Беглянка (СИ) - Егер Ольга Александровна - Страница 17

— Твой папа охотник? — расспрашивал мальчика Сарат. — Он часто берет тебя на охоту?

Наивный Сережка, не сразу понял, о чем говорит дядя. И хотел было открыть рот, чтобы поведать странному гостю, мол, ни папы, ни мамы уже давно как нет. Да только Лиина заговорила раньше.

— Мал он еще для охоты.

— Разве?! — ощущать на себе взгляд этого человека было настолько неприятно, что у девушки моментально возникло желание бежать к реке и полностью помыться с щеткой! — Мой отец брал меня с собой еще в меньшем возрасте. — И доверительно решил поделиться с мальчишкой своими воспоминаниями. Даже лицо попробовал сделать попроще и поприятнее (что получилось очень плохо — дяденька смахивал на живодера!) — Когда он убил кабана, попав ему в голову стрелой, а потом огромным ножом вскрыл брюхо, он помазал мне лоб кровью животного. Это было своего рода посвящением. Я был так горд!

— Мне кажется, это слишком жестоко. — Не одобрила Лиина.

— Женщина. Что тебе понять! — фыркнул Сарат.

— Сережа, пойдем, помоем руки. Тебе скоро спать! — позвала ребенка девушка, чтобы хоть ненадолго уйти из дома, полного неприятных мужчин, и удержаться от споров с ними.

Варн строгал брусок и смотрел на гостя с таким видом, словно уже представил, как его нож отрезает говорливому мужчине язык.

— А у тебя молодая жена! — проводя Лиину взглядом до двери, обратился к нему Сарат, заметив, как лезвие, терзавшее древесину резко остановилось. — Красивая. Ты хорошо за ней присматривай. А то знаешь, такие оказываются ветреными. Не успеешь моргнуть и оп…

— Ребенок уже на соседа похож! — заржал в голос Ихар.

Лезвие Варна сорвалось с деревянной поверхности и замерло в воздухе. Радмила похлопала тяжелой рукой охотника по плечу, отвлекая от мыслей о неминуемой и скорой расправе.

— Ай! Тварь! — завопил Гайв, сунув руку к Оре. Ястреб тут же решил заморить если не червячка, то пару чужих пальцев и впился в подсунутую конечность острым и сильным клювом. Прежде, чем воин замахнулся на птицу, Варн кликнул пернатого друга, мысленно пообещав себе отблагодарить верного напарника свежей рыбкой или полевой мышью за подвиг. Тот широко взмахнув крыльями и еще больше напугав Гайва, полетел к хозяину и сел на подставленную руку.

— Не балуй, дружок! — «пожурил» для вида охотник свою птицу, хотя в душе только радовался, что хоть кто-то мог совершенно спокойно и без зазрений совести покуситься на гостей.

Ястреба ссадили на спинку стула, подальше от любопытных.

Мальчик топтался около колодца и ждал, пока Лиина наберет воды.

— Почему мы моем руки здесь, а не там? — не понимал он.

— Сереж, давай поиграем! — предложила ему девушка, ведя за руку к умывальнику, наполнила сосуд водой, чтобы помыть ребенку руки. Присела напротив, вытирая его мягким полотенцем. — Будем играть в семью. При наших гостях называй меня мамой, а Варна — папой. Хорошо?

— Пока они не уедут? — уточнил Сережа.

— Да, — кивнула ему Лиина.

— А дольше нельзя?

Девушка лишь рассмеялась.

— Посмотрим! — сказала она, щелкнув его по носу.

— Лиина! Лиина! — по возможности тихо звали ее от калитки.

Обернувшись, девушка увидела отца Милки — главу селения.

— Что стряслось?

— Ты это… — начал Еремей Федотыч, с трудом выбирая слова, чтобы объяснить почему ему не сидится дома. — Я с Гаврилой поговорил… Ну… По душам.

Лиина сразу поняла, что «душевный разговор» проходил в диалоге меж кулачным боем. И Гаврило, наверняка, сейчас делал спиртовые компрессы к двум здоровенным фингалам.

— Уж скажи Варну, чтоб он этой ночью у вас остался. А то… — Еремей Федотыч опять замялся, потер широкой ладонью затылок. — В общем, если чего — зови. Мы тут с кузнецом, и Степаныч, будем не далеко. Что-то мне совсем не нравятся эти трое.

— Нам тоже! — пожаловался Сережка, косясь на входную дверь.

— Спасибо, — улыбнулась девушка такой заботе.

Кстати, та самая дверь сейчас распахнулась, и из нее вышел Ихар, сразу вперив взгляд в разговаривающих у калитки. Лиина дрогнула и крепче сжала руку мальчонки.

— Идите, Еремей Федотыч, я передам матушке. — Пообещала Лиина, разворачивая Сережку к дому.

Ужин прошел настолько напряженно, что ни у кого, кроме гостей кусок в горло не лез. В гостей же наоборот, и курица влезла, и каша, и картошка, и огурцы с помидорами, даже колбаса. А когда все укладывались спать, то хозяевам впервой пришлось задумываться куда бы примоститься. Ихара, к великому счастью, конечно, выгнали спать в сеннике, а вот Сарат предпочел отдыхать на перине, и именно на той, что принадлежала Лиине. Впрочем, она не особо противилась. Потому что Варн остался. Сейчас он помогал Сережке забраться на печь. А потом протянул руки к Лиине. Обхватил за талию и поднял над полом. На несколько мгновений так и задержал ее, любуясь. Усадил.

Забираясь под стену, Лиина опасалась, как бы Варну не вздумалось уйти или лечь на лавке. Но он собирался охранять их покой совсем поблизости. Он забрался к своей названной семье, задвинул шторку, оставив для себя небольшой зазор, чтобы можно было следить за оставшимся в комнате Гайвом.

— Спи! — повернулся к девушке Варн, подложив ей руку под голову вместо подушки.

Лиина улыбнулась. Пусть ситуация была не лучшей, однако любимый мужчина находился так близко, на него можно было глядеть перед сном и быть уверенной, что утром он все еще будет рядом. Вот только уснуть девушка так и не смогла. Она тщательно притворялась спящей, дожидаясь удобного случая.

Последняя свеча погасла и громовой храп дал Лиине знак, что пора приступать к действиям, а точнее, к побегу. Убедившись, что Варн спит, она аккуратно, стараясь не разбудить мирно сопящего между ними Сережку, сползла с печи. Не обуваясь, прокралась к двери и выскользнула наружу. Прошла до самых сельских ворот и… Чуть всю деревню не разбудила, завизжав, когда увидела светящиеся в темноте огромные глаза.

— Борис Васильич! Зачем пугаете? — перевела дыхание девушка, распознав в огромной птице, старого знакомого сокола. — Вам ли неведомо, что здесь приличные соколы по ночам не летают? Это не их время!

— А приличные горлицы, да и девушки, могут себе позволить бродить в темноте? — в ответ задала ей вопрос говорящая птица.

Стоит ли упоминать о том, что жители Ирия слишком уж отличались от простых земных птиц? А сокол очень выделялся. Удивительно, как под ним ветка не обломилась — под такой то тяжестью!

— Нам же, как чужестранцам, здешние законы не писаны! — усмехнулась Лиина, оборачиваясь горлицей. — Не сопроводите ли меня?

— Конечно, — взвился в небо, следом за ней сокол. — Мало ли какие ты неприятности в одиночку найдешь!

— Действительно, вдвоем искать то веселее будет… те самые неприятности!

Они летели над лесом и всматривались в заросли придирчиво, отыскивая среди них хоть небольшой огонек, хоть струйку дыма. Много и долго пришлось пролететь, чтобы птицам наконец попалось на глаза желаемое. В самой глуши к небу змеей вился дым. Птицы спустились, кружа вниз, спрятались на ветвях.

У потухающего костра практически дремали, позабыв о пленниках четверо мужчин. Пятый, судя по журчащему звуку, удалился в кусты. Пленники сидели на земле, связанные по рукам и ногам. Иле приходилось тяжелее всех. Она лежала на боку и тяжело дышала. Харе пытался разрезать путы на руках тайком от воинов, а Айно сосредоточенно смотрел в огонь. Его взгляд был странным. Отрешенным, будто видел он не этот мир — взирал сквозь маленькую щель в иной, призрачный. Лиине, еще когда ее звали Аглу, приходилось видеть подобное.

— Шаман! — догадался сокол. — А тебя так и тянет к таким. Неужели твоя жизнь повторяется?

— Не каркай, Васильич! Чай не ворона! — проворчала на него горлица, прислушиваясь к лесу. Он же — каждая его травинка, каждый корень, каждый камень — отзывался призыву шамана. Где-то, чуть дальше, пробудился медведь и побрел к стоянке.