Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 122

— Лойэ, а это что за существа? — неуверенно спросил он.

— Это то, ради чего мы еще не сбежали. Это существа до Падения, — ответила ему Санара. — Их раньше ели, но на весь Бастион их не хватает.

Рехи встал и прошелся по подземелью. Помимо молчаливых членов сопротивления, восхищенно взирающих на Стража, в акведуке оказался небольшой загон, обнесенный забором из камней и ветоши.

— Свиньи, куры… — пробормотал Рехи. Он вновь посмотрел на Лойэ и Натта, вновь свел воедино картину прошлого и настоящего. Он давно боялся потеряться во времени между снами, реальностью и миром линий, но теперь, похоже, все происходило наяву.

Обычные животные, осязаемые, простые. Тощие свиньи ели помои, облезлые куры выискивали насекомых на грязном полу. Но Рехи невероятно обрадовался, когда увидел их, узрел он и еще кое-что: вокруг них линии мерцали ровным белым сиянием, как и вокруг его сына. Измененное зрение уловило еще несколько сияющих полос, свитых замысловатым узором с темными — из таких состояли Лойэ и Санара. И еще несколько членов сопротивления.

— Свинь-и… Свинь-и… — протянула неуверенно Санара, пробуя слово, как тетиву лука. — Ты знаешь их имена?

— Это не имена, а названия. Знаю, из снов.

— Они… Они с теплой кровью. Их можно есть людям и пить эльфам, — с придыханием сказала Лойэ. — Понимаешь? Понимаешь, что это значит? Мы могли бы жить в мире без вражды! Я не хочу, чтобы Натт пил кровь людей. У нас в сопротивлении все есть — и люди, и эльфы, и полукровки. Они все — такие же, как мы. Я раньше не понимала, а теперь увидела. Меня вот выхаживала бабушка Инде, человек. Они ведь такие же… Такие же, как и говорили наши старики! А мы им не верили!

Лойэ утерла глаза, размазывая слезы, давя всхлипы сожаления и раскаяния. Они с Санарой были кем-то вроде предводителей безмолвного сопротивления, а вожакам нельзя плакать.

— И почему надо сбегать? — покачал головой Рехи. Все-таки не все прогнило в Бастионе, если в нем остались животные из прошлого мира. Если в нем еще мерцали светлые линии. Постепенно он начинал понимать, что ящеры — это те же свиньи, куры, овцы и прочие звери, искаженные черными линиями. Так вот откуда они взялись! Так вот почему заселили их мир вечной ночи. Черные линии изломали всех и вся.

— Бежать надо, потому что Саату невыгодно сотрудничество. Ему нравится разделять эльфов и людей, — сказала Санара. — А полукровок он вообще не считает достойными жизни. Мне кажется, у них мозги сложнее «съесть».

— Так надо разоблачить его! — воодушевленно предложил Рехи. В его голове страшным роем носились новые и новые планы. Еще никогда он не был столь изобретателен.

Если уж Саат не шел на сделки, то Стражу ничего не мешало избавиться от него и Вкитора. И править самому. Вновь голодная тварь по имени «слава» вцепилась в него мелкими острыми зубами. Рехи представил себя в сиянии народного обожания. В городе имени. Город Рехи! Целый город для него, для Рехи, а не вечный голод пустоши. Он один, неповторимый Страж Мира, плывущий над ликующей толпой. Их верный избавитель, прекративший рабство и людоедство в секте, обновивший ее по заветам предков. А рядом на балконе представлялась Лойэ в шелках и золоте, держащая на руках подросшего сына, румяного и пухлого. В их чудесном новом Городе Стража Мира.

— Свергнем его! — предложил Рехи, огласив восклицанием всю пещеру.

Разнесся вздох раболепного ужаса и обожания. Очевидно, сопротивлению понравилась идея. Или же они тоже слепо внимали словам того, кто управляет линиями.

— Тихо! — поморщилась Лойэ. — Мы пытались, но он сильнее.

— А я не смогу убедить его? — гордо вскинул голову Рехи.

— Зависит от тебя. Я не знаю, какая в тебе открылась сила.

— Я бы мог убить его.

Уверенность в нем крепла с каждым словом. Простое действие — выпустить свой гнев. Простой план — заманить Саата и Вкитора в тронный зал и дернуть за те нити, которыми он притачал обрушенный свод. Он был уверен, что сумеет отыскать нужные. И вот — огромная плита погребет продажных жрецов и их телохранителей. Рехи залюбовался воображаемой картиной, даже торжествующе вскинул над головой правую руку, точно уже ловко распутывая «петельки» черных линий.

— Не поможет, — оборвала его мечтания Лойэ. — Придут новые. Культ Двенадцатого слишком силен. Он здесь три сотни лет, с момента Падения. Они… Они сами пьют кровь! Люди, которые не люди. Или не кровь. Я не знаю, что они делают. Может, это как-то связано с твоими линиями. Но они явно сильнее эльфов.

Рехи задумался:

— Что ты предлагаешь?

— Мы сбежим. И если ты сбежишь с нами, то с твоей силой станешь настоящим продолжателем дела Двенадцатого.

Рехи брезгливо фыркнул:

— Все не так. Двенадцатый безумен. И я не намерен продолжать его дело.

Лицо Лойэ вытянулось, но она кивнула:

— Поняла. Но нам нужен кто-то, кто прикроет отход отряда. Нужно выгнать животных из этих подземелий. И нам как-то выйти. Мы уходим на рассвете, я буду ждать тебя у северной стены. Если хочешь — беги. Если не поможешь, то считай, что мы незнакомцы.

Голос Лойэ делался жестче с каждым словом. Теперь не оставалось в ее образе смиренной матери, которая показывала явившемуся из странствия отцу маленького сына. Она вновь превратилась в сурового предводителя, заковавшего сердце в непоколебимую броню.

— Но куда вы пойдете? — беспокоился Рехи. Он страшился потерять Лойэ. Лучше бы она оставалась испуганной и податливой, готовой его слушать.

— На северо-запад.

— Что там?

— Говорят, деревня. Хорошая деревня. Где тоже есть куры и свиньи, как ты их назвал.

— Лойэ, я ради тебя все сделаю. Но я не хочу, чтобы ты погибла там. Может, там тоже эльфоеды какие-нибудь. Мне нужны доказательства!

— Ищи их, сколько хочешь. Можешь остаться. Или бежать с нами.

— Ладно. Я бегу с вами.

Лойэ кивнула и порывисто поцеловала его, крепко, влажно. Сперва болезненно столкнулись их клыки, а насладиться мимолетной близостью уже не оставалось времени. Санара махнула рукой от акведука, призывая Стража возвращаться, чтобы жрецы ничего не заподозрили. Вынужденное расставание вонзало стальные колья в сердце. Его точно разрубали пополам, оставляя средоточие жизни в пещере акведука и выводя в замок лишь выпитую опустошенную оболочку.

«Хорошо, я буду прикрывать побег отряда. Но в процессе прикрытия убью Саата. Ну, пусть выйдут из Бастиона. Лойэ слишком упряма. Пусть выйдет. Когда я сяду на трон, они тут же вернутся. И мы заживем! Ух, как мы заживем! Без Саата, без Вкитора, без Митрия и Двенадцатого, — твердо решил Рехи. — Лойэ и я станем правителями, а наш сын унаследует трон. Все, как в мире до Падения. Это будет мой город. Город Рехи».

========== На крючке ==========

«Ничего не будет так, как ты захочешь

Ничего не станет так, как ты просил.

Смерть близка, и всем сомкнула очи.

Ты один в пустыне, выбился из сил.

Ты один сквозь бесконечность лестниц

Все бредешь, хватая миражи,

Забывая ласки всех прелестниц.

Где же жизнь? Скажи ты мне, скажи…

Ты один, как меч облитый кровью,

Все стремишься к пепельной мечте,

Только гибель мчится к изголовью:

Ведь пароли называешь всё не те».

Опять слова, опять этот мерзкий мелодичный голос на грани реальности и темных грез прошлого. Мелькнул насмешливым лиловым плащом, напоминавшим одеяния жрецов.

«Опять? Тварь! — вскинулся Рехи. — Столько времени не появлялся! И вот на тебе! Так не вовремя! Неужели я уснул?»

Он лежал на каменном постаменте в центре тронного зала, как и полагалось Стражу, объекту культа. Не верилось, что чудесная встреча с Лойэ всего лишь привиделась ему. Руки еще помнили, как гладили лицо возлюбленной и как неловко качали сына. Прикосновения отпечатались на кончиках чутких пальцев. Натт, родной — его продолжение, его оправдание, сияющие чистыми линиями. Ради него Рехи не имел права засыпать, предельное напряжение и не позволило бы. Но он провалился в черный колодец забвения, едва прибыл обратно в зал. Предал бессилием.