Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 49

— Как адмирал? — встревожено спросил жрец. Лекарь потер крючковатый нос, задумчиво отвечая:

— Знаете, я видел множество случаев помешательства, но адмирал рассуждает чересчур здраво для умалишенного. Он осмысленно и четко отвечает на некоторые вопросы, он помнит свое имя, знает, где и за что находится.

— Пустите к нему, — решительно потребовал жрец, нервно хлопая глазами. Рехи в тот момент находился как будто в его голове, видел и чувствовал через него.

В башне открылась безрадостная картина голых каменных стен. Из приоткрытого окна тянуло свежим океанским бризом, на нем не было решеток, так как все считали, что сбежать из высокой твердыни невозможно. Не спускаться же по плющу и выступам скалы — все сочли, что это самоубийство. И, кажется, никто не подумал, что адмирал, возможно, захотел бы свести счеты с жизнью после посетивших его видений.

Он сидел на простой деревянной кровати, опустив руки на колени, неестественно прямой и напряженный. Взгляд его болезненно уставился в серую стену прямо перед собой, но он явно что-то видел на ней, рассматривая проекцию своего воспаленного сознания.

— Здравствуй! — попытался поговорить жрец, неуверенно подходя к безумному адмиралу.

— Только якорь в шторм спасет, он надеждой нас ведет… — бездумно повторял отдельные слова простой портовой песенки адмирал. Он не реагировал на появления собеседника. Тогда жрец склонился к нему, отвлекая от созерцания стены. Но адмирал все еще его не видел. Жрец нахмурился и перешел сразу к делу:

— Ты говоришь, весь мир обречен?

Тогда адмирал оживился, измучено взглянув на пришедшего и, казалось, только теперь его замечая.

— Обречен, — ответил он с ледяным спокойствием и снова заладил про якорь и надежду.

— Почему ты так говоришь? — твердо продолжал жрец, хотя сердце его болезненно сжималось. Он привык, что адмирал направляет людей, поднимает целые флотилии на борьбу с врагами. А теперь, когда наемные пираты брали на абордаж лучшие корабли королевства, он сидел в башне, безучастный и отчаявшийся.

— Потому что ко мне явился Тринадцатый, — отзывался он. Жрец сжал зубы и кулаки, с трудом справляясь с нахлынувшей волной гнева. Он хотел ударить адмирала, как будто от этого он бы немедленно пришел в себя.

— Ты понимаешь, что ты стал еретиком? — как можно спокойнее и четче сказал жрец. — Тринадцатый — это зло! Проклятье! Безымянный ужас, имя которого стерто ему в наказание.

— Нет, глупый маленький Страж Мира, все не так, — вздохнул с внезапной отеческой теплотой адмирал, дотрагиваясь до плеча собеседника. Жрец отшатнулся, бормоча, как в бреду:

— Мне все равно, что тебе мог рассказать Тринадцатый. Возможно, он свел тебя с ума. Двенадцатый нам поможет. И да прояснит он твой разум.

— Двенадцатый… — вздохнул адмирал и губы его тронула кривая ухмылка. А потом он и вовсе зашелся нездоровым глухим хохотом, напоминавшим уханье совы. Он выглядел, как человек, который освободился от всего: от норм, ценностей, от всех своих представлений и убеждений. Благодаря какому-то новому страшному знанию он был свободен от всего… но не знал, для чего. И как будто именно это сводило его с ума.

— Ты смеешься над нашей верой?! — возмущенно воскликнул жрец, убеждая себя, что виной всему просто тяжелая болезнь. Уж точно не вещие видения.

— Двенадцатый и разрушит все, — прекратив смеяться, ледяным тоном отчеканил сумасшедший адмирал, но взгляд его остекленел, он вновь наблюдал на стене некую ужасающую картину, всматривался в нее и нервно шептал: — Эльфы будут прокляты, а люди сами себя проклянут. Послушай! — он вскочил и вцепился в плечи жреца, страшно таращась ему в лицо. — Послушай меня! Эльфы будут прокляты за то, что Тринадцатый происходил из эльфов другого мира. Да, проклятый мир Бенаам, не наш мир. Там все и началось. Там и закончится. Только из-за этого, только из-за личной неприязни Двенадцатого к «лишнему». А ты знал? Ты знал, Страж Мира, что Круг Тринадцати на самом деле — это просто бывшие люди, наделенные нечеловеческой силой Стражей Вселенной? В них влили силу, как вино, и они «опьянели», их разум не выдержал. Каждый сошел с ума по-своему и в разное время, но все впали в безумие.

— Это ты точно сошел с ума! — порывисто вырываясь из цепких пальцев, отмахнулся жрец, отходя к двери. Адмирал же устало вернулся на прежнее место, вновь вытянулся, словно статуя.

— Нет, Тринадцатый мне все рассказал, — он говорил со спокойствием осужденного, а через миг срывался чуть ли не в плач. — Я увидел… да-да, как наяву. Они пришли из разных миров к Вестникам Надежды, к верховным семарглам. Это Деметрий захотел однажды создать их, это он думал, что так излечит все миры от всего возможного зла, предотвратит само его появление. Всего лишь эксперимент, не боги… Но уже и не люди. Сверхлюди. Сила свела их с ума. Всех тринадцать! Проклятых!

— Ты бредишь! Бредишь! — восклицал горестно жрец, закрывая лицо руками, запрещая себе поверить хотя бы слову. — Двенадцатый да проясни твой разум, вестники надежды да дайте мне терпения и понимания.

— Не проси их ни о чем, они тоже… только люди, — сдавленно оборвал адмирал. — Чуть выше людей, бестелесные, живущие среди линий мира. Но не боги, не имеющие права решать за нас. Бедный мальчик, бедный раб своей силы Стража Мира, — он вновь встал и ласково положил руку на плечо жреца, тот стряхнул ее, будто ладонь прокаженного, но адмирал продолжал с сожалением: — Ты ведь всего лишь новый этап их экспериментов. Вторая часть. Тринадцатый рассказал мне и об этом. Когда тринадцать были сведены с ума недопустимой для человеческого разума мощью и знаниями, семарглы пребывали в смятении, но все еще не теряли надежды создать тех, кто будет защищать миры от зла. И тогда появились вы, Стражи Миров. Семарглы считали, будто вы способны защищать людей… Каждый свой мир. И сила хранилась теперь не в одном человеке, а передавалась с накопленной памятью. Жизнь за жизнью.

«А, так вот почему я тебе снюсь… — усмехнулся Рехи и тут же чуть не проснулся от удивления: — Эй! Это что же значит, что я — Страж Мира? Вот будто других бед не хватало! Ладно, главное, чтобы не обрядили в такой же дурацкий балахон. Этого я точно не выдержу».

— Это я знаю, — кивал жрец, пытаясь на свой манер вразумить безумного: — Я помню всех прошлых носителей силы. Но ты все искажаешь! Мы не эксперимент! Сила Стражей Мира — это высшее благословение, избранность Двенадцатым.

— Не Двенадцатым, он вообще к этому не имеет отношения, — совершенно осмысленно продолжал адмирал, уже деловито расхаживая по своей каморке. — Ох… Как все исказили книги и догмы. Мальчик, бедный мальчик, ты ведь ничего не знаешь. Твоя Сила никого не может спасти, как не спасала твоих предшественников. Вы считались лишь избранными Двенадцатым, орудием его воли. Но вы даже не знаете, как использовать свою силу.

— И как же, по мнению Тринадцатого? — скрестив недовольно руки, поинтересовался жрец, не собираясь верить «неправильным» словам.

— Нет, не Тринадцатого, — охотно отвечал адмирал. — Деметрий говорит, что вы все научены работать с линиями мира. Но как и зачем… этого мне не открылось.

Больше он ничего не ответил, словно выгорел, как факел. Он вернулся на место своего созерцания страшного будущего.

«Единственный, кто видел, что нас всех ждет. Значит, мы начали пить кровь только из-за обиды Двенадцатого на Тринадцатого? Ну что за глупые разборки между ними? Как между нами с Лартом. Разве это достойно Стражей Вселенной? Или кто там они… А хотя, если они просто люди или эльфы, то ничего нового», — рассуждал Рехи, пробуждаясь на короткое время, одним глазом обводя шатер.

Ларт спал рядом с троном. Он здорово устал за день, даже длинные уши не шевелились. Что ж, радовало, что шатер выглядел вполне мирно, даже не мерещились пугающие шаги. Правда, Рехи, казалось, что от новых мыслей он уже не заснет. Он закинул руки за голову, прикидывая, что же там за проклятый мир Бенаам, почему из него происходит Сумеречный Эльф. Значит, существовало еще и множество миров! А Рехи и свой-то один не знал, как сшить в сознании единой картиной. Он пытался представить одну деревню, а рядом с ней вторую, а потом еще третью — вроде как это и есть три совершенно разных мира. А разве не так? Вот он уже оказался в третьей и в каждой установились свои порядки. У людей одни, у эльфов другие, у полукровок вообще третьи.