Кратчайшее расстояние (СИ) - Панина Валерия - Страница 46

   Закрыла дверь, села на кровать. Стопка детей аккуратно лежала на правом боку. Взяла со столика планшет, набрала.

   - Игорь, - задохнулась. - Мы дома. Смотри.

   - Прости меня!

   От неожиданности выронила планшет, подобрала мужа вверх ногами.

   - За что?!

   - Такой день, а ты одна. И всю беременность...

   В доме куча народу, но я поняла его.

   - Игорь, что за ерунда! Нет, ты не подумай, мне без тебя плохо, очень, я утром поплакала даже, так надеялась, что тебя отпустят, хоть и знала, знала, что не будут медики рисковать. Но ты ведь не сам, я имею в виду, ты же не бросил нас, - сбивчиво говорила я. - Я так горжусь тобой! И ты скоро будешь дома. И пусть только попробуют тебе отпуск не дать!

   - Не плачь, Мила. Я...

   Тут где-то у него за стенкой раздался рев.

   - Что у вас там? - вздрогнула я. - Хоккей, что ли?

   Видно было, как Игорь отвернулся и прислушался.

   - Нет, это Артема поздравляют. Катя смс-ку прислала.

   У меня тоже зажужжало, на экране всплыло сообщение: 'Родили невест вашим Серебрятам'.

   Первого февраля я встала пораньше... Ну, вообще-то я теперь всегда рано встаю, у нас же кормежка с шести, в удачные дни. Но, поскольку у меня четыре няньки на троих детей, мне потом дают выспаться. А сегодня Игорь приезжает, карантин закончился. И я не легла, а пошла пробовать как-то себя в привлекательный вид привести. Встала в ванной у большого, до пола, зеркала. Так, волосы. Здесь все в порядке, я неделю назад была в салоне. Лицо. Как будто тоже самое, что в мае. Руки. Мдя... Так себе маникюр, хирургический. Грудь. Мне девчонки недавно картинку прислали, про размеры лифчиков, у меня точно 'Охренеть', или даже чуть побольше. Ниже лучше не смотреть, сплошное тесто. Ноги. Ноги как ноги, стойко носили мои шесть пудов, теперь отдыхают. Заслужили свежий педикюр, ярко-вишневый. Спина и попа. Тоже пока лучше не смотреть. И не показывать... Даже хорошо, что мне пока нельзя любовью заниматься. Ничего, Мила, ничего, скоро можно будет бегать и пресс качать. Будешь опять красивая. Заплела косу-обратку, накрасила ресницы, подвела глаза. Хоть что-то.

   Часов в одиннадцать старшие Серебро уехали за сыном. Мама суетилась на кухне, я одела сытых и мытых детей в парадное и позвала папу, помочь.

   Уложили тройняшек в кроватки в столовой, я ревниво поправляла штанишки и распашонки, гладила круглые головенки.

   - Ты вот что, Милка, закажи нам с матерью билеты на самолет, на послезавтра, край на четвертое. А ты, Татьяна, завтра потихоньку сумки начинай собирать.

   - Да ты что?! - повернулась от плиты мама. - Куда мы поедем?! Люда только родила, троих! Ей помощь нужна!

   - Таня, да ты пойми, - папа уселся у разделочного стола. - Они с Игорем не виделись больше полгода, он летал, потом опять под замком в четырех стенах, приедет, а у них не дом, а коммуналка. Эка радость - теща навеки поселилась, Тут и святой, - потряс папа воздвигнутой дланью, - с катушек съедет. Пусть одни поживут, справляться не будут - обратно приедем.

   - Люда, а ты что молчишь? - воззрилась на меня мама.

   - Ты дочь сюда не приплетай, - не дал мне ответить папа. - Что она тебе скажет? Мама, ехала бы ты отсюда?

   Меня выручила дочка. Завозилась, захныкала, завопила, была затискана и зацелована. Мама молча сопела, и даже, кажется, шмыгала. Я сделала вид, что не слышу. И правда очень хотела остаться только своей семьей.

   Мои родители уехали через три дня, как и собирались, родители Игоря - через неделю после них. Договорились вернуться в июне, на мой день рождения и крестины. Ну, или раньше, если 'караул' крикнем.

   В первый одинокий вечер мы искупали детей (я уже справлялась на твердое 'хорошо'), в четыре руки одели. Я ушла в душ, а когда вернулась, Игорь лежал на кровати и тренировал детей толкаться пятками. Я смотрела на крошечные лапки на большой ладони и мне опять хотелось плакать. Легла по другую сторону, легонько, как хрупкие цветы, касалась наших детей.

   - Мила, ты такая интриганка, - похвалил меня муж. - Ты ухитрилась скрывать от меня, что беременна тройней, пока не родила. Ты когда позвонила и сказала, что у нас два сына и дочь - не поверил, думал, разыгрываешь, или у меня опять галлюцинации.

   Я хихикнула.

   - У тебя в трубке такой голос растерянный был, я даже не понимала сперва, что ты мне отвечаешь.

   - И вид тоже. Мужики ржали и фотографировали. Потом над Артемом прикалывались, что жена тоже сюрприз готовит.

   - О, фотки есть! - обрадовалась я. - Надо для семейного архива попросить.

   - Мила, любимая моя. Родная, - он потянулся, ласково погладил меня по лицу. Прижалась к ладони, закрыла глаза. - Я так счастлив, так люблю тебя... Ты самая красивая, нежная, самая-самая...

   Подползла поближе, осторожно перевесилась через детей, потянулась. Мы целовались, внутри сладко тянуло и екало. Вот, оказывается, какое оно, счастье...

   - Постой, - я прокрутила в голове чистосердечное признание. - А детей? Ты что, детей не любишь?! Ты про них ничего не сказал!

   Игорь рассмеялся, прижал мою голову к плечу.

   - Глупенькая, как же не люблю, - шептал он мне в ухо. - Больше жизни... Спасибо, родная...

   Поздно, дети уже обиделись. Иначе зачем бы так полночи орали?

  Глава 19. Основной инстинкт.

  Дети плод и награда для нашей любви,

  Испытание, счастье и чудо...

  Дети дарят улыбки и крики свои,

  И любви отражением будут.

  И с ребенком в любви появляется ось,

  Словно солнце и центр вращенья,

  Все меняется, вспомни, как прежде жилось,

  И умильно вздохнешь в восхищении...

  Но представьте, что стало светил этих три,

  Вдруг, внезапно, на раз и свершилось!

  Катаклизм! Ураган! Наше счастье, смотри,

  Увеличилось... нет, растроИлось!

  Втрое больше любви, беготни, суеты,

  Втрое больше забот и пеленок,

  Словно стрелка секундная мечешься ты,

  На руках неизменно ребенок!

  Втрое больше улыбок (и криков, увы,)

  И пустышек, и памперсов - втрое,

  Дети дар, но еще испытанье любви,

  Но родителей все-таки двое...

  И, в четыре руки обнимая детей,

  Их качая, кормя, пеленая,

  Ты шепнешь: "Я люблю" половинке своей,

   И услышишь: "Я тоже, родная!"

   (Стихи Татьяны Резниковой)

   Да что так жарко, Игорь отопление включил на полную? Я задрыгала руками-ногами, спихивая одеяло, а оно не сбрасывалось и не сбрасывалось.

   - Мила, - тронул за плечо Игорь. - Разденься, ты мокрая вся.

   Открыла глаза, проморгалась. Я лежала в гостиной на диване, в зимнем комбинезоне, шапке и в одной кроссовке. Вторую кто-то из собак утащил, наверное. Охая, села, расстегивая молнию, потерла затекшую спину. Зевнула не хуже Майора, во всю пасть.

   - Сколько времени, Игореш? - муж стоял рядом и улыбался.

   - Девять.

   - Как девять? - я подскочила. - Я два часа проспала?!

   - Ты пока одевалась, я детей вниз перенес, пошел кофе варить и завтрак делать. Ты сидишь, кроссовки шнуруешь. Минут через пять думаю - что ты там делаешь? Выглянул, а ты свалилась и спишь.

   - Что ты меня не разбудил? - обвинила я, протягивая руку. - Я так никогда бегать не начну. И не похудею!

   - Я тебя будил, - Игорь поднял меня с дивана. - Предлагал раздеться и идти досыпать. Через двадцать минут бросил, ты даже на Маргаритку не отреагировала, а она орала, как будильник с повтором.