По течению (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 57

Но вообще глава скорее не о том. А еще я “глазами” Вааса теперь изредка пишу.

Долго я ее писала, но главы длинные, да. Поэтому долго. Надеюсь, не зря стараюсь.

Перевод эпиграфа:

Я буду следовать за тобой, куда бы ни вела жизнь,

Я всегда буду рядом -

И на свету, и во тьме…

========== 14. Дым перемен ==========

“Moi j’ai essayé de vivre.

Donner, donner

Un sens à ma vie ici…”

(с) Mylène Farmer “J’ai Essayé De Vivre”.

Ни Вааса, ни Бена не было на аванпосте «Верфи Келла» уже около месяца. К счастью, новости о том, что главарь жив, доходили. Про доктора, конечно, никто не говорил, но он не сильно лез под пули, так что о нем Салли не столь сильно волновалась.

С недавних пор она жила с Норой в ее сарайчике. Никто не знал, почему и когда он стал собственностью Бена, но все приняли это как должное. Оказывается, иногда доктор умел быть наглым и оборотистым в свою пользу. Салли отмечала, что это очень удобно. Удобно… Да… А на острове началось восстание ракьят, расползаясь раскрывающимся веером от деревни и храма все дальше и дальше. И что больше всего пугало девушку: в их рядах находился «белый человек» из ее видения, она его назвала про себя «белый демон», потому что рассказывали, будто он отличался невероятной жестокостью по сравнению с ракьят и, кажется, не подозревал, что не лучше пиратов накачан какими-то зельями жрицы Цитры. Ваас же пренебрежительно дал ему кличку «Белоснежка», ведь врагов лучше всего называть нестрашными именами, не делая из них мистическую силу, преуменьшая их величие.

Но Салли не могла отделаться от своих случайных фантомов. Как никогда, она теперь боялась за… своего мучителя. И так не хотелось, чтобы он приходил, но за месяц она совсем извелась. Ведь где-то там, в этих сырых темных джунглях бродил по его душу «белый демон». Вроде как являлся тем самым человеком, который сбежал с дальнего аванпоста. Брата его, морпеха, застрелили. Сначала все посчитали, что и этот погиб, утонув в горной реке. Но какой-то странной волей судьбы его занесло прямиком в деревню Аманаки, говорят, вытащил их предводитель. И парня приняли, в жертву не принесли сразу, а воином делали. Он присоединился к сопротивлению и, наверное, думал, что это благодаря нему племя поднималось с колен. Так ведь думают все богатенькие благополучные мальчики, которым чудится, словно мир вращается вокруг них, и они в нем — главные герои.

До чего же Салли желала ему ужасной смерти от случайной пули, когтей леопарда, зубов варана или какой-нибудь мерзкой заразы! Однако вот уже месяц шли стычки за аванпосты, по большей части атаковали ночью, вечером или перед рассветом, как тени. И среди ракьят по-прежнему сражался некий Белоснежка. Ничтожество, он считал себя, наверное, героем, потому что Цитра его благословляла на подвиги. Он бы ничего не добился без племени.

Цитра… Ваас ее не убил, хотя мог бы без проблем, в чем Салли не сомневалась. А «сестрица» решила натравить ведомого жаждой мести берсеркера, у которого, кажется, напрочь отсутствовало чувство опасности, судя по рассказам перебрасываемых на аванпост пиратов:

— ***! Это весело было! С-сидишь такой за мешками! Ну, это… за пулеметом, — с трудом пережевывал английский язык взволнованный пират, разводя руками. — А тут этот ***к, и прям на тебя! ***! Это весело, но, ***, до ус***ки страшно! И пулемет такой… дын-дын-дын! И в ушах звон!

Пират потом долго еще рассказывал, забывая слова и построение предложений, что-то произнося настолько неправильно, что не удавалось уловить смысл. Однако в общих чертах все становилось предельно ясно: как старый незаживший рубец вновь открылось горнило войны, которое плавит не только солдат с обеих сторон, но и незаметных существ, людей, что оказываются не на той стороне баррикад.

Противостояние развертывалось далеко, так казалось, но вскоре с аванпоста начали пропадать вещи первой необходимости вроде лекарств и мыла, их не хватало. Хорошо, что Нора немного разбиралась в травах и нашла возле забора какое-то растение, которое прекрасно мылилось и пахло приятно. Все это мелочи, но говорили они о том, что начинается нечто опасное. Салли не застала времена, когда Хойт высадился на южном острове, основавшись в своей крепости.

Тогда Ваас еще поддерживал ракьят, боролся вместе с ними. А потом предал, уже в разгар войны, когда недуг завоевания перекинулся на северный остров. Племя, кажется, не распознало вовремя угрозу, не пришло на помощь тем, кто бедствовал на южном острове, ведь там обитали в крошечных городах и шахтерских поселках потомки колонизаторов, добывающее уголь. Много тогда крови пролилось не только воинов племени, но и наемников. Все это осталось в прошлом, в какой-то момент сложилась карта расположения аванпостов, часто на месте автозаправок, доков, заброшенных шахт или рыбацких деревень. Салли помнила перестрелки, которые совсем не казались опасными, от нее требовалось только не высовываться. Но ныне происходило что-то реально пугающее, пока до «Верфи Келла» не добирались, но все прекрасно знали, что это не самый укрепленный аванпост. Все чаще из джунглей доносились отзвуки перестрелок, а охрана аванпоста пребывала в боевой готовности.

— ***! Слышали новость? «Ржавый Двор» они взяли! — доносились неутешительные переговоры после внезапного сообщения по рации. — Говорят, с ракьят какой-то снайпер действовал.

Салли на деревянных ногах отошла от штаба. Она уже давно выбрала себе позицию под заколоченным окном, где не привлекала внимания и могла слушать все важные сообщения. Но таких вестей она никак не ожидала, потерянно уставившись в клубившееся легкими облаками небо, с которого обрушивался солнечный жар, превращая остров в гигантскую сковородку.

Снова! Снова дрожать от каждого звука, снова ждать неизвестности, не зная, куда бежать, что делать, где прятаться. Салли тоскливо окидывала взглядом аванпост: за ним джунгли, перед ним — залив, по бокам — дорога. А вокруг него ни забора нормального, ни убежища. Только горстка вооруженных людей, пара катеров и два волкодава. И тут как повезет: либо восстание ракьят являлось временным незначительным перевесом в их пользу, либо — началом настоящего наступления. В любом случае, Салли боялась, и удивлялась, с каким ожесточенно спокойным лицом узнает тревожные вести Нора. Нет, не ожесточенным. В глазах женщины лихорадочно плясали блики воодушевления, напряженной работы мысли, будто она составляла некий план. На что она надеялась? На то, что сумеет присоединиться к племени?

Ох, не знала Нора, что значит содрогаться от звука близких выстрелов, что значит, ждать и изнывать до горьких стонов от неизвестности без шанса во что-то вмешаться, хоть что-то изменить.

***

Снова грохнуло, обрушившись молотом звука на барабанные перепонки, и близко в джунглях. Кажется, граната. До аванпоста на южном берегу уже который день пытались добраться дикари.

Бен поежился. Дернул плечами и продолжил перебинтовывать ногу какого-то высоченного пирата, который выглядел на удивление прилично, насколько прилично может смотреться человек, который недавно выбрался из пекла. Вроде как его группу снайперов выбили с высоты у бамбуковой рощи, что прилегала к Деревне Аманаки, находясь от нее немного к востоку.

Пират не особо рассказывал, только молча смотрел невидящим ожесточенным взглядом синих, как лед, крупных глаз поверх головы доктора, словно не замечая, что с его телом проводятся нехитрые манипуляции. Бен тоже не жаждал знакомиться, доктор устал, а бронежилет, выданный как ценному лицу (в отличие от многих рядовых), намял бока, натер пониже шеи, по которой градом катился пот. Гип только уговаривал себя, чтобы руки не тряслись от усталости.

Уже месяц он не видел белого света, только расплавленный свинец экваториального солнца. Одно хорошо — Ваас не появлялся, правда, Бен не мог гарантировать безопасность Норы и Салли. К телефонам его по-прежнему не допускали, а друзей, чтобы передать весточку женщинам, у доктора не было.