Импульс (СИ) - "Inside" - Страница 24

Перед Кларк сидит Сара — старшая операционная сестра: азиатская внешность, надменности во взгляде позавидует даже нейрохирург; черные волосы собраны в высокий хвост, очки в леопардовой оправе, тонкие пальцы нетерпеливо постукивают по коленке. Сара зевает в крошечный кулачок, взмахивает длинными ресницами и изящно закидывает ногу на ногу, обнажая тонкую полоску белоснежной кожи под короткой юбкой.

Лак ее туфель на высоких каблуках на секунду отражает свет, когда в кабинет заходит Эмили.

Четверо людей в белых халатах как один смотрят на медсестру — все та же растянутая водолазка, все те же огромные джинсы; никакого намека на принадлежность к их обществу.

Кларк — уже по привычке — неодобрительно кривится, и сравнение с раздавленным тараканом вновь всплывает в мозгу Эмили.

Она боком проскальзывает за стоящую у самого входа тумбу, пытаясь скрыться между шкафом и стеной, но путается в собственных ногах, чуть было не заваливается на бок и, прижимая к себе все еще не распакованный хиркостюм, упирается лопатками в дверь.

Кларк вздергивает бровь.

У Эмили потеют ладони.

Вспыхивает переносной негатоскоп — экран на треноге; Кларк поднимается с места и, чуть подвинув конструкцию на середину комнаты, поочередно показывает на шесть снимков, расположенных в два ряда.

— Давайте назовем этих пациентов X, Y и Z, — начинает она. — Снизу — до, сверху — после. Одного из них мы недавно оперировали, еще один стоит в очереди на плановую, а вот этого, — она показывает на самый темный, — вообще пытались выписать. Итак, три человека. — Кларк отшагивает в сторону. — Кто скажет, что их объединяет?

Райли щурится, всматриваясь; Эмили тоже делает крохотный шажочек вперед, силясь вспомнить, где уже видела подобное, но хирург ее опережает:

— Это не та троица с отсутствием мозга, не?

Кларк удовлетворенно кивает.

— Как три обезьянки, — добавляет Сара. — Не видит. Не слышит. И ничего никому не скажет.

— У всего нашего алфавита несколько часов назад открылись кровотечения. — Кларк показывает на верхние снимки. — Смотрим: здесь чисто, а здесь — разрыв. Три аневризмы, все в разных местах, но почти в одинаковое время. Ранее делали и КТ, и МРТ, и глюкозу; за полчаса брали показатели — все было в порядке.

— Так не бывает. — Дилан встает с места и подходит к негатоскопу. — Может, что-то упустили?

— Артериосклероз? АГ? Что-то наследственное? — Райли трет переносицу.

— Пальцем в небо. — Кларк поджимает губы. — Никто ничего не помнит. Зато все знают, что мы облажались, потому что вот здесь, — она показывает на нижний правый снимок, — мы вскрыли ей череп, чтобы посмотреть на содержимое, и толком ничего не нашли.

— Ага, потому что все, что в голове, уже проверили.

— Может, так анестезия повлияла? — Кемп становится вплотную к снимкам. — Черт, да почему так плохо видно-то?..

— Сразу на трех? — Кларк качает головой. — На одного — да. Других даже не трогали.

— Странно это. У них нет мозга, а их… А что с ним делают, кстати?

— Держат на капельницах, — пожимает плечами Кларк. — Вот этого, который виден из-за Дилана, возят на процедуры. Еще одну готовили к выписке, но там долгая история.

— Стресс? — сразу же предлагает Райли. — Мы не могли облажаться до операции. Может, Хиггинс чего напутал? Не учел факторы риска…

— Слишком много факторов, — фыркает Дилан. — Три артерии рванули одновременно почти в одном и том же месте. Что-то спровоцировало это. Что-то, что было проведено в одно и то же время. Какая-нибудь лазерная коррекция? Что у нас делают в хирургии все люди?

— Аппендицит? Пластика? Несчастный случай?

— Отпадает, — отрезает анестезиолог. — Ты аппендицит с мозгом не свяжешь. Разве что теоретически.

— Вот и Мосс так думает, — задумчиво отвечает Кларк. — Считает, что это просто совпадения.

— Он в ярости? — до этого молчавшая Сара фыркает.

— Наше счастье, что в Белгравии сегодня съезд парламента, — мрачно отвечает нейрохирург. — Иначе бы он уже был тут. А так пока требует, чтобы мы нашли причину сами.

— Скинул на нас работу диагностов? — Дилан плюхается обратно на диван. — Пошел он. Да и что тут выяснять: подтверди, что совпадения биочасов. Пусть докажет обратное.

— Скажи ему это сам.

— Я не собираюсь даже разговаривать…

Дилан ударяет ладонью о ладонь и возвращается обратно на диван, Райли подскакивает с места, показывает на Сару; Кларк молча скрещивает руки на груди, слушая и не вмешиваясь.

Эмили хмурится.

В голове вертится проекция: вот мозг, вот его часть, которую удалили, вот аневризма, кровоизлияние.

Кровь бежит по артериям, совершает круг — снова, снова и снова.

Эмили идет по прямой.

Пальцами касается снимков — холодный термопластик, расплывчатые изображения — ведет по самой широкой части, натыкается на преграды. Здесь молчит, здесь не слышит, здесь не видит.

Вспоминает, вертит в голове те несколько дней, проведенных с пациентами: КТ, МРТ, нейротомография, общий анализ крови.

Что-то ускользает от нее.

Память подбрасывает: работа в нефрологии, капельницы, УЗИ, стеклянные пузырьки; подай-принеси-не-мешай; двое с диализом, трое на пересадку, семьсот сорок девятые в списке; и всем надо помочь, но никак; только Хиггинс бегает-носится со своими пациентами, туда-сюда-обратно, все бормочет, что нужно раздать таблетки от головы, потому что…

— …надо проверить почки.

Она произносит это так тихо, что голосовые связки даже не напрягаются, но в кабинете за секунду повисает почти зловещая тишина.

— Что?

— Надо проверить почки, — повторяет Эмили чуть увереннее. — Мы только голову смотрели, да? И спину еще одному, я помню. У них может быть АДПБП, — объясняет она. — Почечная недостаточность, но с внепочечными проявлениями. Большое количество кист повышает риски, верно? Ведь почки напрямую связаны с важнейшими артериями. Киста лопается, вся дрянь из нее попадает в кровоток, идет в ослабленный операциями мозг и где-то прилипает. Артерия говорит «фу-фу-фу» — и воспаляется, пытаясь отторгнуть. Нужно посмотреть почки и почистить кровь. Если подтвердится — отправить резать. А у троих одновременно… — Эмили на секунду задумывается, но ответ приходит сам собой: — А если у них не две почки, а одна?..

Она смущенно вспыхивает и упирается взглядом в пол, словно надеясь, что под ней сейчас появится дыра, в которую можно будет провалиться.

Потому что Кларк уже открыла рот, чтобы разнести ее теорию в пух и прах.

Черт, черт, черт, зачем она это сказала?

— Неплохо, — неожиданно говорит Лорейн. — Отправлю запрос; как будут результаты — сообщу.

Эмили забывает, как дышать.

— Правда?..

Райли отмахивается: здесь не место похвалам или лаврам, сказала правильно — оно и здорово, может, жизнь кому-то спасла, а так — кому надо это стремление выделиться?..

Вот они сидят — четверо лучших — разговаривают; скачут из темы в тему: у Гилмора трое с огнестрельными, Демп ставил наркоз, Дэвис оперировал; черт знает что, говорит Райли, почему их везут от центральной к нам, можно же было в Лондон Бридж отвезти, мир бы не рухнул, у них там хирургов пруд пруди, а я что, бьет себя в грудь Гилмор, можно подумать, я нанимался работать Хароном — из одного царства в другое.

— А у меня ушел второй анестезиолог, — жалуется Демп. — Возьму себе Хармона, давно ему пора сменить место, а то засиделся, пусть теперь реаниматологом будет; а в перфузиологии и без него обойдутся, невелика потеря. Что такое АИК? Конструкция на десяти кнопках, сиди да нажимай; нет, Хармон же не дурак, чтоб на кнопки жать. Пусть у нас будет, ты как, Лори, не против?

Лорейн качает головой, улыбается:

— Мне нравится Джеймс. — Глаза вспыхивают теплом. — Перемани его к нам, по уставу должно быть пятеро, а нас четверо, оформим ставку анестезиолога, все-таки выше, чем то, что сейчас.

Дилан сияет.

— Мосс говорил о какой-то конференции, — поджимает губы Сара. — Раздавал брошюрки пару дней назад.