Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 42

— Советую и вам так же «выслуживаться», иначе я всегда могу решить, кого следует съесть, — колко заметил Ларт, ухмыляясь.

«Ну, хватит уже заливать-то! Они меня так в темном углу подкараулят и сожрут!» — запаниковал Рехи, выслушивая напыщенные речи. И очень скоро разгадал новый каверзный замысел Ларта: так он лишь дополнительно пленял, привязывал к себе.

Теперь Рехи в пределах деревни оказывался обречен следовать тенью за предводителем, ночевать в углу его шатра, как ручной сцинк, молча сидеть подле его трона. Не хватало только цепи с ошейником.

В сердце заклокотала обжигающая ярость от такой скрытной ужасающей несправедливости, против которой даже возразить было нечего. Не потребуешь же прекратить восхвалять за ничтожный по своей сути «подвиг».

Показалось, что так Ларт и собрал вокруг себя полукровок: всех делал чем-то себе обязанными. Может, сначала запугивал или приманивал обещанием относительной безопасности, а потом привязывал к себе либо темной тайной, либо чувством вины, либо вот таким неявным страхом.

— Но это не умаляет ваших заслуг, друзья мои! Мы дали отличный отпор! Поэтому сегодня по-настоящему пируем! — вскоре радушно развел руками Ларт, указывая на двадцать связанных крепких пленников, втолкнутых в шатер. Для людоедов такая добыча и правда выглядела невероятным пиром. Рехи надеялся, что уж теперь-то ему удастся досыта напиться крови, поэтому постепенно на душе становилось легче.

Полукровки взволнованно зашептались, вожделея добычу. Битва получилась лучше охоты. Связанные люди истошно мычали и извивались, но веревки опутывали их с ног до головы, делая похожими на личинок. Вскоре с них сняли часть пут, повалив наземь ударами по голове, оставили только веревки на руках и ногах.

Полукровки терпеливо выжидали, хотя некоторые буквально тряслись и обливались слюной. Рехи не желал ни в чем походить на них, но тоже испытывал голод, тоже хотел вкусить свежей крови.

Ларт же намеренно тянул, заставляя стражников разложить пленников в центре шатра ровным рядком. Люди извивались и брыкались, кто-то уже обмяк, кто-то пытался подняться в последней бессмысленной попытке спасти свою жизнь. Но Рехи вопреки ожиданиям не обнаружил в себе никакого сочувствия. Он не среди них, не среди жертв, не он лакомство на пиру — и уже замечательно.

Голодное напряжение полукровок достигало предела, они извивались единой массой, как враги накануне.

И вот Ларт встал с трона, развел руками, выдержал паузу и ликующе воскликнул:

— Пируем! Пируем, братья мои, все вместе! Никого не отталкиваем! Всем хватит!

И тогда вся толпа, собравшаяся в обширном шатре, кинулась на желанную добычу. Без небольших драк не обошлось: кто-то слишком проворный и наглый все же отталкивал более слабых. И уже даже кляпы не скрывали неистовый предсмертный вой разрываемых заживо пленников. Куски мяса отрывали без разбору: кто-то вгрызался в лица, кто-то обгладывал руки и ноги, другие не брезговали и потрохами, вырывая их из еще живых людей и принимаясь смачно жевать. В ту минуту в полукровках не оставалось и толики сходства с разумными существами.

Отчего-то Рехи опять провалился на восприятие линий, черных-черных, как беспросветная крышка облаков. И из-за этого он не двигался с места, так и сидел в оцепенении, привалившись задумчиво к трону.

Отвлек его вновь голос Ларта, который кинул под ноги извивающегося связанного человека. Рехи вздрогнул, возвращаясь к реальности, и вместе с этим его тело вспомнило голод.

— Это наш, — довольно констатировал Ларт. — На правах предводителя делюсь.

— Что значит «наш»? — удивился Рехи. Ему совсем не нравилось такое особенное обращение с собой. То Ларт мучил его, то одаривал чем-то необычным, оттого негласно оставляя за собой право снова мучить.

— Тебе кровь, мне мясо, — довольно и беззаботно говорил Ларт. — Нормально получается. Так и будешь тут жить. Тебе же только кровь нужна? А мне и мяса хватит. Я так решил.

«Конечно, я-то ничего здесь не имею права решать. Мяса тебе хватит… А кровь ты мою будешь теперь пить?» — подумал зло Рехи, но от угощения не отказался. Хотя ему не нравилось, что жертва в путах. Инстинкт пустынного хищника велел преследовать добычу, впиваться в нее клыками в поединке, хитро выслеживая из засады. А здесь убогий пленник только мычал что-то через кляп, а после укуса и вовсе оцепенел. В горло полилась привычная человеческая кровь. Ларт одновременно вцепился в его руку, начиная отрывать куски плоти.

— Ну что? Мы теперь вроде того… как братья. Разделили еду, — сказал Ларт, вскоре разгрызая берцовую и с видом гурмана выедая ее внутренность. — Хочешь попробовать? Тут тоже кровь есть. На вкус вроде такая же. Или другая. Вы в этом лучше смыслите.

— Не… — пробормотал Рехи. Он съежился возле трона, ему вовсе не нравилось, что даже во время насыщения кровью он чувствовал, как скользкие холодные «линии» колышутся вокруг. Из них состояло буквально все, а вокруг Ларта так они вовсе извивались жутковатой воронкой — к нему тянулись линии от всех соплеменников. Да еще внезапно проявился печальный голос в голове, который непривычно слабо, как через завесу, еле достучался:

«Сбился с пути ты.

Опасайся злой дружбы:

Тьма придет в сердце».

Рехи помотал головой, он и так слишком устал за последнее время и не знал, как сбежать. Опасаться-то он опасался, но предостережения не подсказывали четких планов. Хорошо о душе говорить, не обладая телом. Так можно и через каменную стену перелететь, и от челюстей ящера сбежать. А при попытке побега Ларт бы с удовольствием добавил Рехи к прочим блюдам очередного безумного пиршества. Как же Рехи уже возненавидел само это слово!

Предводитель, конечно, никаких линий не видел, поэтому довольно развалился на троне, задумчиво перекатывая в ладони вырванные глаза пленника, оставляя их на закуску. Ларта тянуло поговорить, он как будто опьянел от сытости, поэтому начал пространно:

— А знаешь, что я сделал со своим отцом? — но он перегнулся через подлокотник и злобно оскалился: — С этим животным, которое как-то раз поймало и взяло силой мою мать?

— Ну… догадываюсь, — пожал плечами Рехи, не подумав испугаться. — Убил.

— Убил! Убил! — Ларт злорадно рассмеялся. — Не-е-ет, не просто убил! Я его сожрал.

— Вот прямо так? — Рехи указал на остатки пиршества. Лоскуты кожи, внутренностей и снятые скальпы с волосами разметались по шатру, а полукровки сосредоточенно доедали свои куски. Они уже благодушно и сыто смеялись и общались друг с другом, умело играя роли разумных существ.

— Не так, не-ет! — заманчиво протянул Ларт. — Сначала я поймал, караулил сутками возле людской деревни, а потом все-таки поймал его, привязал к сухому дереву и долго с наслаждением мучил, отрезая наживую руки, потом ноги, потом выковыривая глаза. Они лопались у меня между зубами, сначала один, потом другой. А он кричал и умолял пощадить. Но я поедал его заживо. С тех пор мне понравилось поедать их заживо!

— Как ящер, — вкрадчиво кинул Рехи, вспоминая, как рептилии добивали его деревню.

— Я еще много что придумал тогда, — Ларт разочарованно развел руками: — Только он долго не выдержал. Потом я его освежевал. Ну и съел, разумеется. Не пропадать же мясу! Жесткому, правда. Еще он горчил. Наверное, мясо всех трусов горчит.

— Есть еще удивительные истории? — задумчиво потирая кончик носа, проговорил Рехи. Почему-то история Ларта ничуть не шокировала его, лишь добавила логичный элемент в предположения о судьбе предводителя. Значит, по матери он происходил из эльфов, оттуда же и шла жгучая ненависть к людям.

— О да, есть, эльф, — ухмыльнулся зловеще Ларт. — Я ведь еще и эльфятину ел. Здесь раньше торчало убогое селение эльфов. Они держали троих полукровок как рабов. Эльфы! Как же! Вы всегда ставите себя выше других!

— Да никак я себя не ставил… — возразил тихо Рехи, но его не слушали.

— Мы пришли и смели его под чистую. Пировали на вашем холодном мясе, наверное, неделю. А потом возвели стену. Так и живем здесь. Да, холодное мясо мертвецов — это не то. Кровь живого — это нечто, эльф. Нечто…