Дублёрша невесты, или Сюрприз для Лорда (СИ) - Обская Ольга - Страница 49

– Мне передали два письма от Джеймса. Одно адресовано мне, другое вам, – он протянул конверт. – Белинда выздоровела, и они с отцом возвращаются с курорта.

Тоня быстро пробежала строчки. Собственно, они повторяли ту информацию, которую изложил Еремей, только с некоторыми подробностями. Белинда будет в резиденции сегодня ночью, около трёх. Джеймс просил Тоню уделить дочери время, чтобы передать дела. Под передачей дел, видимо, подразумевалось – рассказать то, что Белинда должна знать, чтобы подмена прошла незаметно. Ранним утром Тоне вручат заработанный ею грант и отправят домой.

Джеймс не напомнил в письме, но Антонина и без того не забыла, что согласно договору её согласия на возвращение на Землю не требовалось. Так или иначе, с грантом или без, она окажется дома, как только выздоровевшая Белинда прибудет её заменить. Скорее всего, перемещение произойдёт также незаметно, как и путь сюда. Тоня обо что-нибудь уколется, отключится, а придёт в себя уже на Земле.

Она отложила письмо. Руки предательски дрожали. Вот он, этот момент, которого Антонина и ждала, и боялась. Она перевела взгляд на часы – одиннадцать вечера. Обратный счётчик, тикающий в голове, теперь может начинать отсчитывать уже даже не часы – минуты.

На улице громыхнуло. Где-то за городом начиналась гроза. Но Тоне казалось, что тяжёлый влажный воздух добрался уже сюда, в комнату. Грудь пекло нестерпимо. Неимоверным усилием Антонина подавила приступ кашля. Не хотелось пугать Еремея. Пришлось опять пойти на хитрость. Она прикрыла глаза, изображая, как сильно ей хочется спать. И моряк, подождав несколько минут, ушёл к себе.  

Тоня так хотела остаться одна. Но теперь, когда рядом никого не было, боль и жжение только усилились. Её начало трясти. Она знала, отчего ей стало хуже – от осознания, что больше не увидит Макса. Никогда. Эта мысль корёжила, выворачивала всё внутри, ломала, гнула.

Антонина не могла лежать – села на кровати. Голова закружилась. В глазах начали расплываться радужные круги. Но она не стала снова откидываться на подушки. Отдышалась. Подождала немного, пока картинка перед глазами перестанет качаться, и, держась за спинку кровати, поднялась. Накинула халат. Пошла в ванную комнату, чтобы умыться.

Холодная вода приятно остужала горящие щёки. Тоня со скепсисом глядела на отражение в зеркале. Вот и на лице появились эти красные пятна. Теперь, правда, можно о них не беспокоиться. Следующий конкурс – это уже забота Белинды.

Держась за стенку, Тоня вышла в коридор. Каждый шаг давался с трудом. Но ничего, ей недалеко. Ей нужно в апартаменты Макса. Увидеть его ещё хотя бы раз. Это пламя, что жжёт изнутри, оно просто выпалит душу, если она не увидит его. Ещё. Хотя бы. Раз.

Антонина зашла в комнату без стука. Лучше бы он спал. Она не знала, что сказать. В апартаментах было беспросветно темно и беспросветно тихо. Сердце затрепыхалось от догадки – Макса здесь нет. Она подошла к кровати – та даже не расправлена. Присела на краешек. Подождать его здесь? За окном снова громыхнуло. Уже ближе. Гроза двигалась по направлению к резиденции. Может, ливень принесёт прохладу? Уймёт, наконец, это дикое жжение.

Глаза, привыкшие к темноте, разглядели стрелки на часах – почти час ночи. Тик… тик… тик… секунды безжалостно уплывали, просачивались сквозь пальцы… тик… тик…

Тоня поднялась. Снова вышла в коридор. Почему такая тишина? Вся резиденция как вымерла. Жизнь протекала только за окном – там вибрировала душная ночь, изнывала в ожидании тугих холодных струй надвигающейся грозы.

Но ухо вдруг уловило какой-то звук, несвойственный природе. Повинуясь непонятному порыву, Тоня пошла на него. Коридор… лестница… коридор… Откуда только силы взялись? Звук становился всё чётче. Она узнала его. Такие переливы мог издавать только клавесин.

Возле двери, из-за которой лилась музыка, она остановилась. Перевела дыхание. Осторожно проскользнула внутрь. В первую секунду показалось, что очутилась на краю пропасти. Вокруг только темнота. А слабый дрожащий свет – где-то далеко-далеко внизу.  Но в следующее мгновение поняла, что просто стоит на внутреннем балкончике, а под ним – зал. Огромный и пустой, освещённый лишь пламенем нескольких свечей. Они выхватывали из темноты клавесин, за которым сидел… сердце остановилось… Макс.

Она опёрлась спиной на стену и замерла. Музыка обволакивала, растекалась по коже горячими волнами, с каждым вдохом проникала в лёгкие. Тоня смотрела на его руки. В тот момент она была абсолютно уверена, что нет ничего красивее, чем длинные сильные мужские пальцы, извлекающие звуки из белых и чёрных клавиш старого инструмента. Те самые пальцы, которые зарывались в её волосы, которые скользили по шее и плечам, заставляя дрожать.

За окном громыхнуло. Так близко, что сердце зашлось. Или это не за окном? Это пальцы Макса мучают клавиши, бьют неистово и отчаянно, и инструмент отвечает такими же рвущими душу пронзительными звуками. У Тони сбилось дыхание. Словно нырнула в омут, где нет воздуха – только чувства, оголенные нервы.

Новый удар грома, яростный и иступлённый. Почему Максу так больно? Как будто он тоже уже знает, что им суждено расстаться. Как будто хочет утопить в этих дьявольских звуках горечь разлуки.

Дождь бушевал на улице, но Тоне казалось, что гроза пробралась уже прямо сюда. Тяжёлые безжалостные капли били Максу в лицо. Стекали с волос на клавиши. Разбивались в водяную пыль, неспособные соперничать с силой рвущихся из инструмента звуков...

Глава 46. Для профилактики

Макс колотил по клавишам. С такой силой, будто собирался раздолбить их, раскрошить в щепки. Старый инструмент выл и стонал, кричал надсадно. Но Максу хотелось ещё громче. До боли в барабанных перепонках. Утонуть в этом море звуков. Ощутить их внутри себя. И не чувствовать больше ничего. Совсем ничего.

Но не чувствовать не получалось. Её образ стоял перед глазами, как проклятие, сводящее с ума. Как-то можно выжечь его из мозгов?! Кто-то знает, как это делается?! Вирджиль, ещё друг называется… что за банальности он нёс? Не верь тому, что в голове, верь тому, что в сердце. Зачем он это сказал? Собирался сделать ещё больнее? Да если бы Макс отключил мозги и дал волю желаниям, рвущимся из груди, он бы уже давно был в комнате Белинды. Сминал бы девчонку, прижимал к себе, жадно пил её губы, заставляя задыхаться… Чёрт! Картинка получилась такой реалистичной, что тело отозвалось сладко-горькой ломотой. Макс захлопнул крышку инструмента. Поднялся, стремительно вышел из зала.

Он вломился в её комнату без стука. Не знал, что скажет. Заглянет в дерзкие серые глаза, а там видно будет. Он ещё не дошёл до кровати, но уже понял, что Белинды там нет. Зачем-то приблизился вплотную, провёл ладонью по смятым простыням, будто она могла материализоваться из пустоты. Нет! От досады сжались кулаки. На что Макс рассчитывал? Девчонка, видимо, решила больше не участвовать в клоунаде и удрать с профессором ещё до начала финального конкурса.

Он вышел из резиденции. На улице бушевала гроза. Тяжёлые хлёсткие струи в момент промочили одежду. Он подставил им лицо. Он хотел чувствовать только их холодные удары. Больше ничего. Совсем ничего…

Тоня хотела запомнить эту секунду. Все детали. Каждую мельчайшую подробность. Звуки старого инструмента, сплетающиеся со звуками грозы. Запах озона, напитавший воздух. И мужчину, с бесконечно красивыми глазами. Запомнить, потому что у неё теперь будет только это – воспоминания.

Ноги отказывались держать. Она сползла по стене на пол. Прикрыла глаза.

И вдруг музыка смолкла. Тоня услышала, как хлопнула крышка инструмента, а потом дверь зала. Макс ушёл…

Ей смертельно захотелось его догнать. Это желание придало силы. Она поднялась. Куда идти не знала, но всё-таки нашла его комнату. Только там никого… Никого… Как добралась до своей, плохо помнила.