Солнце Ирия (СИ) - Егер Ольга Александровна - Страница 29

Но, все равно, болело у старого Иже сердце за это наивное дитя. Будто собственную дочурку оставлял босой и одинокой сиротинушкой.

Поводив немного лошадку по заснеженной поляне, и дав Элишке привыкнуть к седлу, Степан, вдруг хитро улыбнулся и спросил:

— Может с ветерком?

Не зная еще, что ей предлагают, девушка радостно улыбнулась. И тать ударил ладонью коня по крупу. Тот встал на дыбы, заставив наездницу прижаться к конской шее и крепче перехватить поводья. А потом сорвался в бег, и помчал по лесу. Сначала Элишке было страшно… Да и Степану, не ожидавшему такого от смирной коняшки дурно сделалось. Он хотел было броситься вдогонку… Но куда ему состязаться в прыткости со зверем!

— Я лечу! — скоро девушка вскрикивала от счастья, а вовсе не от страха.

— Лети, соловушка! — весело откликнулся Степан, повернув к дому. — И не поминай нас лихом!

Скакать через лес оказалось сродни полету. И Элишка сразу же полюбила езду верхом. Она смогла обуздать коня, и он немного сбавил скорость. Девушка выровнялась в седле, наслаждаясь движением и красотой вокруг. Ее красотой тоже наслаждались, но издали, ничем себя не выказывая. Этот ценитель красоты летел следом, не отставая от наездницы.

Скакун вошел во вкус, чувствуя свободу. Он лихо брал любые препятствия, будто не замечал ни коряг, ни вывернутых деревьев. Но вот впереди оказался поваленный дуб — мощный и широкий. Элишка натянула поводья, пришпорила коня и прижалась к его шее, предвкушая очередной прыжок. Животное преодолело препятствие. И… лишилось наездницы. А та повалилась на снег, крепко ударившись головой о корягу.

И тот час наблюдатель спустился вниз, чтобы упасть рядом на колени.

Она лежала у его ног. Румяная. Золотые локоны разметались по белому снегу, словно по подушке. Владарь протянул к ней руки, чтобы бережно и аккуратно поднять девушку…

Ей привиделся он — темный, холодный и красивый. Такой родной. Совсем близко.

— Владарь, — простонала она, понимая, что на самом деле его больше не увидит.

Тот, кто сейчас удерживал ее в объятиях совсем не походил на властителя птиц. Этот был румяным, светловолосым, кудрявым, и его глаза весело ей улыбались. В них не было ни льда (как в черных глазах владаря), ни укора. Лишь веселые смешинки и живой человеческий интерес.

Элишка смутно припоминала этого мужчину. Раньше они уже встречались. Она попробовала сесть удобнее, чтобы рассмотреть внимательнее лицо человека, но сделать это оказалось сложно. Девушку везли на каурой кобыле, чеканившей шаг по большому тракту.

— Кто вы? — испугалась она.

— Тот, кто искал тебя очень и очень долго! — загадочно пояснил мужчина.

— А зачем? — наивно спросила она, прикоснувшись к ушибленному виску.

— Чтобы быть с тобой. — Честно и уверенно ответил незнакомец, сияющий ярче солнца. — И больше я не позволю тебе улизнуть от меня!

— Ты… Я видела тебя. В лесу! — припомнила Элишка и попыталась отстраниться. — Ты — охотник!

— Илья! — назвался он. — Так меня зовут. А как твое имя?

— Элишка… — растеряно проронила она, и вдруг вспомнила еще кое-что. — Пусти меня! Мне надо домой. Меня ждут!

— Кто?

— Друзья.

— И где твой дом?

Девушка оглянулась по сторонам. Но местность была совершенно незнакомой. И пришлось признать, что отыскать хижину татей не сможет. Потому лишь пожала плечами.

— Не волнуйся! Я дам тебе дом. Я дам тебе все, чего ты только пожелаешь! — пообещал ей Илья.

Но чего Элишка хотела, так это вернуться к владарю. Хотела и прекрасно понимала, что никто не подарит ей этого.

Она тяжело вздохнула и отдалась на волю нового знакомого.

Тати двигались вдоль деревьев, следом за небольшой компанией конных. Судя по виду, были те ребята не из бедных, да и возвращались с охоты, прихватив с собой диковинную белокурую дичь.

— Ладно. Все равно, нам бы пришлось отправить ее к кому-нибудь. — Вздохнул атаман Иже.

— А этот вроде приличный мужик. Вон как бережно ее придерживает. — Подметил Всевлад.

— Да. И сияет, как начищенная монета! — сплюнул под ноги Степан.

— Пойдемте, братцы, — подтолкнул всех атаман. — Видать, судьба у нее такая. Может, еще и лучше нас заживет!

Лихой народ вновь скрылся в чаще лесной, чтобы попрощаться с родным логовом и покинуть его.

Он прилетел домой тихий и мрачный. Сел за стол. Посмотрел на письма. Взял чистый листок, перо… И не нашелся, что написать. Мысли покинули его голову. Сбежали в другой мир, где белокурую девушку забрал в свой дом помещик Илья Кручинин.

Она ранее не видела таких больших домов: словно дом на доме выстроен — два этажа, да еще и чердак. Сколько в нем комнат, Элишке и представить страшно было. В самой большой комнате, с круглым ковром в центре, стояли большие резные, до блеска начищенные, столы. Стулья здесь были тоже чудные. Пожалуй, лишь у владаря в комнате Элишка видела подобные: большие, с мягкой спинкой и удобным сидением. На стенах висели картины. Правда, странные люди, изображенные на них, пугали девушку. Так что она отвела взгляд. И принялась рассматривать людей живых. А здесь их жило так много! Еще во дворе к приезжим сразу поспешили ребятишки и мужчины, которые быстро перехватили поводья, забрали у охотника Ильи вещи, и также скоро поторопились скрыться в доме. А когда Элишку провели внутрь, то тут она повстречала множество женщин. Одни носили одежду, другие натирали полы, третьи торопились с подносами в руках. У каждой свое занятие… И каждая взглядом неприятным по незнакомке мазнула. Совсем молоденькие девчонки зашептались у стены, посмеиваясь, и бросая на Элишку недобрые взгляды. От такой «приветливой» встречи, захотелось укрыться где-нибудь в укромном местечке, да хоть бы и за плечом мужчины. Только Илья радостно улыбался и, перехватив крепко руку Элишки, повел ее по лестнице наверх. Да шел так быстро, что и попросить его медленнее двигаться не удавалось. Толкнув одну из больших резных дверей, он уверенно прошел в светлую комнату, в которой дивно пахло цветами, хоть и не было их здесь, ведь где ж зимой отыскать!

На стенах портреты висят, да картины с природой. Окна тканью красивой прикрыты. Хотя… Цветы все же обнаружились. На подоконнике стояло несколько маленьких горшочков. Вот только не пахли бутоны.

— Матушка! — поклонился Илья, дернув и Элишку.

Та чуть на колени не упала. А потом подняла голову и внимательно посмотрела на женщину, которую назвали «матушкой». Была она моложава, строга ликом. Спину держала ровно, будто все время на коне, в седле проводит. Ее длинную косу густыми гребешками расчесывали девки. Женщина сидела в кресле у камина и лишь уголками глаз следила за Элишкой.

— Я нашел ее, — радостно провозгласил Илья, бросившись целовать мамины холеные, белые руки, увенчанные перстнями и браслетами.

— Встань, девонька. Дай-ка на тебя посмотреть! — попросила матушка. С кресла поднялась, обошла Элишку, за волосы подергала, за подбородок лицо приподняла, чтобы в глаза посмотреть. — Выйди, Илья Андреевич. Дай нам поговорить. И вы, девки, идите!

Все комнатку покинули, а матушка в кресло обратно присела. И Элишку к себе поманила. Да она прямо так, на пол и присела рядом с креслом, чем развеселила женщину.

— Любишь сына моего? — спросила строго матушка.

— Должна?

Брови матушки вздернулись от такой прямолинейности… или глупости.

— Раз привел сюда, стало быть, должна. Но с этим не мне разбираться… — И немного помолчав, решила уточнить. — А что жена у него есть знаешь?

— Нет… — покачала головой Элишка.

— Что ж ты за незнайка такая? — с досадой, немного раздраженно дернула ее за подбородок матушка. — Родители твои кто, где они? Откуда сама? Или тоже не знаешь?

— Я… — хотела она сказать, что из Ирия, да вовремя язык прикусила. — Из леса я. Нет у меня родителей. Откуда они не помню. Давно умерли.