Невинна и опасна, или Отбор для недотроги(СИ) - Обская Ольга - Страница 30

– Да, Ваше Высочество.

Амалию предупреждали не верить таким мужчинам как Маркель, так почему же она верит? Вместо того, чтобы бежать от него как можно дальше, от этих серых пронзительных глаз, она стоит, прижавшись щекой к его груди и впитывает уютное тепло его пальто. Она ничего не могла с собой поделать – потребность доверять этому мужчине шла откуда-то изнутри и перекрывала голос разума.

– Вам нужно вернуться во дворец. Скоро вас хватятся и начнут искать…

Маркель не закончил фразу, но Амалия и так поняла, что он имеет в виду. Если её найдут здесь в объятиях принца, это будет лишнее подтверждение грязным слухам, которые кто-то распускает по столице.

– Я вас провожу. Мы можем войти во дворец через лабораторию. Есть потайной ход. Нас никто не увидит.

Взяв за руку, Маркель увлёк Амалию за собой. Она послушно последовала за ним. Через несколько минут они оказались в беседке в отдалённой части парка. Беседка не выглядела чем-то примечательной. Множество подобных строений было разбросано по всей придворцовой территории. Но Амалия догадывалась, что в ней скрыт какой-то секрет.

– Покажу вам один трюк, – загадочно улыбнулся принц. – Смотрите на пол.

Пол в беседке был выложен цветными прямоугольными каменными плитами. Маркель приложил ладонь к висящей на стене картине, сделал непонятное движение, и вдруг раздался щелчок. Одна из плит приподнялась и со скрипом начала наезжать на соседнюю, открывая в полу прямоугольное отверстие, зияющее чернотой.

– Этот ход я обнаружил, ещё когда был подростком. Про него никто не знает. Даже Себастин.

Маркель подошёл к лазу и начал резво спускаться по лестнице.

– Сейчас зажгу переносной светильник.

Когда лаз озарился мерцающим светом, принц снова появился над поверхностью и подал руку:

– Идёмте.

Амалия ощутила волнение, когда окончательно осознала, что очутилась в подземелье. Тут же могут быть крысы и летучие мыши. Но вопреки опасениям, ни грызунов, ни грязи, ни сырости в коридорах потайного хода не наблюдалось.

– Вчера вечером вы проникли в лабораторию этим путём?

Теперь Амалия окончательно поняла, как раненный Маркель пробрался в лабораторию никем не замеченный.

– Да.

– А вы знаете, кто сделал этот потайной ход?

– Не знаю. Может быть, какой-нибудь мой прапрадед тоже увлекался сомнительными магическими науками втайне от родственников – вот и пошёл на хитрость.

Они быстро добрались до лаборатории и вышли через неё в подвал дворца. Оставалось подняться по лестнице на первый этаж, пройти несколькими коридорами – и вот она торжественная зала.

– Вам не обязательно возвращаться на бал, – Маркель будто почувствовал, как Амалии тошно от одной мысли снова оказаться среди толпы малознакомых людей, многие из которых настроены враждебно. – Вы можете идти в свои покои. Я попрошу Розали передать Себастину, что у вас разболелась голова, и вы вынуждены были покинуть праздник.

– Спасибо, – Амалия благодарно улыбнулась.

Побыть одной в тишине – это то, чего ей сейчас хотелось больше всего. К тому же, у неё действительно начала болеть голова.

Сразу после окончания бала Себастин пригласил в свой кабинет доктора Матье.

– Осмотри сегодня Амалию повнимательнее. Мне не нравится, что всякий раз, когда она оказывается в людном месте, ей становится нехорошо. Сегодня она ушла с бала после первого же танца, сославшись на головную боль.

– Возможно, причина проста – волнение, – предположил Матье. – Девочка выросла в глуши. Её тяготит шумное общество.

– Возможно. Но я не исключаю, что причина в другом.

– Хорошо, Ваше Высочество, я проведу очень тщательный осмотр.

– И не забывай об особом поручении. Амалия должна начать тебе доверять.

– Мне было бы легче вызвать её доверие, если бы я мог рассказать ей хоть что-то достоверное о её родителях. Мне жаль девочку. Она мечтает разыскать кого-то из своих родственников.

Себастину самому очень бы хотелось отыскать кого-то из родственников Амалии. Для начала хотя бы понять, кому адресовала письмо Луиза де-Патрис, которое так и не было отправлено. Если бы найти адресата, то многое можно было бы у него узнать. Но пока Себастину удалось расшифровать только одно имя, упомянутое в послании – Жильберт. Может, это письмо и предназначалось ей?

– Неужели не сохранилось совсем никаких сведений о роде де-Патрис? – сокрушённо произнёс доктор.

– Нет, Матье. Никаких.

– Может, о нём просто забыли, потому что он был разорён или находился в опале?

– Нет. Я проверил архивы. Рода де-Патрис никогда не существовало. Всё говорит о том, что до того, как король присвоил родителям Амалии титул, они были простолюдинами.

Луиза де-Патрис стояла у окна королевских покоев и смотрела на буйно цветущий весенний сад. Супруг подошёл сзади, положил руки на плечи:

– Тебе грустно?

Он мог бы не спрашивать. И так знал, что в этот день королева не может думать ни о чём другом, кроме как о дочери. Ровно 14 лет назад им пришлось оставить свою малышку и вернуться домой.

– Там сейчас осень. Наверно, льют дожди, – Луиза развернулась лицом к мужу.

Фабьен, конечно, понял, где «там». Там, где сейчас их дочь Амалия.

– Не грусти. Уверен, уже совсем скоро она вернётся.

– Знаешь, я иногда боюсь, что этого не произойдёт никогда. Вдруг письмо, которое я ей оставила, потерялось? Вдруг Амалия не знает, что делать? Не знает, где мы? Может, вообще, считает нас погибшими.

Слезинка блеснула в медовых глазах.

– Не переживай. Я не сомневаюсь, письмо у дочери.

– Но почему тогда она так пока и не вернулась? Ей уже девятнадцать. Дар должен был проснуться.

– Не переживай, – снова повторил Фабьен, ласково касаясь губами волос цвета осенней листвы. – Она вернётся.

В дверь королевских покоев постучали:

– Ваше Величество, завтрак, как вы и распорядились, накрыт в саду.

Себастин зашёл в свои покои и сразу почувствовал, что тут кто-то есть. Взгляд быстро пробежался по периметру комнаты и остановился на фигуре, замершей в кресле. Света ночника было достаточно, чтобы разглядеть бесцеремонного гостя.

– Маркель? Ты же должен был вернуться из Авитьеры только завтра вечером, – Себастин зажёг настенные светильники.

– Скакал и день и ночь без сна. И вот я здесь, – ответил брат в своей обычной ироничной манере.

– Старые фокусы? – Себастин ироничного тона не поддержал.

Наверняка, Маркель срезал путь. А местность там опасная. Себастин не одобрял склонности брата к риску. Злился на его беспечность. И переживал за него.

– Только не начинай, братец. Мне будет достаточно нотации от отца. Его соглядатаи вот-вот вернутся из Авитьеры и всё ему доложат, – Маркель кивнул на соседнее кресло, намекая, чтобы Себастин сел рядом: – Я пришёл поговорить о другом.

Чутьё подсказало, что речь пойдёт о женщинах. А о чём ещё? Две страсти брата –опасные магические науки и хорошенькие барышни. Если беседа будет не о первом, значит – о втором. Себастин сел, показывая, что готов слушать.

– Отправь домой со смотрин Сюзон, а заодно и всё семейство Жильберт.

Ох, братец. Себастин невольно усмехнулся – только Маркель мог быть таким прямым и бесцеремонным.

– Ты решил за меня отсеивать девушек? Сначала требовал, чтобы я избавился от Амалии, теперь от Сюзон. Хочешь оставить меня совсем без невест?

Себастин откинулся на спинку кресла и посмотрел насмешливо. Но теперь уже Маркель не поддержал ироничного тона:

– Ты ведь всерьёз не рассматриваешь Сюзон в качестве возможной невесты? Так зачем она нужна здесь, на празднике?

Как возможная невеста, она, пожалуй, действительно Себастина не интересовала, но вот её матушка, как ключ к разгадке тайны Амалии, – очень даже.