Одиночество тоже компания (СИ) - Панина Валерия - Страница 30

  - Не знаю, вспомнилась откуда-то. Я ее любила очень, когда маленькая была, не знаю почему. Пела ее сама себе на ночь...

  - А еще знаешь? Маленькой елочке там, или про зайца? - отвлек меня от грустных мыслей Саша.

  - Про какого зайца? - удивилась я.

  - ... под елочкой скакал! - почему-то басом пропел муж. Я хихикала, пела 'про зайца', пока не увидела указатель 'Ногинск 1'.

  - Саш, а что нам в Ногинске делать? Тут до Павлова Посада полчаса.

  - Ты с самого начала ни в какой Ногинск не собиралась, а мою бдительность усыпляла? - раскусил меня любимый.

  - Ты представить себе не можешь, как я хочу шаль павлово-посадскую, - пожаловалась я. - Себе по каталогу присмотрела, девочкам. Тебе кашне купим.

  - Кашне? - подозрительно переспросил.

  - Это шарф такой красивый, - я рассмеялась. - За компанию Артему с Игорем купить можно.

  - О, женщина, коварство тебе имя, - смирился Саша, перестраиваясь в другой ряд.

  Мы немного погуляли, сходили в музей, накупили платков, шалей (и кашне), в магазине народных промыслов набрали игрушек для 'серебрят' и Катиного малыша. Сыночку купили филимоновские колокольчики - мышку и оленя, волчок, свистульку... Воз и маленькую тележку. Зашли погреться в кафе, оказалось, вкусно кормят.

  - Довольна? - Саша улыбался. - Не устала?

  - Хорошо, Сашуль. Нагулялась, в сон клонит. Я подремлю, ага?

  - Спи. Давай, сиденье поудобнее сделаю? - но я уже не слышала, уснула, как маленькие дети засыпают - на ходу.

  Проснулась от резкой остановки - машину дернуло. Испугаться не успела, но удивилась - Саша очень аккуратно водит, особенно теперь. Открыла глаза - Саша включил аварийку, выскочил из салона, полез куда-то под капот. Я вытянула шею, как будто бы это помогло увидеть, чем он там под машиной занимается. Не успела я решить, выходить или нет, как Сашка открыл дверь с моей стороны и протянул мне что-то на ладони. Я машинально взяла. Котенок?! Мокрый, ледяной весь, но живой, лапка дергается.

  - Саш, откуда?..

  Он обошел машину, сел на свое место, плавно тронул машину.

  - Тут выезд на трассу от поселка, я фуру пропустил, с нее на повороте упало что-то и шевелится. Хорошо, заметить успел и притормозить, и он удачно спланировал, а то все, разбился бы байкер.

  - Саш, он не двигается почти, замерз, по-моему. Надо его завернуть во что-то, - я начала снимать шарф.

  - Постой, дай его мне, - Саша забрал находку, расстегнул куртку, толстовку, сунул котенка прямо под майку и опять застегнулся.

  - Он маленький совсем, - я отошла от шока настолько, что нашла слова для возмущения. - Как он на фуру попал?

  - Закинули, - Сашка был мрачный и угрюмый. - Баловались, ***.

  - Не могу понять - откуда жестокость такая? Это ведь вряд ли взрослый сделал. Ребенок, подросток, - я по-настоящему разозлилась. - Неужели родители учат быть злыми? Нет. Где-то они этого сами набираются.

  - Наверное, мало не учить злому, Машунь. Надо учить доброму, - Саша вдруг рассмеялся.

  - Ты что? - удивилась я.

  - Да отогрелся, царапается. Щекотно.

  - В ветклинику заехать надо, - озарило меня. - Как они работают, у них сайт в интернете есть, интересно?

  Отмытый кот оказался удивительного розового цвета - не рыжий, не белый, а именно бледно-розовый. Кажется, будет пушистый и шкодливый, на елку уже покушался. Мурчит басом, ест хорошо. Назвали Байкером, за покатушки. Орет, спать один не хочет, залез к нам в постель, и мы всю ночь спали как в поезде, в полглаза - раздавить боялись. Вот завтра рожу, и пусть вдвоем спят, чтобы скучно не было!

   Глава 13.

  - Саш, погладь спину, - попросила я, поморщившись.

  Сашина теплая рука погладила поясницу, помассировала. Я лежала на боку, насколько возможно подтянув ноги к животу, отдыхала после схватки.

  - Саш, и ноги, - он ласково растер икры, лодыжки.

  Я уткнулась лицом в подушку, переживая очередную скручивающую боль, прикусила губу.

  - Маш, очень больно? Ты покричи или поругайся, легче же будет.

  Я промолчала, потому что кричать очень хотелось, но я терпела. Кричать мне было стыдно, и еще я Сашку жалела. Он был такой виноватый! Если бы не было так больно, я бы похихикала.

  - Сашуль, давай походим.

  Он осторожно помог мне сесть, потом встать, обнял и мы пошли по палате - до окна, к двери, и обратно. Где-то на пятом кругу меня опять скрутило, и я вцепилась ему в плечи, не сдержав стона.

  Тридцать первого декабря я с утра к себе прислушивалась, но ничего такого не происходило, чувствовала себя также как вчера, и позавчера, и намедни. К обеду мне это занятие надоело.

  - Саш, давай к празднику готовиться, что ли. Салат сделаем, запеканку с баклажанами. Еще я там тесто слоеное купила, хочешь пирожков с вишней?

  Кажется, Саше тоже прискучило смотреть на меня как на мину с часовым механизмом, и он не стал спорить, достал мясо, овощи. Фарш уже золотился, и баклажаны пеклись на гриле, как курортники на пляже, пирожки булькали сахаром в духовке. Я доедала начинку, потянулась за кувшином - налить воды, и...

  - Ой! - спазм сжал кольцом живот, поясницу, боль выбила испарину.

  - Маша, что? - встревоженный Саша опустился передо мной на корточки.

  - Ничего, Сашуль, - я наклонилась, поцеловала его. - Задела животом стол, Данька возмутился.

  - Точно?

  - Точно, точно. Саша, пирожки посмотри, и баклажаны сгорят сейчас.

  Я и в интернете читала, и девчонок спрашивала - пока воды не отойдут, роды не начнутся. Может, схватка ложная, а я в роддом сорвусь. Что хорошего новый год в палате встречать? И мы допекли пирожки, переслоили баклажаны мясом и отправили в горячую еще духовку. Котенок спал, забравшись за диванную подушку, только розовая пуховая попа торчала.

  - Саш, салат попозже делать будем, перед ужином. Поваляемся или гулять пойдем?

  - Давай полежи, я приберусь и приду.

  - Руку дай, - он поднял меня, и мы поцеловались, просто так, потому что любимые губы так близко и пахнет от него хорошо...

  А потом я испортила любимый комплект постельного белья, и мы поехали рожать.

  - Так, что тут у нас? - в палату стремительно влетела Злата Кудрявцева, дежурный гинеколог. Молодая, веселая, каждый раз бегом прибегает. - Тихо что-то, я думала, спите! Ведите ее сюда, я посмотрю.

  - Нет-нет, не садись, - распорядилась она через минуту. - Ты ему на голову сядешь, раскрытие десять сантиметров.

  Налетел народ, меня увезли в родовую.

  - Мужа забыли, - вспомнила акушерка, полная, уютная. - Позвать?

  - Не надо! - всполошилась я. - Я хоть покричу или постону. Ай!

  - Надо же, - удивилась та. - Тридцать лет принимаю, все мужиков ругают, одна нашлась - пожалела.

  - Это потому, что он один такой... Ой!

  - Давай, еще немного, тужься, - приказала она мне, и маленькому скомандовала. - А ты щеки втяни!

  Больно, но слезы не от боли, а от того, что я вижу своего сыночка. Я не знаю, мне не сказали еще, но я уверена - сын!

  - Мальчик, - подтвердила Вера Семеновна. - Хороший какой, горластый! Как назовешь?

  - Андрей, - вытирая лицо косынкой, почему-то сказала я, хотя мы с Сашей давно решили - назовем Даниилом, Данькой.

  - Молодец, мамочка, - похвалила меня Злата. - Ни одного разрыва, умничка. А все потому, что не худая.

  Я пропустила сомнительный комплимент мимо ушей, и не чувствовала лед на животе. Я смотрела, как моего сыночка моют, обрабатывают пуповину, взвешивают. И все ждала, ждала - когда дадут обнять, взять в руки.

  - Ну вот, все чистые и красивые, можно папочку звать. Зовем папу?

  Я закивала.

  - Дайте мне, дайте! - протянула руку.

  - Заходи, отец, - Вера Семеновна открыла дверь, пропустила Сашу, в халате, шапочке, в маске.

  - Поздравляю. Сын, четыре сто, пятьдесят пять сантиметров. Здоровый, крепкий пацан, - и неонатолог положил сыночка Саше в руки.