Город мёртвых (СИ) - Яковлева Светлана "Miletana" - Страница 44

Да, мне было стыдно, но исправить что-либо я уже не могла. Оставалось принять произошедшее и просто смириться, что теперь Том в курсе ещё одной подробности из моего прошлого. Что ж… Это должно было рано или поздно случиться… наверное. Глухая боль всё ещё пульсировала в моей голове, и я из последних сил упрямо отметала обрывки воспоминаний.

Похолодевшие руки интуитивно забрались в карманы отсыревшей куртки и неожиданно наткнулись на сплющенную пачку сигарет и зажигалку. Я с интересом вытащила находку и поднесла к глазам, чтобы рассмотреть марку, но затея оказалась провальной.

Тупо уставившись на практически початое чудо табачной промышленности, я вдруг приняла неожиданное для себя решение. Кремний несколько раз шаркнул под моим пальцем, озарив мрачное помещение одиноким огоньком. Я несмело поднесла его к сигарете. Вообще-то я не курю. Вообще. Из всей нашей семьи курил только отец, и несущий от него сигаретный «аромат» я всегда на дух не переносила.

Я зашлась надрывным кашлем. Гадкий сигаретный дым неприятно обжёг лёгкие и вырвался наружу.

– Твою за ногу… – сдавленно просипела я. – БГХЭ-БГХЭ!!!

Дрянное курево! Да ну его нафиг! Написано же на пачке чёрным по белому – «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ», так нет же, нужно попробовать!

– Дурацкие зомби. Дурацкие сигареты. Дурацкий англичанин, – удручающе подытожила я, с холодной злостью сминая пачку и откидывая находки.

– Эмм… Я могу тебя потревожить? – вдруг вкрадчиво осведомился бархатный голос.

Я была слишком увлечена своими мыслями и не заметила тёмную высокую фигуру, неспешно поднявшуюся по лестнице. Сглотнув подступающие нелицеприятные, пусть и русские, слова, я панически примолкла. Встретиться с Томом раньше, чем утром, я не планировала, поэтому мои нервы и мысли всё ещё находились в разброде и шатании. К тому же, от его внезапного появления стало как-то неуютно и тревожно.

– Нет, – не подумав, сразу ляпнула я.

Кажется, мужчина не ожидал такого категоричного отказа и, в нерешительности, переступил с ноги на ногу, очевидно разрабатывая план «Б».

– Да ладно, – запоздало смилостивилась я. – Кажется, твой вопрос не предполагал такого ответа. Так что… проходи, располагайся. Можешь выбрать любой из этих прекрасных пыльных квадратных метров в своё свободное пользование. Только учти, что здесь холодно.

– Благодарю, ты очень любезна... – Том задумчиво хмыкнул, долго не решаясь заговорить вновь.

Упрямо уткнувшись в скрещенные на коленях руки, я слушала, как в тишине безумно колотится моё сердце. Он же сделал первый мягкий шаг и, недолго поразмыслив, подобрался ближе.

– Послушай…

Ох, этот голос в темноте. Мягкий, пробирающий до костей, щекочущий нервы и выворачивающий душу.

– Я чувствую, что должен извиниться перед тобой, – признался он, остановившись прямо у меня за спиной.

– Прекрати это немедленно! – тут же зло вскинулась я. – Ты мне ничего не должен!

– Помолчи, дай мне сказать…

– Том, я уверена, что ты там приготовил долгую и нудную речь по поводу того, как ты сожалеешь о произошедшем, – с горькой усмешкой на губах высказалась я. – Но мне почему-то совсем не хочется её слушать.

Судя по очередному молчанию, мне удалось поставить собеседника в тупик.

Ливень, казалось, собрался с силами и прибавил, превратив нестройную дробь в практически сплошной шум.

– Что я могу сделать для тебя? – с надеждой в голосе спросил Том.

– Не хорони меня раньше времени, – весело ответила я.

– Я серьёзно…

– И я! – заметила я, методично покусывая губу.

– Мне хочется помочь тебе! – искренне пытался достучаться до меня мужчина, тем не менее, держа дистанцию.

В его словах слышалась тревога и ещё кое-что, очень уж похожее на жалость и сожаление. Трудно было смотреть, как он в нерешительности топчется на месте, соображая, с какой стороны будет лучше ко мне подойти. Непривычно. Да, пусть он вёл себя неуверенно в некоторых происходящих с нами злоключениях, но он всегда был преисполнен достоинством, какой-то внутренней уверенностью в себе и силой. Мне это нравилось. Хотелось осаждать его, ставить перед ним неожиданные задачи, в некотором смысле играть на его эмоциях и выводить из себя. А сейчас всё это облетало какой-то трухой. Неужели он стал таким уязвимым? И, спрашивается, перед кем? Передо мной?! Не смешите меня, мистер Хиддлстон…

– Ты себе-то не в состоянии помочь, о чём может быть речь… – саркастически прокомментировала я его порыв, ухмыльнувшись своим мыслям.

– Тин!

– Ну, всё, хватит лирики! – уже начинала злиться я, предчувствуя новый грядущий провал.

Решительно поднявшись, я обернулась и с чувством толкнула в грудь затаившего дыхание англичанина. Покачнувшись от неожиданности, он, однако, устоял на ногах. Уж что-что, а мои хлипкие конечности вряд ли могли сдвинуть с места рослого мужчину.

– Что ты…

– Прикоснись ко мне, – коротко изрекла я, унимая нетерпеливую дрожь.

Это не было похоже на просьбу, скорее на приказ. Мне просто хотелось знать, сможет ли он теперь переступить этот невидимый барьер. Мне хотелось видеть, что он теперь будет делать с той правдой, которую так отчаянно добивался.

– Чего ты от меня ждёшь? – недоумевал Том, крайне удивлённый моим поведением.

– Сложно, да? – с вызовом спросила я.

Как жаль, что в царящей темноте я видела его эмоции только как сплошное смазанное пятно. Бьюсь об заклад, сиё зрелище было бесценно.

– Ну же! – потребовала я, в очередной раз толкая его в плечо. – Можешь ударить. Или тебе предпочтительнее пользоваться ремнём?

– Тин, это не смешно, – довольно сдержанно прошептал мужчина, не предпринимая никаких действий.

– А по-моему, это забавно… – сказала я, сжимая руки в кулаки.

Когда-то давно был у меня один такой друг, который предоставлял мне свои брюшные мышцы для выброса негативных эмоций. Это был первый раз, когда я осознанно пыталась ударить человека так, чтобы он почувствовал боль. Собственно, никакого дискомфорта эта странная договорённость ему не приносила, а лишь забавляла, а мне позволяла проверить некоторые свои возможности и снять психологический барьер.

Том продолжал пятиться назад под новыми и новыми ударами, которые наносились всё с большим остервенением.

– Решила превратить меня в боксёрскую грушу? – наконец, отступив к лестнице, дрогнувшим голосом осведомился Том и, сквозь практически сжатые зубы, выдал нестройный смех.

– Хочу, чтобы ты разозлился, – честно призналась я.

Том тяжело вздохнул и развёл руками, даже не стараясь увернуться от очередного замаха:

– Вряд ли у тебя это получится.

– Хочу, чтобы у тебя больше и мысли не появлялось жалеть меня!

– Я понимаю, тебя злит, что я влез в твои воспоминания… – предпринял ещё одну попытку прекратить это бесцельное избивание Том. – Прости, я не хотел…

– Это для меня в прошлом! – из моего рта вырвался самый настоящий рык. – А моё прошлое – это только моя проблема. Не твоя. Так что выбрось её из головы!

Утомившись, я остановилась, переводя дыхание. Что ж, по крайней мере, согреться у меня получилось.

– Ты всё-таки сложный человек, – печально заметил Том, примирительно коснувшись моей пылающей жаром щеки. – И просто обожаешь провоцировать.

Мои пересохшие губы искривились в какой-то полубезумной улыбке:

– Не то слово!

Из последних сил превозмогая желание возобновить удары, я одёрнула взъерошенную в процессе куртку и выпрямилась.

– Мооонстр, – практически любовно вдруг протянул Том, порывисто сгребая меня в охапку и прижимая к своей груди.

Запоздало возмущённо зафыркав, я для приличия попыталась вырваться, но практически тут же обмякла в сильных мужских руках.

– Где ты взяла сигареты? – вдруг деланно поинтересовался англичанин, очевидно почувствовав исходивший от меня непривычный запах.

Разоблачённая, я смогла лишь виновато промычать в ответ нечто нечленораздельное. Томас довольно рассмеялся, словно уличив меня в чём-то непристойном.