Город мёртвых (СИ) - Яковлева Светлана "Miletana" - Страница 83

– О чём?

Он прижался шероховатой щекой к моему затылку, и тепло его дыхания достигло моей кожи даже сквозь паутину спутанных волос.

– Расскажи мне о том, как ты покинул Лондон, – настойчиво пояснила я, заведомо зная, что эта тема не вызовет у него восторга.

– Не стоит, – он ощутимо напрягся.

– Расскажи мне…

Моя фраза оборвалась и повисала в холодном воздухе гнетущим предзнаменованием. Я чувствовала, что-то таилось за этой его недосказанностью, что-то, о чём он не хотел бы вспоминать и, тем более, рассказывать. Он как-то называл произошедшее в самолёте самым страшным кошмаром в его жизни. Так что же случилось там на самом деле?

– О, боже…

– Расскажи. От и до, – не отступалась я, всё ещё прижимаясь к его тёплому плечу.

– Нет, – категорично отозвался Хиддлстон.

– Ты только что просил извинить тебя… – решила я воспользоваться ситуацией. – Так вот, я соврала, что всё в порядке. Но если ты расскажешь мне, это может вполне сойти за годное извинение.

Мужчина отпрянул, тяжело выдохнул и стиснул зубы. Он вновь злился. Стало очевидным, что вместо небольшого, просто неприятного воспоминания, был задет целый пласт болезненных тем.

– Уверена? А если я начну… вести себя… неадекватно? – на полном серьёзе вдруг озадачил меня мой спутник.

– Главное, не убей меня, – не менее серьёзно попросила я. – Пожалуйста.

Обняв его за шею, я прикрыла глаза, смиряясь. Я была готова ко всему, будь то очередная вспышка агрессии, или же акт насилия. Медленно потянулись минуты молчания. Томас словно ждал, что я передумаю и попрошу его не рассказывать ни о чём. Зная, каково это, до этого дня я старалась не расспрашивать его о прошлом. Тогда это казалось неважным и совершенно не обязательным. К тому же… мне вполне хватало и моих воспоминаний. Сейчас же мне хотелось, чтобы он рассказал мне всё. Отчасти, чтобы удовлетворить моё любопытство, но в целом – чтобы понять, что не даёт ему покоя.

– В то утро… один мой друг, Эндрю, позвонил мне. Я был уже в аэропорту, – начал он нехотя, так и не дождавшись от меня помилования. – Я собирался лететь в Лос-Анджелес по делам. Люк выбрал для меня пару интересных проектов в штатах, к тому же у меня было запланировано интервью и мне стоило прибыть туда раньше.

Он помедлил, чувствуя, что я насторожилась.

– Я понимаю, для тебя это необычно слышать, но… режим карантина был введён лишь в нескольких странах. Авиасообщения с ними были прерваны. Остальной же мир жил своей жизнью, пусть и под особым положением… И да, мне нужно было работать, Тин! Не смотри на меня так…

«Они – дебилы, – хмуро прокомментировал сказанное им мой внутренний голос. – Эта зараза гуляла уже три месяца у нас в стране, а они продолжали мотаться на другой конец земли и давать интервью! Классно, правда?». Я упрямо подавила желание высказаться вслух и коротко кивнула, молча попросив его продолжать.

– В новостные ленты нередко попадали материалы о новой неизвестной эпидемии. Говорили то ли о массовом обострении у психически больных, толи о вспышке нового вида бешенства. Но всё это было так далеко от нас! Власти убеждали, что они следят за обстановкой, а потому волноваться не о чём.

«Да уж, действительно! – мрачно подумалось мне. – Следят, как нас тут всех жрут. Красавчики, чё…».

– Тут ничего удивительного. Наверное, это всё же не та информация, которую свободно выпускают в массы, – задумчиво добавил Томас. – Подумай, что бы началось? Паника. Массовая истерия. У нас же… всё было спокойно. К чему всё портить? Я понимаю, почему они не стали открыто вводить режим чрезвычайного положения, нисколько не удивлён!

Я не могла с ним не согласиться. Все, кому необходимо было об этом знать, уже знали и, наверняка, как-то действовали. Вот только говорить об этом гражданам своей страны было не обязательно. Возможно, были тревожно настроенные люди в интернете, да и более подробная информация, но Томас об этом упоминать не стал. Так что мне оставалось лишь гадать, каким образом в век интернета властям удавалось всё держать под контролем. Возможно… блокировали? А почему бы, собственно, и нет?!

– Так вот, мне позвонил Эндрю… Он был взволнован. Он что-то быстро говорил мне про свою жену, что она только что проснулась и ей очень плохо, что она не в себе. В общем… Эндрю запер её в спальне и не знал, что делать дальше. Он просил меня приехать, так как я живу недалеко от него. Я посочувствовал, но сказал, что у меня срочные дела, и я никак не могу их отложить. Посоветовал… – Томас нервно сглотнул, и нота сожаления проявилась в его голосе, – обратиться в медицинскую службу… И попросил его… ох-х… сообщить мне позже, как у них дела.

Он договорил, безбожно запинаясь. В очередной раз тяжело вздохнув, он откинул голову на подголовник. Его глаза нервно зашарили по пейзажу за окном:

– У меня было предчувствие, что Оливия не просто больна. Но я предпочёл не думать об этом и не говорить о своих предположениях другу. Я убедил себя, что всё в порядке, и они справятся, – его губы непроизвольно искривились, словно он вспомнил нечто скверное. – Ведь действительно возможно, что ничего страшного не случилось… Верно?.. – обратился он ко мне, но тут же поспешно отвернулся. – Ох-х…Я всё вижу по твоему лицу, Тин. Ты так не думаешь…

Том сморгнул, отгоняя непрошеную мысль, облизал сухие губы и быстро, сбивчиво продолжил:

– Мой агент забронировал мне билет, но при регистрации оказалось, что на моё имя забронировано два билета. Я пытался убедить сотрудника, что это ошибка и на моё имя должен быть один обычный билет до Лос-Анджелеса, а ни как не неизвестный мне чартерный рейс с пересадкой в Стокгольме! В итоге мне выдали оба билета, что странно, ибо регистрация на тот второй рейс ещё даже не началась, и разница вылета у них была на один час! Сразу после регистрации я позвонил агенту с вопросами, но выяснилось, что он не бронировал второй билет… У стойки уже было много народа, я не стал возвращаться, боялся опоздать, да и подумал, что пытаться вернуть ненужный билет уже бесполезно. Когда я ожидал рейс…

Хиддлстон помедлил, словно припоминая, точно ли всё было именно так.

– …ко мне подошёл неизвестный мне человек. Он представился, и мы пожали руки… – мужчина поморщился. – Фред? Ах, да, его звали Фред. Фамилию, к сожалению, я не запомнил. Как выяснилось, режим чрезвычайной ситуации был введён ещё ночью. Он объяснил мне сложившуюся ситуацию и сказал, что мне нужно сесть на самолёт до Стокгольма. И что… вся моя семья вылетела несколько часов назад.

– И ты… – поразилась я услышанному, старательно подавляя желание сказать нечто колкое на счёт его наивности. – То есть, ты поверил ему на слово?

– Нет, конечно, я не поверил ему! Но я позвонил – и всё это оказалось правдой! Они уже находились в Будапеште и ожидали пересадки... Я… не знаю, почему никто не предупредил меня! Меня не стали дёргать из дома, зная, что у меня всё равно назначен рейс на утро. Срочность сборов выбила меня из колеи. Я сдал багаж вообще на другой рейс! Фред оказался представителем Организации Объединённых Наций, курирующим нескольких людей, включая меня! Он даже показал мне своё чёртовое удостоверение…

Хиддлстон говорил с запалом, неукротимо жестикулируя, и в глазах его я читала много непечатных ругательств, непроизнесённых лишь в силу стремления донести до меня суть. Безвыходность. Полную абсурдность сложившейся ситуации.

– Ты понимаешь?! – с надеждой обратился он ко мне, словно оправдываясь. – Меня никто даже не спросил!

«Можно подумать, если бы спросил, ты прямо таки бы отказался!» – ехидно подметил мой внутренний голос. Я же лишь поспешно кивнула, осторожно наблюдая, как опасно расширились зрачки моего спутника:

– Я поняла тебя.

– Они даже перенаправили мой багаж! Абсолютно всё было спланировано заранее!

Он растерянно и немного нервно посмеялся, а затем замолк, уставившись на мои колени, испачканные грязью. Так. Чуя, что дело запахло жаренным и англичанин может попытаться на этом завернуть наш разговор, я, как бы между прочим, подытожила: