Белые розы (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 18

«Чёрт, я же столько одевалась! Ради того чтобы сейчас раздеться».

— Саш! — зову его. — Поможешь мне?

Он заходит в кабинку и видит меня почти голой, без свитера в одном бюстгальтере. Я реально комплексую из-за того, что у меня грудь маленькая. У всех девчонок минимум вторая, третья, а у меня, наверное, первая: никогда точно не считала, но любой лифчик на меня великоват.

Он заботливо гладит меня по плечу.

— Чем тебе помочь? — спрашивает.

— Поможешь с меня джинсы стянуть? — жалобно смотрю на него.

— И для этого тебе помощь нужна?

Я расстёгиваю пуговички и ложусь едва не на тумбу для примерки, которая в кабинке стоит, а Сашка по очереди стягивает с моих ног штанины.

— Зачем ты их так плотно носишь? — спрашивает он.

— Чтобы стройнее казаться… ну, ещё не знаю… люблю джинсы в облипку.

— А тебе там ничего не передавливает?

— А что у меня там передавить можно? — Я улыбаюсь: неужели мне ему сейчас придётся объяснять строение женской физиологии? Нет, лучше потом на практике покажу.

— Ну, органы там разные… — Он бегло берёт один комбез и надевает на меня. Он тоже впритык, но не так, как джинсы. Немного не хватает роста, и в плечи упирается.

— Нужен больший размер, — говорит он. Берёт комбез и выходит из примерочной. А я, как дура, остаюсь одна, полуголая.

Наконец, он заходит с точно таким же комбезом, только побольше. Этот уже сидит свободнее. Да только я в нём дутая, как снеговик. Кручусь пред зеркалом:

— Саш, ну это никуда не годится!

— Нормально, Юлечка, нормально. — Он надевает мне на голову шапку с помпончиком и дёргает за него с характерным звуком. — Бом! Бом! — смеётся он.

— Та-ак! Я это носить не буду, — психую я, а сама уже готова расплакаться от обиды.

— Ну, ну-у-у, не обижайся, не обижайся, но ты действительно, как снеговик.

Он выходит из кабинки, и я слышу его разговор с продавцом.

— Может, есть что приталенное?

Радуюсь: неужели есть? Слава Богу, мне не придётся по горам снеговиком кататься!

Сашка приносит комбез, который выглядит гораздо круче, с какими-то вставками и с меховым капюшоном.

— О-о-о! — говорю. — Я даже отсюда вижу, что этот лучше.

Я быстренько раздеваюсь, ни капли не смущаясь, что Сашка сморит на меня в лифчике и колготах. И пусть я под колготы забыла надеть трусики (или специально не надела), там всё равно ничего не разобрать. Да, похоже, Сашка не заметил: слишком увлечён он был выбором комбинезона.

Я надеваю; сидит отлично, идеально подчёркивает мою фигуру.

— Супер! — говорит он, вместе со мной разглядывая меня в зеркало.

— Берём! — радостно отвечаю я. — Заверните этот, пожалуйста. — По— быстрому стягиваю с себя комбинезон и так же по-быстрому одеваюсь в свои холодные джинсики и меховую жилетку. Вступаю в угги и выхожу. Походим к кассе, и тут я вижу цену.

— Двадцать шесть тысяч! — Я не могу поверить. Испуганно смотрю на Сашку и на продавца.

— Ещё карта скидочная. — Сашка проводит своей картой, и цена незначительно уменьшается. Это всё равно больше двадцати.

Я смотрю на него и отрицательно качаю головой.

— У меня нет таких денег, давай брать тот, что подешевле. — Поворачиваюсь к продавцу: — Давайте тот, что я первым мерила.

Он делает отмену и пробивает первый комбинезон, в котором я похожа на снеговика.

«Ну и что? — убеждаю сама себя. — Зато этот — тёплый».

Загорается цена двенадцать тысяч (и это после скидки).

Снова смотрю на Сашку:

— А у тебя ещё какая-то скидка есть?

— Можешь просто сказать, сколько тебе не хватает! — немного нервничает он. — Сколько у тебя есть?

— Пять тысяч… ну и ещё пару моих… — Я жалобно смотрю на него.

— И ты собралась комбез покупать?

— Правильно, идём отсюда. Лучше там, в аренду возьмём.

— Эх! — вздыхает Сашка. — Давайте за 26 только со скидкой.

Он пробивает комбез своей карточкой. Я протягиваю ему свои 7 тысяч, но он отказывается у меня их брать. Мне так неловко!

— Сашка, я всё верну.

Он поворачивается ко мне и смотрит мне в глаза:

— Кому ты что возвращаться собралась? Считай, что это подарок. Кроме того, ты без пяти минут моя невеста.

Я замираю: мне так приятно это от него слышать! Есть девушки, которые испытывают удовольствие от того, что на них деньги тратят. Я, наверное, не из их числа. По крайней мере, я испытываю какое-то непонятное смущение, когда это происходит. Покорно волочусь за ним по торговому центру, как будто я ему что-то должна.

Мы подходим к выходу. Сашка оборачивается и смотрит на меня.

— Вот за что тебя так сильно люблю, так это за то, что ты иногда такая дурочка. — Он улыбается и обнимает меня.

— Ты хотел сказать: «глупенькая»?

— Да, глупенькая-глупенькая, как ребёнок. — Ещё сильнее к себе прижимает. — Спасибо, что ты у меня такая есть!

Он идёт на парковку за машиной, а я стою и жду его при входе, набираю мамку.

— Ну что, мы купили, — говорю.

— Хорошо, что денег хватило, — отвечает мамка.

— Нет, он за меня заплатил.

— Сколько?

— Ты не поверишь, — шепчу ей сумму в трубку.

— О-о-о, за такие деньги он тебя «танцевать» сколько угодно теперь может!

— Мам, ну прекрати!

— А что ты хотела, дочь? Ты же принимаешь от чужих мужиков подарки. Любишь кататься — люби и саночки возить.

— Такой тонкий намёк, я прям не могу! — качаю головой.

Подъезжает его машина.

— Всё мам, он подъехал. Люблю целую, скоро буду.

+++

Весь день собираем вещи и косметичку, мамка аптечку мне с собой даёт.

— А вдруг там что случится? — говорит.

— Мам, ну мы же не на Северный полюс собрались! Это нормальный курорт, уж зелёнку и пластырь мы там где-нибудь да найдём. И вообще ими ещё кто-то пользуется? Лучше придумай, как мне всё это в чемодан упаковать.

А я уже и так и так на него садилась — не закрывается. И обуви взяли по минимуму — туфли-лодочки, домашние теплые тапочки и вьетнамки для бассейна, Сашка говорил, что там бассейн будет. А поеду я в своих новеньких уггах. Джинсы, меховая жилетка, свитер, пара шапок. Косметичка, гель для душа, крем для волос, паста, щётка, туалетная вода, сухой дезодорант, зарядка от телефона… вроде, всё самое необходимое. Не знаю, почему сумка не закрывается.

— А может, сразу в горнолыжном костюме езжай, — говорит мать. — Куда ты там в свей жилетке ходить будешь?

— А если мы с ним в ресторан соберёмся, на Новый год? Я же не только по горе в лыжах ездить собираюсь.

— Ну тогда да, — соглашается мать — она у меня идеальная!

Ближе к семи подъезжает Сашка. Вернее, не сам он, а отец его за рулём. Он заботливо открывает передо мною дверцу машины и помогает закинуть мой чемодан в багажник.

— Здравствуйте, дядя Вадик! — здороваюсь я с будущим свёкром (по крайней мере, мне нравится думать о нём как о будущем свёкре).

— Привет, Юля! — здоровается он. — Здравствуйте Ирина! — кивает он моей матери.

— Здравствуйте, тётя Ира! — здоровается с ней Сашка. Ой, пока тут всё перездороваются, мы на поезд опоздаем!

— Ну всё, езжайте с Богом! — крестит нас на дорожку мать.

— Ну, мам! — возмущаюсь я. Не понимаю этих суеверий, но если ей так легче…

Дядя Вадик заводит машину, а Сашка садится рядом со мной и крепко-крепко меня к себе прижимает. Как будто говорит про меня: «Моя, она моя». А мне так тепло и приятно в его объятиях! Вот никуда бы не ехала, так бы и сидела в машине рядом с ним, и пусть бы тискал меня сколько угодно.

Машина плавно покатила по рыхлому снегу, а мама стоит и машет нам вслед. И мне кажется, что у неё даже слёзы на глазах — так она за нас счастлива.

Вижу, как дядя Вадик на нас с Сашкой через зеркало заднего вида смотрит и улыбается. Мне кажется, что все уже давно нас поженили и только внуков ждут. Теперь дело за нами.

Я смотрю на Сашку, а он на меня, и мы легонько целуемся, не взасос, без языка, так чуть-чуть, просто от избытка чувств. Мне кажется, он чувствует то же, что и я. Нам теперь никаких слов не надо.