Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 57

— Хватай! — перекинул Рехи добытое копье. Предводитель понял с полуслова. И вот они бесстрашно ринулись сквозь толщу врагов к возвышению. По пути на них ощерились еще несколькими копьями, но рядом помогали другие воины, свои всадники и пешие. Они отвоевывали место, чтобы уничтожить очередной механизм.

— Пора! — коротко приказал Ларт, когда ящер подобрался достаточно близко к высящейся над ними темной фигуре. Воин осыпал противников чередой бранных слов, его борода топорщилась, шкуры были порваны и прожжены. Вероятно, до того он защищал другие установки. Он сражался практически нагой, страшный дух войны во плоти, как призрак из легенд. Да вот только состоял из плоти и крови, от него шел явственный запах опасности, нет, не так — от него разило опасностью.

Ветер несся на него, не подозревая, как рискует своей жизнью, ведь увитая роговыми наростами голова его собрата не выдержала удара. Кистень размахнулся и устремился к зверю, но Ларт натянул поводья и Ветер, взвившись, точно в танце, кинулся боком, приникая почти вплотную к возвышению. Так удалось увести рептилию от удара.

Ларт выставил перед собой копье. А Рехи сконцентрировал все внимание на ногах противника. Все происходило в доли секунды. Тело само подсказывало, как поступить. К голове летел огромный металлический шар, усыпанный шипами. Рехи захлебнулся воздухом от того, насколько стремительно пригнулся, а через миг устремился вперед, размахнувшись мечом.

Удар пришелся прямо по коленям врага, пробивая кожаные поножи, распарывая икру на одной ноге, а вторую и вовсе почти снося целиком. Кость-то точно показалась сквозь раздробленные ошметки мяса. Рехи воевал с ногами, в тот миг он слился воедино с четким приказом Ларта, а предводитель использовал преимущество.

Он тоже уклонился от удара кистеня, они тогда одновременно пригнулись, наверное. И вот добытое Рехи копье впилось прямо под подбородок врагу, наконечник разворошил длинную неровную бороду, которая тут же сделалась красной от фонтана брызнувшей крови. По древку копья все-таки пришелся последний удар воина, отчего оружие раскололось надвое, но Ларта это уже не занимало. Они разделались с опасной преградой и радовались этому, но сражение не стихало.

Ларт подхватил подвернувшийся факел и кинул его в центр приспособления, прямо на запасы огненных шаров, которые до того лежали смиренными черными свертками.

— Не пропадать же такому добру, — сказал Ларт, подхватывая с деревянного помоста кистень.

Теперь они устремились дальше, оставляя и страшного воина, и хитроумное приспособление в прошлом. Как же быстро здесь сменялись картины, время не текло — оно бурлило, кидая в лицо новые и новые образы, не успевавшие обратиться в четкие впечатления.

Рехи даже не понял, как в его руке оказался кистень, слышал краем заостренного уха, будто Ларт предпочитает меч и только меч. Рехи даже не успел с привычным пренебрежением пожать плечами. Он охотно принял оружие, оттянувшее тяжестью левую руку. Копье-то было довольно легким, но слишком длинным. А этот предмет прекрасно подходил, чтобы вращать им, отпугивая противников от бока верного ящера.

Никогда бы раньше Рехи не подумал, что однажды будет благодарен хозяину выносливой крупной твари: Ветер вновь нес через толпу врагов, врезаясь в нее и переворачивая нападавших. Войско полукровок с обоих флангов упрямо двигалось вперед. Путь прокладывали, естественно, всадники, но остальные тоже не зевали, за спиной кипело сражение, сталкивалась пехота, гулко звенели мечи.

Над полем брани разносились гневные боевые кличи, каждый на свой манер выражал нестерпимый голод битвы, каждый по-своему утолял его, сливаясь единым темпом, единой целью, волей к победе.

— Получайте, получайте, — твердил Рехи, обрушивая одной рукой удары меча, а за кистенем почти не следил, лишь чувствовал, что иногда под ним скрипят чьи-то доспехи и кровь врагов забрызгивает бока ящера и ноги наездников. Он бил в обе стороны, не держась руками, хотя колени и икры почти онемели. Но это была приятная боль. Она лишь подстегивала, пока Ветер свивался в своей собственной пляске смерти, по-змеиному извиваясь, вставая на дыбы, прокладывая клыками и когтями себе путь вперед. Теперь Рехи боялся поранить его кистенем, только за этим и присматривал, заставляя себя беспрестанно крутить шар на цепи. Он боялся, что если остановится, то наверняка шипы врежутся в чешую ящера, поэтому просто продолжал безумное сражение, вращая двумя руками. Рассудок при этом уже уплывал, не удавалось уследить за собственным телом. Но оно слишком привыкло выживать любой ценой и посреди кромешного хаоса словно бы чувствовало себя вполне сносно.

— Трехногие! Эк ты двумя руками! — с ноткой восхищения поразился вскоре Ларт. А Рехи и не понимал, что такого особенного делает. Он всегда сражался любыми подвернувшимися предметами, кистень не сильно отличался от тяжелого камня, но держать его оказалось удобнее. Обе руки работали одинаково? Так он считал, что у всех так. Но в пылу битвы даже не удивился небольшому открытию. Теперь кистень вращался, свистел и пел на цепи, снося чьи-то головы. Ветер летел вперед, наводя своим низким рыком ужас на редевшее человеческое войско.

Много, их было много, но постепенно огненный поток накрывала ночь, которую лишь прорезали пожарища от горящих сооружений. Плыл едкий дым, в котором смешивались запахи крови, пота и подпаленных трупов. Ящеры несколько раз почти перескакивали через горы тел, образовавшиеся в узком ущелье.

— Встретились! — констатировал Ларт охрипшим голосом, когда с другой стороны ущелья замаячил предводитель второго фланга. Это означало одно: больше не существовало единого войска людей, его разделили и расщепили на несколько крупных отрядов. Они пытались соединиться, судорожно трепыхаясь, как дергающиеся отрубленные части тел, которые то и дело попадались на глаза.

Серая пыль песка и пепла окрасилась в багряный. А Рехи все наслаждался чувством полета, первая настоящая битва не испугала. Он не мыслил о смерти, и страх гибели не посещал его. Взвивался боевой азарт, ноющие мышцы требовали продолжения сражения. Но оно и так все еще не закончилось. Несколько крупных отрядов взобрались на горные тропы, оказавшись по краям ущелья.

— Перестроиться! — тут же скомандовал Ларт, поняв, что люди сменили тактику. Теперь полукровки оказались в невыгодном положении на дне, а со скал на них обрушился град стрел. Да еще ветер стих, не мешая полету смертоносных жал.

Большинство подхватило щиты разной формы. Что полукровки, что люди находили наследие прошлых времен и делили его как повезет. Единой боевой фигуры не составлялось из круглых, вытянутых и треугольных щитов, но они хотя бы прикрывали от града полетевших стрел. Несколько воинов тут же кинулись к предводителю, выставляя над ним щиты, Ветру пришлось пригнуться, Рехи тоже прильнул к чешуе и невольно к спине Ларта.

Вращение кистеня как-то удалось остановить, не задев никого из своих. «Своих»? Еще накануне он бы никого так не посмел назвать, но ведь в любой битве нужно деление на стороны, и без этого никак. Злость, неприятие образа жизни, планы побега — все это для времени отдыха. А они все оказались на острие меча.

Ящеры со второго фланга уже карабкались через узкие тропки обратно на стены. Они не уследили за вырвавшимися из общей свалки лучниками и теперь спешили исправить ошибку. Войско людей пользовалось преимуществом, временным затишьем со стороны противника, и стремилось вновь собраться, соединить рассеянные отряды. С разных сторон доносились гулкие неприятные звуки боевых рогов — так люди определяли свое местоположение. И хотя войско полукровок все еще упрямо продвигалось вперед, но из-за щитов его скорость резко упала.

— Солнце им на голову, — выругался Ларт, заставляя Ветра подняться и резко броситься вперед.

— Мой господин! Куда вы? — растерянно воскликнул один из полукровок, который трепетно держал щит над предводителем, забывая о своей безопасности. Совсем еще мальчишка. И едва он успел спросить, как в грудь его вонзилась толстая длинная стрела с горящим наконечником.