Иль (СИ) - kalip kalip "Калип" - Страница 2

Тихих всхлипываний женщины практически не было слышно за пьяными голосами пиратов. Вдоволь наигравшись ею, теперь они просто пинали ее ногами и смотрели на то, как она слабо пыталась защититься от их ударов. Иларис опять заставил себя не смотреть на это. Зачем? Он ведь не в силах что-либо изменить, ему остается только ждать. Ждать и гадать, зачем этот незнакомец все еще буравит его взглядом, и гадать, кто станет следующей жертвой для развлечения этих людей.

Интерес пиратов к полубессознательной женщине прошел быстро. И, видно, не сопротивляющуюся жертву пинать всем наскучило. Тогда двое пиратов, взяв ее под руки, поволокли к контейнеру. Женщина от понимания своей судьбы пришла в себя и попыталась просить пощады. В ответ пираты смеялись и, подтащив ее к открывшейся дверке контейнера, бросили внутрь. Противный звук ломающихся костей и чавкающей массы изнутри в вперемешку с нечеловеческим криком вскоре затих.

Иларис заставил себя дышать, просто дышать и не думать. Как же страшно — не думать о том, что и он упадет в нутро контейнера и будет чувствовать, как огромные лопасти кромсают его тело и перемалывают кости.

— Кавур, — Атаго видел, как уже достаточно долго его друг не сводит взгляда с лысого мальчишки, — что ты там интересного увидел? Обычный выпускник Эбоса, будущая правящая элита планеты Земля. Правда этому не суждено нами править… Если хочешь мальчика, я тебе роскошного демирунга найду, что ты на этого заморыша уставился.

— Ты же знаешь, я не люблю мальчиков, — Кавур с трудом перевел взгляд от лысого черепа трясущегося мальчишки, — я девушек люблю.

— Из захваченных не приглядел себе никого? Там были неплохие варианты. Только скажи, и она будет в твоей каюте. Все-таки до Земли еще долго лететь, есть время поразвлечься.

— Я не люблю жертв. Слезы, сопли… Это мы уже проходили.

— Значит сейчас по любви хочешь? — Атаго наблюдал, как женщину поволокли к контейнеру.

— А ты не хочешь по любви?

— А я не верю в эту чушь. Мне демирунга в роли женщины достаточно. Никаких лишних вопросов, просьб и всего остального. Зато в постели высший пилотаж.

— Но ведь это не человек. Тебе не хотелось, чтобы рядом с тобой был тот, кто будет тебя понимать? — Кавур видел, как позеленел мальчишка, когда женщину кинули в контейнер по переработке отходов.

— Ты всегда был романтиком, друг мой. Хотя порой твоя жестокость превосходила мою в десятки раз. И поэтому мне и странно, как ты смог остаться таким, — Атаго оперся о перила и посмотрел в темные глаза своего друга, — открой секрет?

— Нет никаких секретов. В жестокость в виде войнушки я уже наигрался, и все это для меня была лишь игра и не более. А теперь вот возвращаюсь на Землю, чтобы, как говорит отец, взяться за ум и возложить на свои плечи все, чем обязывает мое положение.

Атаго не стал продолжать этот разговор. Слишком много они уже об этом говорили. Ему было очень жаль, что его друг детства, с которым они плечом к плечу шел все эти годы, теперь покидает его. Хотя их пути и разошлись еще пять лет назад, когда Атаго, устав подчиняться законам империи, захватил космический корабль и стал пиратом. А Кавур так и остался верным слугой императора и продолжал войну на дальних планетах по укреплению порядка и власти Тао. Зато те годы, когда Атаго и Кавур воевали плечом к плечу, сейчас Атаго вспоминал с грустью. Но он принял решение Кавура, так же как и Кавур принял его в роли пирата — врага императора Тао. Только их дружба была выше интересов империи, и поэтому оставаясь врагами для всех, они были друзьями друг для друга.

Следующей жертвой развлечения пиратов стали две оставшиеся женщины. Те из пиратов, кто не развлекся с первой, теперь ринулись к этим жертвам. Градус алкоголя в крови был уже достаточным, чтобы заглушить все человеческое в них, хотя вряд ли оно в них и осталось. Вырывающиеся полураздетые женщины вызвали в них только низменные инстинкты, и теперь в центре зала творилось настолько непристойное зрелище, что даже Кавур отвел взгляд от происходящего. Хотя он-то в своей жизни на такое достаточно насмотрелся, да и сам принимал по ранней молодости в таком участие, но быстро образумился и усмирил свой юношеский пыл. Для него эстетика удовольствия была более важна, чем сам процесс. Его аристократическая кровь давала о себе знать, и, несмотря на жизнь военного, он ценил комфорт и красоту во всем.

Красоту во всем, почему эта фраза крутилась в его голове при взгляде на лысого мальчишку? Этого паренька он заметил сразу. Его взгляд выцепил его лысую макушку, как только толпу пленников выгрузили из грузового лифта. И потом, все время пока происходило это неприглядное шоу, он только и делал, что смотрел на этого паренька. Сказать, что мальчишка был красив? Вряд ли, хотя, возможно, не будь он лысым, черты его лица были бы другими. И даже, возможно, с возрастом он станет другим, сейчас эта угловатость и недоразвитость в чертах фигуры скорее отталкивала, чем привлекала. Кавур знал, что все ученики школы Эбоса не только принадлежат по крови к элите, но еще и совершенны. Так как законы империи суровы. Элита при власти императора должна быть совершенна как телом, так и сознанием. Никакие физические отклонения здесь не приемлемы. Тогда почему этого дохлого заморыша еще в детстве не сдали на уничтожение? Или его отец так властен, что спрятал его на Эбосе, надеясь, что он разовьется и будет соответствовать стандартам? Сколько вопросов, только в чем смысл их? Сейчас толпа пиратов поразвлечется над парнишкой и выкинет то, что от него останется в контейнер. Кавур почувствовал внутри себя нежелание, чтобы это произошло. Интересно почему? Он сам себе удивился. Он никогда не страдал милосердием и состраданием. Или ему интересно узнать, почему мальчишку еще в детстве не отправили в такой контейнер. Или ему интересно второй раз обмануть судьбу, которая предназначалась этому дохляку — контейнер для переработки. Действительно, усмешка судьбы. В детстве паренек этого избежал и теперь опять очутился перед тем, что ему было предначертано. Хотя не судьба предначертала такое, а император Тао. Это он принял закон о совершенстве тех, кто приближен к нему.

Все эти мысли вихрем проносилась в голове Кавура, пока он рассматривал мальчишку. Это худое тело с висящей на ней одежде школьника с Эбоса, его трясущиеся пальцы, которыми он мял полы камзола, подрагивающие губы и глаза, которые тот прятал под темными ресницами, чтобы не видеть происходящее.

Кавур опять заставлял себя переключиться на другое, но так и не смог. Он вспомнил, как мальчишка повернулся и их глаза встретились, и как мило у того покраснели щеки, а потом запылали кончики ушей. Видно паренек был очень стеснительным. Да все они такие выходят из этой школы. Там держат их в строгости: только учеба и никакого знания жизни, а выпускают из школы по достижению совершеннолетия. Значит, он уже совершеннолетний. Кавур опять перевел взгляд на паренька: не дал бы ему много лет. Но это, наверное, из-за недоразвитости и худобы.

Развлечение с двумя женщинами было недолгим. Желающих на них было много, да и в ход потом пошли вспомогательные предметы в виде пустых банок из-под алкоголя. Некоторые и ножи пускали в ход, видно вид крови многих возбуждал. Вся эта оргия завершилась протаскиваемом жертв к контейнеру.

— Пойдем, больше ничего интересного здесь уже не будет.

Атаго двинулся к выходу. Кавур пошел за ним, но замер, услышав голос. То, что это кричал тот лысый мальчишка, он даже и не сомневался. Кавур обернулся и увидел, как в центр зала вытащили этого худого паренька и уже частично сорвали с него одежду.

Иларис знал, что они идут к нему. Все его надежды на то, что это лишь страшный сон и он проснется и все закончится, в миг рухнули, как только его потащили в центр зала. Он закричал, хотя и знал, что не должен кричать, он все-таки мужчина, да только ему было так страшно, что сейчас все правила вмиг стали неважны, он кричал и отбивался от рук, которые срывали с него одежду. Иларис не понимал, что они хотят с ним делать. Они не тащили его сразу к контейнеру, как он подумал сначала. Они раздевали его. Эти люди, мужчины, они срывали с него одежду, и потом он ощутил их пальцы на себе и еще там, где нельзя было прикасаться. Свой голос он уже слышал со стороны, голос эхом отражался от перекрытий зала и резал его же уши. Но не кричать он не мог. Только сейчас понимание того, что они сделают с ним, пришло в его сознание. Его будут насиловать так же, как и этих женщин. Но он не женщина, он потомок древнего рода, он должен служить императору и он мужчина. Только этим людям все это было все равно, и когда грубые пальцы стали проникать в него, Иларис забился и заплакал. Сейчас сдерживать слезы уже не было смысла. Да и кто сможет рассказать о том, что он, Иларис Инфарио, вел себя как девчонка, что он плакал и кричал. Уже никто не узнает этого, и никто не узнает, что с ним произошло. Животный всепоглощающий страх затмевал разум, кроме него не оставалось ничего. Страх рушил все лишнее, то что было важно, когда ты живешь. Когда страх захватывает тебя, ты превращаешься лишь испуганный комочек плоти, который борется за жизнь. Так, как борется за жизнь все живое во вселенной. И он боролся, бился, вырывался и слабел от собственно борьбы и страха, который парализовал его волю.