Ожог любовью (СИ) - Карат Татьяна - Страница 33

Полный маразматик, или хуже того псих, помешанный на единственной своей жертве. Готов окольцевать, спрятать, скрыть от всего мира, пусть будет моя, только моя и больше ничья. Тряхнул головой, отгоняя бредовые мысли и сосредоточился на разговоре. Но разговора, как такового, дальше не последовало.

Визг шин, какой-то грохот и удар. Четко слышал удар от столкновения машин. Красная точка на экране застыла. Не совсем помню, что кричал ей в трубку. Точно знаю, что требовал ответа, но его так и не последовало.

Авария. В моем подсознании она выглядела жуткой кровавой женщиной отбирающей самых дорогих людей. Последствия знал не понаслышке. Снежке еще не было двух лет, когда мама, уезжая за покупками, просто не вернулась домой. Тогда у всех на устах звучало это жуткое слово — авария. Потом были похороны и закрытый гроб. Ее я больше так и не увидел.

Выдавливал с машины все возможное, но почему-то казалось, что она не достаточно быстро мчится. Еще 7 км. 7км, как показывал мой навигатор. Расстояние, которое оказалось нескончаемо долгим.

Какое-то время красная точка не двигалась, а потом стала удаляться в противоположную сторону. Сразу же вздохнул с облегчением. Жива. Моя девочка жива! Телефон на несколько последующих звонков не отвечал, а потом и вовсе оказался недоступен. По мере приближения радость от того, что яркая точка на экране движется, а значит, Марина жива, поутихла.

Сердце в груди забилось с удвоенной скоростью. Вспомнился утренний звонок Аркаши. Последние новости из СИЗО, где до недавнего времени пребывал Егор. Новости совсем не радостные. Марине не спешил сообщать, по крайней мере не по телефону.

Его нашли повешенным в камере. Кто-то упорно пытается замести следы. Флешка, которую ей передала Оксана оказалась ни чем иным как меткой смерти. Идиотка, полная идиотка! Нет, чтобы мне передать — она Маринке дала, я по крайней мере хоть смогу за себя постоять. Ударил в злобе руками по рулю, не на мгновение не сбрасывая скорость.

Еще не доехав до места ее предполагаемой остановки, увидел полыхающий огонь. Набрал парней со службы безопасности. Часики, а значит, и Марина двигались, отдаляясь, глядя на горящую машину, я был рад этому.

МАРИНА

Со мной никто церемониться не собирался. Удар, кулаком в лицо это наглядно объяснил. Щека распухла и пульсировала, голова жутко разболелась. Попыток убежать больше не предпринимала. Да и был бы хоть какой-то шанс, вряд ли упустила бы. Но шансов не было. Связав руки за спиной, меня бросили, как мешок с картошкой, на грязный ржавый пол бусика. Через мгновение машина с визгом рушила и помчалась в противоположном направлении. Их разворот я почувствовала. Но дальше количество поворотов и их направление разобрать не могла. Знала только что их было достаточно много, так как при каждом ерзала по пустом багажном отделении, ударяясь то об одну стенку, то о другую.

Именно тогда ощутила насколько выбоисты наши дороги. Каждая ямка отдавала ударом то в одну то в другую часть тела, покрывая его все новыми и новыми синяками. Водитель, черт бы его побрал, даже не пытался их объехать, и на всей скорости скакал по ухабистой дороге как лягушка на болоте.

Не смогла даже приблизительно посчитать количество времени, которое мы ехали. И когда все же остановились, вздохнула с облегчением. Хотя мой вздох сильно напоминал стон, но да ладно, на это не стоит даже внимание обращать. Я так понимаю, все приключение только начинается.

Задняя дверь со скрипом открылась, и яркий свет фонарика резанул зрение. Кто-то из похитителей залез в машину, наклонился ко мне и, не церемонясь, погрузил на плече. Тело снова отдало болью во всех частях, но я, сцепив зубы, не проронила ни стона.

Его быстрые шаги отбойным молотком стучали в моей голове, безвольно опущенной вниз за его спиной. Дверь отворилась и меня внесли в помещение. Более яркий свет проглядывался сквозь прикрытые ресницы, которые я так и не соизволила открыть. Но меня не интересовало где я. Все равно рано или поздно просветят. И лучше уж поздно — дольше поживу.

— Арсен, что же ты так не красиво с гостьей обходишься? Ай-яй-яй!

Знакомый голос сразу же обострил все чувства. Интуитивно сжалась. Меня сгрузили с плеча, но уже более аккуратно, и поставили на ноги.

— Сними с нее эти канаты. Арсен, совсем хрупкая девочка, а ты так грубо. Не хорошо, мой друг, не хорошо.

Артур подошел ко мне и жестом заботливого радушного хозяина приобнял за плечи, приглашая пройти в глубь дома. Осматривать его интерьер была не в состоянии. Отметила только, что гордый грузин как всегда все обустроил с кричащей роскошью.

Мою распухшую щеку он даже не замечал, добивая фразами, что выгляжу как всегда обворожительно.

Множество колких эпитетов рвалось с языка, но накалять и так слетевшего с катушек Артура вовсе не хотелось. Все вопросы оставила при себе. Если приказал привести сюда, значит и сам все расскажет. Не стоит проявлять любопытство. Понимала, что изобразить ничего не понимающую дурочку вряд ли получится, но попытаться стоило.

В обстановке полной безвыходности и отчаянии грел бушу слабенький огонек — надежда. Надежда на то, что Петя все же меня отыщет. Не знаю как, каким образом, но я верила, что он сможет это сделать. А ничего кроме слепой веры мне и не оставалось. Единственное, что могла сделать в этой ситуации — только тянуть время.

— Садись моя дорогая.

Он предложил мне сесть, указывая рукой на диван. Не стала заставлять его просить дважды, тем более что ноги, едва могли стоять. Ссадины и потертости саднили, в некоторых местах пачкая уже порядком потрепанный костюм алой кровью. Кровь на коленках, за время езды слегка подсохла оставляя темно бордовые потеки на колготках.

— Ты наверно задаешься вопросом, почему же ты здесь? — Он широко улыбаясь сверлил меня глазами. А потом вспомнив что-то важное резко поднялся и прошел в глубь комнаты. — Извини, совсем забыл о гостеприимстве. Тебе чего налить? Вино, или что-то покрепче?

Я не успела ответить, да и не спешила этого делать, если быть честной. Через несколько минут он вернулся с двумя бокалами зеленой жидкости.

— Я решил абсент. Обезболивающее тебе сейчас не помешает. — Лицо исказила гримаса ядовитой улыбки.

Взяла предложенный бокал, по-прежнему не произнося ни слова. Это все напоминало театр одного актера. Он здесь ходил, метался, проявлял видимую заботу и тут же язвил, но интересующих его вопросов так и не задавал.

— Ты ведь догадливая, понимаешь, почему я тебя пригласил?

Слово «пригласил» особо сильно резануло слух, но я смолчала, сильнее сжимая зубы. С последних сил попыталась изобразить непонимание на лице, сдерживая стон, от пульсирующей боли во всей левой стороне этого самого лица.

— Несколько часов назад тебе эта глупая дура Оксана передала некую флешку. Вот она то, как раз меня очень сильно интересует.

Я молчала.

— Марина, ты же умная красивая девочка, да и я отношусь к тебе весьма благожелательно. Не испытывай мое терпение.

Его грузинский картавый акцент куда-то исчез и язык с четкостью русского филолога выговаривал каждое последующее слово. Глаза, непроглядно черные, пропитанные злостью, буравили меня.

— Не… не понимаю о чем вы.

Слова прозвучали с заминкой, теряясь в пересохшем горле. Сглотнула несколько раз и только потом смогла закончить фразу.

— Давай не будешь со мной играть в эти игры глупышка. Я знаю, что вы встречались с Оксаной. Она больше никому ничего не скажет, а ты ведь хочешь еще говорить? Дышать?

Последнее слово он добавил с небольшой паузой, всматриваясь в мои глаза и определяя степень моего испуга. Да, я боялась. До жути боялась, и скрыть это было невозможно. Но давать ему флешку было равносильным смертному приговору, исполнение которого произойдет здесь и сейчас. Пульсация в ушах ускорялась, становилась громче, и это было не только последствие удара. Пальцы дрожали от холода, по коже прошелся озноб, зубы сцепила сильней, не желая их барабанной дробью еще больше демонстрировать степень своего испуга.