Добыча и охотники (СИ) - Печёрин Тимофей - Страница 6

Да, без картошки, каковую Сеня привык считать обязательным атрибутом любого супа, и без приправ уха казалась неполноценной. Но все равно вкусной — на свежем-то воздухе! А разбавлять уху тушенкой, тем самым портя вкус экологически чистого, без вредных добавок, блюда Сене и в голову не пришло. Да и если б пришло, наверняка бы отмел эту идею, сочтя святотатством.

А потом пришел вечер, за ним — ночь, большую часть которой Сеня провел в машине, не смыкая глаз в напряженном ожидании. Но туман так и не появился. Ночь выдалась ясной, с небом, полным звезд, на которые в другое время Сеня мог бы и полюбоваться.

Заснул он только на рассвете — просто от усталости, когда не осталось сил ждать и бодрствовать. Да и надежда на приход спасительного тумана окончательно улетучилась.

Так что проснулся Сеня… где-то ближе к обеду, судя по уже высоко стоявшему солнцу. Разочарованный проснулся, даже злой — разумеется, на себя.

И как же он сразу не сообразил: да, туман опускается три ночи подряд. Но никто не говорил, что та ночь, перенесшая Сеню в далекий край и не менее далекое время, была первой. С тем же успехом она могла оказаться третьей. Так что следующая попытка вернуться ожидалась почти через год.

И это в лучшем случае! В худшем могло оказаться, что проход, открываемый туманом в пространстве и во времени — односторонний. То бишь исчезнуть (для знакомых и привычного мира) можно, а вот вернуться нельзя. Фарш невозможно провернуть назад.

Вдобавок, клещом прицепилось к Сениному мозгу нежданное чувство вины. Ведь если исходить из того, что он оказался в прошлом, вчерашняя рыбная ловля была ошибкой. Фатальной! Как в старом фантастическом рассказе, где один из оказавшихся так же в далеком прошлом персонажей раздавил бабочку, отчего настоящее, в которое они вернулись, резко изменилось. И грянул гром…

Такой вот «эффект бабочки», думал Сеня, теперь допустил он сам. Или, применительно к ситуации, скорее, «эффект рыбы». А потому немудрено, что туман не возвращается и не возвращает Сеню в его время. Видать, сильно изменилась история из-за рыбалки. Настолько, что реальности, из которой прибыл Сеня, теперь не существует. Нет… точнее, не будет в двадцать первом веке тех же государств и народов. Да и сам Сеня с большой вероятностью мог не родиться. Так что выходит, возвращаться ему некуда.

«Стоп! А ну-ка прекрати опять накручивать! — мысленно почти прикрикнул на себя Сеня, — ты не барышня истеричная, и вообще… какая разница, кто виноват? Пусть даже и ты? Куда важнее сейчас другой вопрос: что делать».

Ответ на этот вопрос у Сени имелся. Однако радостней у него на душе оттого не становилось. Чему радоваться-то? Ведь почти год предстояло провести в этой дикой местности, ожидая тумана и стараясь не превратиться за это время ни в труп, ни в чей-нибудь обед. Это как минимум. А как максимум — если туман так и не появится — провести на берегу этой дикой реки или, скажем, в не менее диком лесу остаток жизни. Возможно, и не слишком длинной.

Что греха таить, временами (и особенно вымотавшегося за день на работе) Сеню нет-нет, да посещала такая мечта. Вот бы попасть в какое-нибудь другое время или место, где цивилизация и не ночевала. Как вариант, наоборот, все человечество, кроме Сени могло бы куда-нибудь отвалить.

И тогда… благодать? С одной стороны — да. Никаких пробок, загазованности и всегдашнего шума, этих бичей жизни в крупном городе. Никаких чуть ли не ежедневных подъемов рано утром, никакой спешки на работу, где уже ждет, не дождется тебя начальник с вечно недовольной миной на лице. Причем что бы ты ни делал, как бы ни старался, стереть эту недовольную гримасу тебе не под силу — начальство всегда будет считать, что работать ты мог бы… нет, скорее, должен, нет, даже обязан лучше.

Так вот, случись то, о чем втайне мечтал утомленный, замордованный работой и городом Сеня — и обо всех этих неприятностях можно было бы с чистой совестью забыть. Как и об общепите, например, и прочих вредных продуктах. Питайся, что пошлет природа. И вообще, живи, как хочешь.

Но с другой стороны… а получится ли?

Обычно, этого вопроса хватало, чтобы избавить Сеню от подобных мечтаний, точнее, на некоторое время их отогнать. Этого каверзного вопроса, а еще… ну хотя бы струй воды из самого обычного душа. Только стоя под ними, хоть утром, хоть вечером, Сеня не просто понимал умом, но и всем телом ощущал, что и в цивилизации есть-таки своя прелесть.

Но все это было раньше, в прежней жизни. А теперь, что называется, поезд ушел, и впору припомнить народную мудрость: бойся своих желаний. Но еще разумнее было бы оценить собственные шансы пережить хотя бы ближайший год. С учетом средств, коими Сеня располагал.

А, увы, таковых было немного. И то хорошо, что вроде приспособился рыбу ловить. Не сказать, что уж прямо виртуозно. Но уж во всяком случае, голодная смерть Сене вроде не грозила — опасаться из-за ограниченности запаса тушенки уже не стоило. Главное, острогу к следующему разу попрочнее сделать.

Еще какое-то время у Сени не ожидалось проблем с получением огня. А значит, не придется ни тереть сухие палочки, добывая его, как это делали дикие предки, ни ждать грозы, точнее, молнии, ударяющей в ближайшее сухое дерево.

За это Сене следовало благодарить зажигалку — пока почти полную. Или, если угодно, свое пристрастие к курению. Но уж теперь, учитывая обстоятельства, Сеня решил курить бросить, дабы не переводить топливо зажигалки впустую. А чтоб не искушать самого себя, чтоб не испытывать собственную силу воли, единственную пачку сигарет он зашвырнул как мог далеко с берега в реку.

«Вот так было положено начало многовековой истории загрязнения человечеством окружающей среды», — затем Сеня подумал с запоздалой досадой. Хотя и понимал: то был выбор меньшего из двух зол.

Еще в бардачке Сениной «тойоты» находился и ждал, когда в нем возникнет нужда, пистолет. Да, всего лишь травматический. Но даже травматический пистолет был способен, например, пробить доску. По крайней мере, если стрелять в упор. То есть, считать его безобидной игрушкой было опасным легкомыслием. И уж если доску можно выстрелом из такого пистолета пробить, то тем более удастся вышибить глаз медведю или волку, если те увидят в Сене аппетитный кусок мяса.

А вот топора Сеня с собой не возил. И теперь очень жалел об этом. Потому что огонь, высекаемый движением пальца, и полная рыбы река — дело, конечно, хорошее. Но… «зима близко», — вспомнился Сене слоган популярного сериала.

Да, пока в том месте, куда его забросило, стояло лето. Но лето, как и все хорошее, имеет свойство заканчиваться. Зима же — напротив, обычно приходит неожиданно быстро, чуть ли не внезапно. Коммунальщики не дадут соврать.

А поскольку даже лето в этих краях не очень-то щедро на тепло, то зима тем более обещала стать суровой. И тогда никакой огонь не спасет от мороза, если Сеня так и будет жить на открытом воздухе.

Да, у него была машина, но ночевать в ней получится разве что в теплую… ну хотя бы в относительно теплую, с плюсовой температурой, погоду. А зимой в салоне автомобиля будет не натопить. Запас бензина далеко не безграничен. Так не костры же в салоне жечь?

Причем если дрова он раздобудет, просто насобирав хворосту да наломав сухостою, то даже самую примитивную избушку без топора не построить. Да что там избушку — даже землянку или шалаш!

И в этом свете шансы Сени пережить хотя бы ближайшую зиму стремились к нулю.

Обескураженный, но не сломленный, он час ломал голову над этим вопросом — как обеспечить себя крышей над головой. Пока не придумал, как. Но когда придумал, решение показалось простым до идиотизма. Даже обидно за себя стало, что сразу не сообразил.

Топор… топор ведь древние люди тоже не сразу придумали. А поначалу все больше с дубинками да обычными камнями бегали. Однако ж не вымерли в ближайшую зиму. И даже смогли пережить ледниковый период, вдобавок наступавший, если верить ученым, неоднократно.

А все потому, что были дикие предки… находчивы. От слова «находить». Они мало что умели делать сами, зато успешно находили почти все, необходимое для жизни. Хоть пищу, даром, что иная пища умела бегать и даже сопротивляться, а хоть и жилище. Приспосабливая под него первую попавшуюся (и достаточно просторную) пещеру.