Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 53

— А что я должен? — ответил колко Ларт, перестав улыбаться. — Без меня они сгинут. И сами понимают это.

Похоже, он оправдывал любые свои действия и злодеяния лишь тем, что старается на благо деревни. И при этом считал себя великим благодетелем, который принял непосильный груз. Но для Рехи легко стирался этого образ радеющего за народ короля. Ларт просто не хотел признаться себе, что он такое же чудовище, одержимое голодом. Они все просто хотели утолить свой голод.

— Да, об этом они тоже говорили. Еще говорили обо мне! И о том, что ты якобы посвящаешь меня в свои секреты, например, в кузнице, — поделился новыми опасениями Рехи.

— Ну, так не входи больше в кузницу, больше не будут говорить, — раздраженно пожал плечами Ларт. — Пошли, а то на нас все глазеют.

Ларт повел по деревне, временами делая вид, что останавливается поинтересоваться делами своих подданных. Кто-то чинил доспехи, кто-то раскладывал мечи. Полукровки явно организованно готовились к новой битве. И при мысли об этом сердце Рехи тоскливо сжималось, слишком он не привык к таким огромным свалкам, где он запаха крови тошнило, а не хотелось есть. А теперь еще каждый миг приходилось ожидать ножа в спину. Невольно для Рехи жизнь предводителя сделалась невероятно ценной как гарантия собственного выживания в пределах каменных стен проклятой деревни.

— Ларт, это все из-за меня! Заговор из-за меня! — шептал Рехи, пока Ларт обстоятельно объяснял одному из своих людей важность длинного доспеха по размеру, расписывая ужасы ранения в живот.

— Ничего подобного, ты лишь помог выявить слабые звенья нашей крепкой цепи, — кинул ему Ларт через плечо. — Я давно чувствовал, что моя мечта и вера в деревню может пошатнуться от таких неверных воинов. Нужен был кто-то… лишний, как ты.

— Ну, так выгони меня из деревни! — прошипел Рехи, вновь сжимая кулаки. — Демонстративно, гони Ветром до самых гор! Я даже бежать вот так готов!

Они покинули шатер оружейников, и уже на улице Ларт снова довольно рассмеялся:

— Рад твоему рвению во имя меня. Но это ничего не изменит. Они были недовольны еще до твоего появления. Жизнь полукровок тяжела, это участь изгоев и объекта для издевательств. Кто-то из нас просто не выдерживает. Либо ломается, либо озлобляется на всех, даже на своих собратьев, видит везде угрозу и подвох. Мне жаль их.

В искренние чувства Ларта совсем не верилось, потому что в голосе его звенела неизменная сталь пренебрежения. Рехи даже сделалось обидно за всех этих созданий вокруг, за то, что часть из них искреннее восхищались предводителем, не усмотрев его истинную природу.

— Да откуда такое великодушие вдруг? Ларт, ты же не слабоумный! Ты вообще что-то намерен делать?

— Рехи, — сказал Ларт, успокаивающе кладя руку на плечо. — Я прекрасно знаю про заговор и большую часть недовольных. Ни о чем не волнуйся. Скоро будет организован поход против наших врагов. И все эти молодцы, так жаждущие смены власти, пойдут первыми, пешими, без ящеров. Вернее моих всадников не найти. А заговорщиков я пущу первыми на людей. Даже если кто-то из них выживет, их план уже развалится. Но я полагаю, что они станут неизбежной жертвой, пробив оцепление из копий и щитов.

Ларт даже лениво зевнул после своих объяснений, затем довольно потянулся, словно пересказывал увлекательный сон, а не план действий. Похоже, он слишком верил в свой авторитет.

— А если они не захотят? — сомневался Рехи, уже придумывая сотни способов, как возможно сбежать с места сражения. Впрочем, он смутно представлял, на что похожа лобовая атака на армию противника.

— На поле битвы у них не останется выбора: впереди враги, со спины — мои ящеры. Разбрасываться воинами я не могу, но раз уж жертв не избежать, лучше выставить тех, кто сам вырыл себе могилу.

Рехи остался в растерянности, совершенно пораженный холодным расчетом Ларта, который уже оценил необходимые жертвы. Стратегия выходила жестокой, даже изуверской, но к заговорщикам Рехи жалости не питал, как, впрочем, и к остальным полукровкам. Ларт снова оставил его в дураках.

— Если скоро битва, то где в ней буду я? — спросил глупый житель пустошей, слегка помедлив. Куда уж ему до великих планов крупного военачальника! От этого разъедала досада, напоминавшая соль на свежей ране, хотелось расчесать ее, поэтому Рехи неуверенно и озлобленно скреб грудь под туникой.

— На ящере со мной.

— И… зачем?

— Прикрывать спину. И управлять линиями мира.

Снова его настигала недобрая участь Стража Мира, снова от него просили превратиться в того, кем он не являлся. Рехи только закатил глаза, недовольно присвистнув:

— Ну, опять… Ларт! Я же сто раз говорил! Я не знаю, как это работает.

— Не сто, а всего один, когда я тебя топил, — услужливо напомнил Ларт, ткнув пальцем в лоб, словно уличая в плохой памяти.

— Да к ящерам сколько! — вывернулся Рехи. Ему не нравились прикосновения этих пальцев, чудилось, что так они проникают прямо в мозг.

— Я уверен: если кинуть тебя снова в гущу сражения, найдется верный способ. Ты смышленый, отражение.

Ларт снова с силой хлопнул по плечу, будто по-дружески, но Рехи только яростно жевал изнутри губы, ноздри его раздувались. За такие слова хотелось как следует раскрасить синяками вечно ухмыляющуюся рожу Ларта. Но приходилось лишь смиренно вопрошать:

— И когда же сражение?

— А вот это мы спросим у нашего «друга». Людоеды готовят новый поход с осадой, но мы обойдем их по хребту и зайдем с тыла. Думаю, встреча случится у мертвого леса.

Рехи напрягся, вслушиваясь в новую информацию. А ее для неприспособленного мозга в последнее время оказывалось слишком много. Заговор наслаивался на грядущую битву, о которой предстояло еще у кого-то узнать.

— Что еще за «друг» и что еще за лес?

— Целый лес мертвых деревьев, а ты не видел таких? Люди там поселились, потому что удобно жечь костры. Вот они точно слабоумные, потому что не думают, что случится, когда древесина совсем закончится. Но этого не случится: мы там будем раньше. Пойдем, я покажу тебе «друга» и даже позволю пообщаться с ним.

Рехи со смутными подозрениями отправился следом за Лартом, сначала посчитав, что его ведут в кузницу. Но предводитель резко повернул в сторону своего шатра. Перед входом Ларт поинтересовался с крайне довольной сытой ухмылкой:

— Скажи мне, отражение, случались ли тебе раньше допрашивать кого-то?

— Н-нет, — встрепенулся Рехи. Само слово показалось ему знакомым, отдаленно напоминало «расспрашивать». Расспрашивал он обычно стариков, даже если не признавался в этом и всячески отрицал глупые россказни. Но «допрашивать» звучало — особенно из уст Ларта — достаточно зловеще.

— А о пытках имеешь представление? — с ноткой разочарования приподнял белые брови предводитель, отдергивая шкуру.

— Имею, но сам не пробовал, — твердо ответил Рехи. — Я просто охотился для утоления голода.

Он смутно догадывался, что его ждет. Ларт снова играл с ним, и по деревне искал явно не для обычных заданий. Ему нравилось испытывать своего эльфа. И Рехи все больше чудилось, что его тянут за руки и ноги в разные стороны — предводитель полукровок и древний семаргл. Но конечная цель обоих — использовать как орудие в своих планах.

— И что же? Никогда не хотелось подольше помучить жертву? — испытующе узнавал Ларт.

— Как тебе своего отца? — поддел его Рехи, обрывая: — Нет, ни разу.

«После знакомства с тобой, Ларт, я понял, что в моей деревне у меня еще была хорошая жизнь», — отметил про себя Рехи. Чем дальше уходил образ родных кочевников, тем более прекрасным он казался. Те простые дни честной — или не совсем — охоты теперь наполнялись для Рехи необъяснимым очарованием. Несмотря на сытую жизнь среди полукровок, он не мог уже долгое время отмыться от просачивающегося под кожу запаха тлена и разложения. Казалось, потихоньку стухал он сам.

— Значит, сейчас попробуешь.

— Может, ты сам? А?

— Ты уже стал моим телохранителем и шпионом. Станешь теперь моим палачом, Рехи. А если откажешься — Ветер всегда голоден. Или же я сам удовлетворю свой голод.