Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & - Страница 45

Вспомнилось, как мне показалась неправдоподобно странной эта история. Чтобы мент, не в самом последнем чине, да не смог отстоять свое право на детей? Что-то тут было не так. Но это дела давно минувших дней, да и вообще не мое дело.

Я сейчас не могу понять, что на уме у этого человека. Мне не по себе от его давящей энергетики. От его умышленных попыток принизить, подмять под себя, что чувствуются во всем: в снисходительном тоне, в высокомерных жестах, даже в том, что он сам сделал заказ, будто я девушка.

Приносят ужин, расставляя блюда перед нами. Да… Поесть мужик любит — это я понял еще в японском ресторане. Борис с чувством, с толком, с расстановкой расправляется со своей порцией, не спеша посвятить меня в суть дела, в то время как я без малейшего аппетита колупаюсь в своей тарелке.

— Елисей, я хочу предложить тебе работу, — звучит словно гром среди ясного неба, когда я уже окончательно теряю терпение. — И прежде чем ты начнешь отнекиваться… — Митлан опережает события, до того, как я открываю рот, чтобы сразу отказаться. — Скажу, что это очень хорошо оплачиваемая работа. — Мужчина откидывается на спинку стула, протягивает руку к пачке сигарет, но так и оставляет ее нераскрытой. — Тебе не придется больше ломать голову насчет бизнеса. Деньги польются рекой.

Сказать, что я удивлен, — ничего не сказать. Вроде при первой встрече ни словом, ни взглядом не показал, что нуждаюсь в работе. Да и не думаю, что произвел впечатление нищеброда. Или Мерин что натрепал?

— Большие деньги всегда связаны с большим риском, — внешне не выказывая никакого интереса, пытаюсь все же вытянуть из своего собеседника немного конкретики.

— Я думаю, ты рисковый парень. Фартовый, я бы сказал. Да и с мозгами неплохо. Как ты Сашкину задачу решил! — из уст этого тонкого психолога так и льется приторный нектар в бочонок моего самолюбия.

— Что за работа? — напрямую интересуюсь, ожидая вслед за словесным медом услышать вполне предсказуемую ложку дегтя.

— Я хочу, чтобы ты работал на меня, — снова огорошивает Борис и, видя, как меня корежит от его слов, тут же поправляется: — Вместе со мной. Я хочу, чтобы ты стал внештатником ГНК.

Я ахуеваю. Как могу держу покерфейс, но желание заржать в полный голос нарастает с каждой минутой. А еще спросить, не шутит ли он. Но, судя по серьезно-суровому выражению лица, мент предельно честен. Понимаю, что мое молчание затягивается. Николаевич, явно нервничая, наконец закуривает, пока официант расставляет на столе десерт — треугольники шоколадного торта.

— Елисей, пойми: нам нужны такие, как ты, — Борис придвигает к себе тарелочку с десертом, и его взгляд удивительно теплеет.

— Какие «ТАКИЕ»? — после всех его подъебок меня взрывает. Под столом до хруста, до боли сжимаю кулаки. Мозг отключается в поглощающей меня злости, она клокочет на кончике языка, срываясь в слова, о которых потом пожалею: — Толерантные? Так я далеко не терпимый и ни под кого не ложусь! — С вызовом смотрю на мента, не отрывая взгляда, и вижу яркие изменения. Словно мой яростный напор скинул с его лица маску.

— Остынь. — Коварный блеск черных глаз, как будто кто зажег изнутри, румянец на небритых щеках Дьявола проступает в одно мгновение. — Я совсем не то имел в виду. — Примирительный жест открытой ладони, лукавая улыбка копирует мою. — То, что ты ни под кого не прогибаешься, я сразу понял. — Взгляд все так же внимателен. — Ты хорошо разбираешься в людях. У тебя аналитический склад ума. И чуйка звериная.

«Вот же! Он играет со мной, как со щенком! — с сожалением и опозданием понимаю, что мужчина грамотно и преднамеренно выводит меня из себя. Разводит, как пацана. Закусываю щеку изнутри, отрезвляясь. — Внимательнее, Лис, надо быть. Внимательнее! Следи за ним!» — сам себе отдаю команды.

— Борис Николаевич, у меня есть свой бизнес, его просто восстановить надо. Не понимаю, зачем мне соваться в ментовку? — Возводя неприступные стены и отключая эмоции, равнодушно ковыряю сладости, отпиваю чай и неотрывно слежу за тем, как взрослый мужик, аккуратно отламывая десертной ложечкой кусочек торта, отправляет его в рот и с наслаждением закатывает глаза.

— Да что это за бизнес? — усмехается мент и нарочито медленно слизывает с губы каплю крема, словно какую-то амброзию, мне аж неловко становится. — Так, возня мышиная. Тебе бы по-хорошему сейчас отучиться и встать в ряды. Уверен, ты быстро дослужишься до таких чинов, что и Сашка никогда не достигнет, да и я тоже. Нужно только время, твое желание, ну и, конечно, моя протекция.

Мысленно ухмыляюсь и буравлю мента взглядом. Протеже во мне увидел или решил моими руками бабло загребать?

— Нет у меня ни времени, ни уж тем более желания, — отбрыкиваюсь от всех этих заманух, к которым никогда душа не лежала, на секунды вспоминая, как еще в выпускном отбивался руками, ногами и зубами от родни, что пыталась пропихнуть меня в ментовку.

— Елисей, пойми, мы нуждаемся в помощи сейчас, — мужчина отламывает новую порцию торта, смакует, облизывая ложку, и не забывает засорять эфир пропагандой: — Наркооборот растет. Мы, конечно, ловим, пресекаем. Но это равносильно сражению с мифической гидрой: отрезаем одну голову — появляются две. Нам надо подобраться к сердцу монстра и если не убить, то хотя бы отсечь то, что его питает, — речь мента становится все пламеннее, как и глаза напротив. В своей страсти он похож на Дьявола, что уговаривает подписать контракт кровью, а на кону твоя душа. — Я чувствую, что ты сможешь, что ты тот, кто нам нужен. Ты поможешь нам перекрыть этой твари главные артерии. Ты же хищник, хитрый Лис, тебе ничего не стоит выследить, втереться в доверие, влезть в самое логово.

Слова вдохновляют, заставляют задуматься, сколько ходит дури в теневом бизнесе, сколько молодых умирают от этого яда. Только нужно ли мне почувствовать себя героем невидимого фронта? Да и прекрасно понимаю нюансы такой работы. Придется общаться с людьми, рядом с которыми даже не прошел бы. Они словно радиация: сами заражены и отравляют все вокруг.

— Как Вы себе это представляете? — удивляюсь напору мужчины. — Я не в теме совершенно. Я ненавижу всю наркошную братию, хотя, не буду врать, есть знакомые, что балуются кто травкой, а кто и коксом. Но влезать в борьбу с ними у меня нет ни нужды, ни желания. Это не мое.

— Я введу тебя в курс дела, научу, что и как. Познакомлю с дилерами, которые работают на нас. Мы позволяем им по-мелкому банчить. А они сливают информацию о поставщиках. — Я, конечно, догадывался, как работает сексотная* система, но абсолютное безразличие на лице мента, как будто позволять торговать смертью, пусть и в малых дозах, — норма, заставляет внутренне содрогнуться.

— Борис Николаевич, честно, я не готов. — Чувствую нарастающую нервозность, как бывает со всяким, кого пытаются заставить делать то, чего он не хочет. — Это слишком рискованно. Я знаю, как легко можно расстаться с жизнью там, где замешаны большие деньги.

— А кто не рискует, тот не пьет шампанского. — Борис наконец решает запить чаем наполовину съеденный торт. — Уж поверь, игра стоит свеч. Дивидендов, которые ты будешь получать, хватит не только на то, чтобы купаться в шампанском, но и на то, чтобы есть черную икру ложками. — Мент закидывает в рот бисквит, медленно смакуя, и тихо стонет.

Я в полнейшей прострации наблюдаю эту картину. Ни разу не видел, чтобы человек ТАК ел торт. Кажется, что он получает удовольствие, сравнимое с сексом. Словно вместе с этими кусочками лакомства его тело заполняют блаженство и нега. Никогда не любил сладкое, но сейчас смотрю — и чувствую, как рот наполняется слюной. Я уже и не слушаю, что говорит Борис, а только слежу за его кулинарным оргазмом.

— И ездить ты будешь не на старенькой иномарке, а на действительно дорогой тачке, — продолжает искушать меня этот демон-сладкоежка. — При этом ты окажешь неоценимую пользу стране, в которой живешь сам и будут жить твои дети. И не забывай: мы всегда прикроем твою спину.

Хмыкаю скептически. За свою спину я никого не допущу. Никому не доверяю. Но что говорить, его речь роняет зерно. Я люблю адреналин, драйв. А эта работа — еще один шанс испытать себя, сделать лучше, сильнее.