Кратчайшее расстояние (СИ) - Панина Валерия - Страница 45

   Меня их эмоции касаются самым краешком, мне своих хватает. Кроме здоровья мужа, меня нервирует возня вокруг Игоря - про служебную проверку я уже говорила, а еще ему ставят в вину то, что он запретил активировать диск. Спросила его, какие последствия могут быть, он ответил, что ничего не нарушил, и вправе был принять такое решение как командир. Хорошо, если так. За всеми переживаниями даже забываю бояться рожать.

   Я стала такая корова, просто ужас. Набрала двадцать два килограмма, Катя почти двадцать один. У нее двое весят столько же, сколько мои трое. Тридцатого декабря, на тридцать пятой неделе, делали УЗИ. Лежат себе вниз головами, сосут пальцы, лениво лягаются.

   - Катя еще недели две точно проходит, хоть у нее срок и чуточку побольше. А ты готовься. Тридцать шесть недель когда у тебя? Восьмого... Как удачно, люблю таких пациенток, праздники могу гулять свободно. Так вот, восьмого будем с тобой рожать.

   - Инга, а может, все-таки кесарево?

   - Не ленись, Людмила! Естественные роды всегда лучше. Дети крупненькие, самый маленький плод две триста, предлежание правильное, ширина таза у тебя нормальная, никаких патологий.

   - Я тут читала про эпидуральное обезболивание...

   - Сказать, что бы интернет вам отрезали, что ли? Хотя у тебя в палате справочник. Хуже нет с врачами рожать! Хорошо, хоть Катерина не гинеколог, вообще бы вешалка была, - под ворчание врача улыбающаяся медсестра вытерла мне живот, поправила сорочку и потянула с кушетки. - И имей в виду, рожать в роддоме будешь, а не в этом... овине. Собирай вещи, я тебя забираю. У нас до родов полежишь.

   - Это современнейший медцентр, - оскорбилась я.

   - Для космонавтов - да, но не для рожениц и не для младенцев! Перинатальный центр у нас какой, в отделении патологии недоношенных от пятисот грамм выхаживают, на ладошке помещаются.

   - А зачем... в патологию? - ужаснулась я.

   - Не надо никого в патологию. Это я для примера, - строго успокоила меня Инга Витальевна. - Людмила, поторопись.

   - Можно я новый год тут встречу? - заныла я. - Если все хорошо, до восьмого успею. Пожалуйста!

   - Ладно, все равно я только второго в ночь дежурить заступаю. Но второго что бы была, я Ливанова предупрежу!

   На новый год все родители отпросились у нас в Обыденск, кошачье-собачьих детей, конечно, с собой забрали. Устроит им там Милочка тестовые испытания!

   Часик посидели с мужьями у перегородки, чекнулись яблочным соком, полпервого укатились к себе, пытаться спать. Последнее время я ночи бояться стала, сплю плохо, даже беременная подушка не спасает. Как можно уснуть, если ты лежишь, а на тебе бегемот сидит, в лучшем случае? А в худшем - дети дерутся за территорию, чувствую, рожу - у каждого по синяку под глазом будет.

   Но что я вам скажу - хуже тридцать шестой недели беременности только роды. 'Кто не был - тот будет, кто был - не забудет', это, товарищи, не про армию. Это про роддом. Правильно я говорю, девочки?

   - Надежда Петровна, оденьте на них чепчики разные, пожалуйста, а то родня думает, что я одну и тоже фотку скидываю!

   Медсестра, возрастом постарше моей мамы (строгая, ух!), помогла мне сесть и подала замотанное полешком дитя. Сверилась с биркой на ручке: 'Серебро Людмила Евгеньевна, девочка, 2320/46, 9.01.**, 0 час. 11 мин.'. Она мне всегда дочку первую дает, и вообще, ее любая смена приносит не по расписанию, как остальных, а когда она есть изволит. Первые дни пытались приучить к порядку, но кормление она просыпала, а когда будили и пытались накормить - орала до посинения и грудь не брала. Орет она заливисто, громко и упорно. Заводная дочурка, солистка в хоре - завопит, всех перебаламутит. Если слышу, что кто-то орет - знаю точно, моя тоже участвует.

   - Что это ты молчаливая какая? - поразилась я, укладывая ее поудобнее и запихивая в ротик сосок. - И сговорчивая! Есть, что ли, хочешь, или настроение напало хорошее, отбиться не смогла?

   Нет, вы не подумайте, в здешнем перинатальном центре не только оборудование, здесь и порядки современные. Лежу я в отдельной палате со всеми удобствами, и детки здесь с мамами лежат, и посетителей пускают. Но! В роддоме карантин по гриппу, а оставлять меня наедине с детьми через сутки после родов не гуманно.

   Дочка трудолюбиво сосала и смотрела на меня синими сердитыми глазами.

   - Роднуля моя, - засюсюкала я. - Козюлечка любимая.

   Козюлька наелась и гоняла грудь вхолостую. Отняла и поставила столбиком, срыгнуть. Она быстренько справилась и приготовилась орать.

   - Погоди! - выдвинула я встречное предложение. - На.

   Надо же, пустышку взяла с первого раза. Ой, чудеса!

   Так, а теперь кто? 'Серебро, мальчик, 2580/48, 8.01.**, 23 час. 55 мин.'. Средненький, улыба моя. Точно, улыбается! А говорят, совсем маленькие дети не умеют. Поцеловала в красную мягкую щечку, в крохотный кулачок, заворковала. Ест он быстро и начинает возиться, выпутываясь из пеленки, не любит тесноты.

   Старший мой, серьезный мужичок. Поправила бирку, покачала головой. Неужели и это мое?! 'Серебро, мальчик, 2820/50, 08.01**, 23 час. 45 мин.' Ест, вздохнет и опять ест. Основательный. Как это..? Степенный, вот.

   - Люда, да что ты ревешь? - воззрилась на меня Надежда Петровна. - Грудь болит?

   - Нееет, - с подвываниями ответствовала я. - Это я от счастья-аааааа!

   Нас выписали на десятый день, Катерина Юрьевна аккурат в это утро собралась рожать. Она в соседней палате лежит, ходила ко мне на мастер-классы, я-то теперь опытная. Вообще, меня раньше хотели выгнать, но я упросила, что бы с детьми. Забирали торжественно, на трех машинах. Что вы, кавалькада, цыганская свадьба. Света с Максом тоже прикатили, вернее, прилетели, а на выписку у Русановых машину одолжили. Детей везли в переносках на заднем сиденье, я на переднем, за рулем папа. На второй машине свекры с мамой, на третьей Золотаревы. Что вы улыбаетесь? Обыкновенная фамилия. Нет, мы с сестрой не специально, мы мужей не за фамилию выбирали. Ладно, смейтесь, смейтесь...

   Наконец-то дома! Тихо, снежок, солнышко. Постояла на крыльце, подышала, даже голова с непривычки закружилась. Внутри уже суетились, слышно, как мама командует: 'Руки! Руки мыть всем, потом детей трогать!' Повесила в шкаф шубу, присела снять сапоги. Из-под обувной полки высунулись два черных носа, понюхали.

   - Вы что тут делаете, разбойники? И где третий?

   - Кисю дай! - сказал за спиной требовательный голос. - Дай, казала!

   Носы немедленно спрятались.

   - А где ты киску видишь? - обняла я Милу-младшую.

   - Воть! - пальчик ткнул куда-то в потолок. Я посмотрела. На верхней полке между шапок сидел котенок. Морда у Сушки выражала обреченность.

   - Я не достану, Мил. Видишь, у меня ручки не дотягиваются?

   - Папа! Хочу кисю! - племяшка вывернулась у меня из рук и убежала за помощью.

   - Прячься лучше, - посоветовала я коту. - Папа Макс дочку всяко больше тебя любит.

   - Милка, где застряла? - выглянул папа. - Пойдем, посмотришь, что мы тут вам сделали-то!

   Как я их люблю! Они купили две или три даже приставные кроватки и собрали из них одну большую, дети в них не вдоль, а поперек лежат. Первоначальная конструкция не предполагала, а они умудрились такой девайс смастрячить! Она качается! Мягко ходит влево-вправо по направляющим, лежи себе, качай.

   - Спасибо! - обняла отцов по очереди, поцеловала. Вадим Олегович смущенно крякнул, папа чмокнул в ответ. - Здорово!

   - И столик вот тебе, - гордо продемонстрировал папа. - С бортиками, не укатятся. А в кухне манежик. Имей в виду, там пол дополнительно теплый!

   - Погоди ты, - уняла его мама. - Дай отдохнуть девчонке, помыться. Ей кормить скоро, пеленки менять.

   - Ну что, сват, по маленькой? - покладисто согласился папа. - Макс, ты где там?

   - Начинается, - заворчала мама, выходя вслед за отцом из спальни.