лукавлю, не собираясь откровенничать с человеком, с которым нужно не только держать ухо востро, но и просчитывать каждое слово.

 — Давай все же закажем что-нибудь, а то ты слишком напряжен. — Мужчина, подзывая официантку, делает заказ на двоих, отчего у меня желваки начинают ходить и тихо поднимается температура выдержки, неотвратимо приближаясь к градусу кипения.

Так охота послать, однако терпеливо жду, когда же мент закончит свои психологические тесты и перейдет к делу. Но тот не спешит, словно заигрывая, поглядывает на меня поверх развернутого меню. Удивляюсь, когда слышу названия десертов. Как-то не вяжется у меня образ этого человека со сладостями. Мутный он какой-то.

Однажды узнал от Андрюхи, у которого в силу характера язык за зубами не держится, что Борис до сих пор не женат. Вернее, в начале карьеры, когда он был примерно моего возраста или чуть младше, у него была жена, и та ему даже пацанов-близняшек родила. Но вот что самое странное — развелись они, когда мальчишкам еще и года не было, и жена Николаевича запретила ему появляться в их жизни, полностью отсекла. Категорическое табу на любые встречи, словно и нет его. Хотя деньги на воспитание он исправно передавал через мать, что тайком делала для него фотки подрастающих пацанов.