Дублёрша невесты, или Сюрприз для Лорда (СИ) - Обская Ольга - Страница 48

Но кто другие? Кому выгодно выбить конкуренток из борьбы? Николь сегодня даст самоотвод, и претенденток на руку Лорда останется всего двое: Тоня (вернее, Белинда) и Камилла. Неужели это дело рук Камиллы? Подливала незаметно какую-то отраву в напитки? Нет, Тоне не верилось, что милая доброжелательная рукодельница могла прибегнуть к таким варварским нечестным способам борьбы.

Вирджиль сегодня превзошёл сам себя. Из-под его пера вышел уже шестой или седьмой лист, испещрённый ровными строчками. Максимилиан сбился со счёта. Зачем он, вообще, считал?

– А что вы хотите, милорд, – церемониймейстер перехватил пустой взгляд собеседника, – конкурс движется к развязке. Теперь требуется протоколировать всё с особой тщательностью.

Он исписал ещё пару листов, аккуратно их подшил и сложил в папку. Из другой достал два фото: Камиллы и Белинды. Макс заставил себя отвести взгляд. Горечь била в грудь.

– Нам нужно продумать следующий конкурс, милорд. У меня есть несколько вариантов на ваше рассмотрение.

– Проводи любой.

– Вот как? Вам безразлично, каким будет финальный этап?

– Какая разница, если итог один и тот же?

– Имеете в виду, что вам уже известна победительница?

– Да.

– И кто же? – Вирджиль переместил фото на столе. – Белинда?

– Камилла.

Макс знал, что Белинда специально проиграет следующий конкурс, каким бы он ни был. Она участвовала в отборе не для того, чтобы победить. Всю ночь его колотило от этой мысли. Когда-то Лоуренна флиртовала с ним, чтобы заставить своего ухажёра ревновать и поторопиться с предложением. Теперь то же самое сделала Белинда. Что ж, трюк сработал. Профессор примчался, наплевав, что роман с бывшей студенткой положит крест на его карьере.

– Ну, раз вам всё равно, милорд, сделаем финальный конкурс традиционным, – Вирджиль вопросительно глянул на Максимилиана.

– Хорошо, – бросил тот.

– Освежу вашу память. Уже несколько веков подряд заключительным конкурсом отбора был конкурс зрительских симпатий. Это чтобы убедиться, что будущая правительница Абсильвании симпатична жителям Абсильвании, – пояснил церемониймейстер. – Проводится конкурс в Торжественном Зале резиденции. Присутствовать могут все желающие, но не больше, конечно, чем вместит зал. Девушкам предоставляется возможность демонстрировать любые свои таланты. Могут хоть просто стоять и улыбаться – главное понравиться зрителям. У каждого присутствующего будет в руках бумажное сердечко. По окончанию конкурса, зрители отдают свои сердечки кому-то из конкурсанток. Та, что наберёт больше, становится победительницей.

Максимилиан кивнул. Вирджиль какое-то время молчал – видимо, ждал более эмоциональной реакции. Но Максу действительно было всё равно. Друг нахмурил брови.

– Милорд, а почему вы сегодня отказали себе в удовольствии выпить чашечку вечернего горячего напитка? – он поднялся и подошёл к сервировочному столику: – Чай? Кофе?

– Чай.

Сегодня Макс не хотел кофе. Кофе будоражит, пощипывает вкусовые рецепторы, заставляя ощутить горчинку и аромат, почувствовать, как тепло медленно растекается по телу. Но сегодня Макс не хотел ничего чувствовать. Категорически ничего.

– Чай? – церемониймейстер удивлённо поднял бровь. – Настолько всё плохо, милорд?

– Тебя не поймёшь, Вирджиль. Чем ты недоволен? Решил прислушаться к твоему дурацкому банальному совету. Перейти на чай – покончить с бессонными ночами, – получилось не столько иронично, сколько резко. Но Макс надеялся, что друг не обидится.

– Прошу, – Вирджиль поставил перед ним чашку.

Какое-то время церемониймейстер ещё повозился с бумагами, допил свой чай, потом собрался уходить.

Поравнявшись с Максимилианом, посмотрел на нетронутый в чашке напиток, покачал головой, и произнёс с философской грустинкой:

– Ну, раз уж, милорд, вы решили следовать моим банальным советам, послушайте ещё один. Доверяйте не тому, что здесь, – он коснулся указательным пальцем виска, – а тому, что здесь, – приложил ладонь к груди.

Глава 45. Гроза

Антонину опять весь день опекала преданная троица: Еремей, Шарлота и Николь. Компрессы и растирания, чаи и отвары. Вроде бы стало немного лучше. Приступы надсадного кашля прекратились. Только изнутри жёг непонятный жар.

Убедившись, что состояние Тони не ухудшается, Шарлота и Еремей решили отлучиться в аптеку за порошком горчицы и другими компонентами для очередного целебного компресса. А Николь осталась с Тоней. Сидела на кровати и рассказывала, как прошло подписание документов в офисе Гамильтона.

– Уже завтра на мой счёт поступит первая сумма. Мы с Гамильтоном поедем выбирать место для таверны, – Николь сияла. – Даже не верится, что такое возможно. Как будто сон.

Антонина тоже сияла. Как тут не начнёшь светиться, когда подруга так счастлива. Но Тонина радость была с горчинкой. Завтра Николь и Шарлота уедут из резиденции. А это означает, что видятся они последний раз.

– Жаль, что придётся расстаться.

– Ну, это же не надолго, – Ники уловила тоску подруги. – Будем встречаться по выходным. А может, и чаще, – она вдруг как-то загадочно улыбнулась. – Знаешь, меня не покидает чувство, что мы с тобой в ближайшее время можем стать родственниками.

Тоня приподнялась на подушках:

– Это то, о чём я подумала? – тоже улыбнулась загадочно.

Ники перешла на шёпот:

– Именно. Мне тётушка по секрету рассказала, что у них с Еремеем был разговор. Он красноречиво так намекнул: мол, хотел бы бросить якорь в тихой гавани. Вернее, даже не так: хотел бы взять одну восхитительную каравеллу на абордаж… В общем, сделал предложение.

Ух, Еремей! Красавчик! Времени зря не теряет!

– А Шарлота?

– Она, как все порядочные барышни, взяла время подумать. Но я-то знаю, что она влюблена по уши.

Разговор был прерван появившимся на пороге Вирджилем. Он пришёл объявить о следующем конкурсе. Так как участниц всего двое, то решено было не проводить общего собрания, а рассказать о финальном испытании каждой индивидуально. Это и хорошо. Тоня чувствовала дикую слабость, и мысль о том, чтобы провести какое время в вертикальном положении, показалась абсолютно не заманчивой.

Условия конкурса, который назывался конкурсом зрительских симпатий, выглядели просто и понятно. Насторожило только одно – назначено испытание на завтрашнее утро. Какое самочувствие будет у Тони к тому времени – большой вопрос. Она побаивалась, что к слабости и головокружению может добавиться сыпь. Заметила сегодня у себя на руках красноватые пятна. Если они покроют ещё и лицо, трудно будет очаровывать зрителей.

Не успел Вирджиль удалиться, появились Еремей и Шарлота. В свете новой информации интересно было за ними наблюдать. Шарлота всё ещё до конца не поборола смущение, какое её всегда охватывало в присутствии моряка. Или это сказывалась влюблённость? Она покрывалась краской от каждого комплимента Еремея. А он на них не скупился. Купал Шарлоту в этих своих забористых залихватских фразочках с морским огоньком.

Но основное внимание всей троицы было сосредоточено на Антонине. Ей опять пришлось выдержать очередную порцию процедур. Сказать по правде, она не ощущала, чтобы от примочек и компрессов был какой-то толк. Внутренний жар не проходил. И вместе с благодарностью за заботу, она испытывала желание, чтобы её поскорее оставили в покое.

Если Тоня и хотела кого-то сейчас видеть рядом, так это Макса. Она каждый раз с затаённой надеждой поглядывала на дверь, когда слышала малейший шорох в коридоре. Но сумерки становились всё гуще, а Макс так и не появился. Ни разу за целый день. Хотя он ведь и не обещал.

Повышенное внимание двух медсестёр и одного медбрата в конец вымотало Антонину. Пришлось немного слукавить. Она сказала, что процедуры подействовали, и её сильно клонит в сон. Николь и Шарлота намёк поняли, и удалились, взяв обещание, что Тоня позовёт их, если вдруг почувствует себя хуже. Однако Еремей не спешил уходить.