Ожог любовью (СИ) - Карат Татьяна - Страница 6

Я с нетерпением ждала окончания торжества в нашу честь. Уже поздно вечером, можно сказать ночью все это закончилось. Череда громких слов и пафосных фраз, череда похвал и льстивых обращений. Для меня это все звучало слишком кричаще, слишком наигранно, но кто я такая, чтобы менять весь этот устрой выработанный годами? Благоговение перед учителями, которые еще вчера имели над нами власть, растворилось. Сегодня они просто люди, такие же, как мы, со своими плюсами и минусами, со своими страхами и пороками.

А вот о пороках я вспомнила не вовремя. Уже несколько минут беспрерывно всматривалась в него. Учитель физкультуры. Перт Васильевич. Он стоял в толпе зрителей, но не заметить его было просто невозможно — возвышался над всеми примерно на голову. С тех пор, как я его не видела, он, кажется, стал еще притягательней, еще красивей. Не отрывая взгляда, всматривался в мои глаза. Меня пугал его взгляд и вместе с тем манил, завораживал. Он пленил омутом своих темных как ночь глаз. На таком расстоянии не возможно было разглядеть их цвет, но я знала какой он. Я отчетливо знала этот оттенок карего, с золотыми бликами. Сколько раз я тайком смотрела в них, глупо надеясь, что останусь незамеченной. И я ею оставалась — незаметной, такой как все — одной из сотен влюбленных в него учениц. До того памятного дня, до того как решилась на самый безумный в своей жизни поступок.

Жалею ли я об этом? Не знаю.

Нет. Скорее всего, нет. Я отвела взгляд и посмотрела на ведущих праздника. Молодые учительницы начальных классов что-то рассказывали, что-то по сценарию, который мы уже множество раз проходили. Их слова пролетали мимо, где-то за гранью моего восприятия. Глаза смотрели на них, ничего не замечая. Единственное, что я сейчас ощущала, был его взгляд. Он обжигал, вызывал трепет и дрожь в кончиках пальцев. Он сводил с ума и заставлял дрожать все тело, но уже не от холода, от чего-то другого — того, имени чему я еще не знала.

Торжественная часть праздника закончилась. Впереди ожидала ночь гуляния в клубе. Но прежде — прежде дань уважения школе, учителям и в первую очередь родителям. В актовом зале нас ожидал фуршетный стол с легкими закусками и шампанское. Сегодня мы могли смело позволить себе этот алкогольный напиток в присутствии даже самых строгих учителей.

Несколько бокалов игристого, и нам не терпится умчаться из-под бдительных глаз учителей и родителей. На улице ждут заблаговременно вызванные такси в ожидании хороших чаевых. А мы не торопимся, вернее торопимся, но не по этому. Сегодня наш день, день, когда мы можем себе позволить многое.

Шампанское ударило в голову — не сильно — в самый раз. Слегка добавило уверенности и раскрепостило, но уж никак не путало мысли. Желтые шашки такси ярко светились в темноте, и мы как бабочки на огонек, скорее поспешили к машинам.

Я не знаю, почему оглянулась, что меня заставило посмотреть на тенистую аллею.

Там стоял он. Не в майке и спортивках, как мы привыкли его видеть. Петр Васильевич был в костюме. Черная рубашка сливалась с окружающей темнотой, еще более ярко оттеняя загорелую кожу. Он стоял, облокотившись на машину в ожидании кого-то. Кого? Неужели меня.

Сердце пропустило один удар, второй, а потом помчалось с бешенной скоростью. Кровь прилила к щекам, окрашивая их в багряный цвет. Руки сами потянулись к лицу, прикасаясь, проверяя на ощупь, нет ли там чего-то выдающего мое состояние. А потом коснулись губ, которые вмиг пересохли. Они помнили его поцелуи — страстные, требовательные.

Он не звал меня, не манил, просто стоял и неотрывно смотрел в нашу сторону. Не знаю почему, но я точно знала, что он смотрел на меня. И я пошла к нему, как под гипнозом, по невидимой тонкой нити, связывающей нас двоих.

— Девочки, езжайте без меня, я чуть позже приеду.

Я отвернулась в противоположную сторону, делая вид, что возвращаюсь в школу. Специально залезла в сумочку и стала немилосердно потрошить ее, как будто что-то потеряла.

— Маринка, что-то потеряла?

— Да телефон, кажется, забыла. Вы езжайте, я потом на следующем такси приеду.

Точно знала, что аппарат в сумочке и сейчас молилась, чтобы никто не позвонил.

— Так давай мы тебя подождем. Сбегай быстренько поищи.

— Не стоит, девочки. Вдруг не найду сразу, не хочу вас задерживать. Езжайте!

Раньше меня радовал наш столь сплоченный коллектив, но не сейчас. Сейчас я спешила быстрей отвязаться от них.

Медленно отходила в направлении школы, пока такси, забравшее одноклассниц, не скрылось с виду. Парни давно уехали впереди, а родители остались на своем небольшом застолье. Задний двор школы пустовал, и лишь отголоски не громкой музыки доносилось из актового зала.

Больше не прячась и не скрываясь, медленно шла к нему. С походкой королевы и трепетно стучащим сердцем перепуганного зайца. Он не пошел на встречу, не поманил к себе и вообще никаким образом не показал, что ждет именно меня. Это напрягало, волновало и даже пугало, но не останавливало. Я все так же приближалась, боясь и с трепетом ожидая этой встречи.

— Добрый вечер.

Язык не поворачивался называть его по имени отчеству. После всего, что было в его кабинете, я просто не могла обращаться к нему как к учителю. Слишком далеко мы зашли, слишком много преград переступили, и больше не было пути назад. Он для меня не учитель, уже не учитель. Кто-то на много больше, но кто именно пока и сама не знаю.

— Добрый. Прокатимся.

Его холодность и отстраненность должны были меня насторожить, заставить задуматься. Да испугать на худой конец. Но нет, я как бабочка летела на открытое пламя, готовая сгореть, лишь бы почувствовать его тепло. Влюбленность и феерия эмоций застилали глаза розовой пеленой. И я не замечала злого блеска в темных как ночь глазах, полуулыбки, которая больше напоминала оскал. Это все было не важно. Важно только то, что он здесь и хочет со мной прокатиться.

Он сел за руль, не потрудившись мне открыть дверь. Я тут же сама исправила эту оплошность и юркнула на переднее сиденье, рядом около него. Чувства переполняли, эмоции зашкаливали, и я чувствовала себя птицей, расправившей крылья. Еще две недели назад подобного не могла даже представить. Мечтала об этом, но не верила, что такое когда-то случится.

Оглянулась вокруг — шикарная машина. У отца попроще, но разве это важно? Не стала бы его не на грамулечку меньше любить прокати он меня на стареньких Жигули, да хоть на лошадиной упряжке, все равно. Он и только он имеет значение.

— Мы с классом отдыхаем в «Фениксе».

— Знаю.

И снова тишина. За окнами мелькали разноцветные вывески, рекламные щиты, проносились кварталы… Все сменяло друг друга на огромной скорости расплываясь в разноцветные полосы. Увлеченная круговоротом событий, не сразу заметила, что мы едим не туда. Нет, я не испугалась, просто слегка растерялась.

— «Феникс» в другой стор…

— Знаю.

Его сухие ответы стали настораживать. Вызывали легкий испуг, а может предвкушение?..

Мы какое-то время ездили по городу, куда-то сворачивали, потом еще раз и еще. Мне казалось он и сам не знает, куда едет. Все это напоминала бессмысленную, бесцельную езду — метание зверя в клетке. А может попытка решиться на что-то?

После очередного поворота заехали в какой-то двор. Фары потухли, мотор заглушен. Мы остались в крошечной темноте. На отсутствие фонарей в этом дворе жильцы не обращали внимание, и только свет одиноко горевший в нескольких окнах помогал сориентироваться и не почувствовать себя в диком поле. Темнота волновала, будоражила, накаляла все остальные чувства. И чувство присутствия очень близко красивого мужчины было острее всего.

Он повернулся ко мне и оценивающе посмотрел. Невзирая на темноту, уже привыкшие глаза отчетливо увидели его взгляд. Этот взгляд не вызывал предвкушение, не будоражил кровь. Он коробил, напрягал, вызывал желание спрятаться в скорлупу и не выглядывать оттуда.

— Раздевайся.

— Ч-что?

— Ты же хотела взрослых игр, так давай поиграем, по-взрослому.