ZEUS. Северный клан (СИ) - Кельт Владимир - Страница 41

Полковник задумчиво курил сигару, глядя куда-то в сторону. К удивлению Старый Медведь не стал отчитывать, а спокойно выслушал.

– Три трупа, говоришь? На озере Блю-Лейк, в заброшенном доме. И один из них – бывший тюремный доктор. – Труханов растягивал слова, будто пытался нащупать в мыслях нечто стоящее. – И что, Чавес? Куда ты хочешь пришить эту срань?

– Полковник, я прошу вашего разрешения взяться за это дело. А пришивать ни к чему не надо, тут и так видна монолитная склейка с делом о побеге Рэйна Аллерта из «Бастиона».

– Дела о побеге Аллерта не существует. Он мертв, – монотонно проговорил Труханов и затушил сигару о дно стеклянной пепельницы.

– Но как же связь! – завелся Ной. – Все началось с моего визита в «Бастион». Это же очевидно. Ниточки тянутся к начальнику тюрьмы, а он связан с кем-то из наших. Доктора Дора предупредили, о том, что его разыскивают.

Труханов откинулся в кресле и пристально посмотрел на Ноя, поглаживая седые бакенбарды. В жестах и мимике сквозила усталость.

– Ты идешь не по тому следу, Чавес. Ты видишь призраков, а их не существует. Более того, твой воспаленный разум выдает желаемое за действительное.

– Снова отправите к психиатру? – горько усмехнулся Ной.

– Нет. Кое-что расскажу, чтобы, мать твою, ты понял, чего от тебя добиваюсь. Во-первых, тюремный доктор мог вляпаться в любое дерьмо. Может, задолжал кому-то крупную сумму, или в карты проигрался. Ты версию проверил?

– Нет. Я шел по следу, ведущему из «Бастиона», и набрел на труп. Сразу доложил, потому как боялся утечки.

– Зря боялся.

Кресло скрипнуло. Труханов поднялся, и принялся бродить по кабинету, заложив руки за спину. Тяжелая косолапая походка лишь усиливала сходство с медведем.

– Возможно, в моем Департаменте и завелась крыса, но ты не с того боку зашел. Начальник тюрьмы – Тэд Марсо – мой давний знакомый, и в тот день он звонил мне. Хотел узнать, какого хрена ты приперся, размахивая корочкой с «допуском четыре», и не ждет ли «Бастион» прокурорская проверка. Вот и все твои призраки, Чавес.

Грубый голос Старого Медведя звучал глухо, будто под водой, и Ной понял, что почти не слушает. Он тонул в болоте собственных мыслей, захлебывался в догадках, строил версии, сомневался снова и снова. Со слов Труханова картина складывалась идеально выверенная, логически правильная, до тошноты удобная.

– Я понял вас, полковник. Кажется, я действительно запутался в собственных амбициях. Больно майорские погоны хочется.

– Будут тебе погоны, – Труханов по-отечески хлопнул по плечу. – Дело по станции Энцот раскроешь и станешь майором. На следующей комиссии попытаюсь снять с тебя дисциплинарное ограничение. Если бы ты умел держать себя в руках, если бы не избил тогда майора Крипа, давно бы подполковником стал.

Укол Ной стерпел.

– А как быть с убийством Бенжамина Дора? – спросил он.

– Расследование твое. Но с одним условием, – сказал Труханов, тяжело усевшись в кресло. – Все-таки заберешь террористическую серию у Крипа. Свои догадки по Энцот туда пришьешь, а еще вот. Тебе понравится, – Старый Медведь выудил из хэндкома проекцию. – Система Тау-Рис. Три модульных исследовательских станции превратились в шлак. Ребята из «Антитеррора» засекли там корвет, и этот корабль больно похож на тот, что крутился возле станции Энцот.

Впервые за долгое время Ной вышел из кабинета полковника с улыбкой от уха до уха. Убийство Дора, новые зацепки по Энцот, возможность насолить Крипу, обещанные погоны… Он давно не чувствовал себя счастливым. Более того, ему казалось, будто удача подарила один из тех редких моментов, когда можно стать властелином мира. Или хотя бы навести порядок в собственной жизни.

Заметив его радость, Маргари вскинула бровь:

– Что случилось? Старый Медведь сказал, что уходит на пенсию, а ты сядешь в его кресло?

Колкая шутка отражалась улыбкой в глазах девушки. Улыбка теплая, заразительная. Ной пристально смотрел на Маргари, думая о том, что форма ей безумно идет. Черный китель подчеркивал узкую талию, золотые пуговицы на груди так и манили их расстегнуть. Интересно, а что под кителем? Что-то дерзкое кружевное, или банальная футболка? Возможно, она и вовсе белья не носит…

Должно быть, плотоядный взгляд выдал Ноя с потрохами – щеки девушки зардели, и она отвернулась к проекции с отчетом. Маргари всегда ему нравилась, однако Ной старался лишний раз не тешиться надеждами. За строгой помощницей Труханова ухлестывало пол-отдела, и все получали от ворот поворот. А может, стоит рискнуть?

– Маргари, поужинаешь со мной? Сегодня?

– Чавес… А если я замужем?

Лжет. О том, что Маргари одна, и всячески избегает олухов, неспособных проявить настойчивость – Ной знал.

– Испытываешь на прочность? – улыбнулся он. – Ровно в девять, «Парадиз Флёр». Буду ждать.

Маргари делала вид, будто занята отчетом. Длинные ресницы прятали взгляд, а губы растягивались в загадочной полуулыбке. Ной подмигнул и вышел. Осталось дождаться вечера, и надеяться, что она придет.

Работы навалилось с лихвой. Рутина накрыла подобно цунами, а потом и вовсе закрутила водоворотом. Ной даже утренний кофе не успел допить, и остывшая чашка жалась на углу стола. Он еще раз проанализировал данные по делу об убийстве доктора и попросил Фила собрать информацию о Тау-Рис. Пока товарищ общался с коллегами из «Антитеррора», Ной успел побывать в морге и поговорить с коронером; потом еще раз проверил отчеты – вдруг криминалисты что-то упустили? Труднее всего далась беседа с родственниками убитого. Свою работу Ной любил, если не сказать обожал, но превращаться в черного ворона, в вестника горя, от этого легче не становилось. Полные страдания лица, красные от слез глаза, причитания, обмороки и всхлипывания всегда рвали сердце. У Бенжамина Дора любящие дети, полно друзей. Ной поговорил со всеми – мотивом для убийства даже не пахло. Слышалось только: «добрейший был человек», «честный, принципиальный», «мухи не обидит, а неприятности десятой дорогой обойдет».

Лишь под вечер Ной вспомнил о террористической серии, которую ведет Крип. Лицезреть надменную физиономию майора не хотелось. А что поделать? Труханов ясно выразился: «пришить к делу Энцот».

На двери в кабинет Крипа не было привычной таблички с именем и должностью. Сломалась? Ной поправил ворот тренча и постучал.

Майор Крип как раз надевал пальто.

– Старший следователь, если вы не в курсе, то мой рабочий день окончен, – второпях сообщил Крип и отключил голограф.

– Я пришел забрать материалы по делу о взрывах на станциях. Указание полковника Труханова.

– Завтра заберешь.

– Сейчас. Приказ Труханова видел?

Крип ухмыльнулся. Карие глаза хищно вспыхнули, будто он почуял слабость противника и собирается зарядить хук правой, который невозможно блокировать.

– Видел. Милашка Маргари сразу же отправила… вместе с приказом о моем повышении по званию. Так что, старший следователь, перед тобой подполковник. И материалы ты получишь зав‒тра. Свободен.

– Так точно, – отчеканил Ной и вышел из кабинета.

Скрепя зубами, он шагал к парковке. Дверца любимого «Мартин PreyZ 26» скользнула вверх, из салона дохнуло свежестью цитруса. Ной устало откинулся в кресле. День, который начался на редкость удачно, к вечеру скинул маску. Крип получил повышение, и Ной чувствовал в этом некую несправедливость, а поразмыслив, осознал, что испытывает уколы зависти. Крипу легко удавалось закрывать дела наотмашь – помогали связи, и умение оказаться в нужное время в нужном месте. А что Ной? Работал, будто одержимый, раскапывая уйму мелочей и деталей. Если сомневался хотя бы на толику, то никогда не выводил дело на финишную прямую. Труханов прав, нужно держать себя в руках. А если бы Крип не подставил тогда, с серийным убийством… Ной мотнул головой, отгоняя назойливые мысли. Умей он перемещаться во времени, то в тот злополучный день поступил бы так же: отметелил бы этого ублюдка до полусмерти. Нет, есть вещи, которые не меняются.