Возрождая пламя (ЛП) - Мидер Кейт - Страница 23

Братья навсегда. Знать, что такие люди на твоей стороне, это отлично поднимает настроение. Но был еще кое-кто, всегда поддерживающий его, начиная с того момента, когда их взгляды встретились поверх канатов бойцовского ринга.

— Собираемся и грузимся, парни, — прокричал МакЭлрой, одной ногой уже стоя на подножке пожарной машины. — Бэк, по домам.

— Нужно кое-куда заскочить, Большой Мак, — прокричал Бэк в ответ.

Лейтенант поднял взгляд, белозубая улыбка сияла в контрасте с эбеновой кожей.

— Бурито размером с твою огромную голову? А мы понимаем друг друга, Ривера.

Люк зашвырнул свой шлем в машину и запрыгнул следом.

— Сможешь набить свой рот попозже. Нашему мальчику нужно уладить важное дело.

Бэк прошел мимо машины и направился вниз по заснеженной улице, прямо к праздничным гирляндам красных и зеленых огней, мерцающим на стоэтажном здании Хэнкока на Мичиган Авеню. У него не было времени на то, чтобы принять душ или переодеться, поэтому ей придется принять его таким, какой он есть. Как любил говорить Шон, “Ты не можешь упасть ниже пола, парень, теперь путь только наверх”.

Счет еще на закончен. Он все еще может подняться с мата.

И на этот раз Бэк будет сражаться до победы.

ГЛАВА 10

Большой бальный зал в отеле “Дрэйк” со своими колоннами, украшенными золотыми листьями, и хрустальными подсвечниками, мог бы показаться странным местом для проведения благотворительного гала-приема по сбору средств в помощь бездомным, но такова уж была филантропия в высшем свете, в стиле Кокрэйнов. Роскошь всегда заставляла людей почувствовать себя важными, а пышная обстановка была направлена на то, чтобы вдохновить на подсознательное желание оказать благотворительности и глубже залезть в набитые баксами карманы.

— Они фальшивее трехдолларовых банкнот.

— Кто? — спросила Дарси свою бабушку и тут же об этом пожалела.

— Ее сиськи, — ответила бабуля громким шепотом, указав костлявым пальцем на приемную мать Дарси, Тори, которая определенно была обладательницей явно искусственных и очень неплохих “девочек”, купленных и оплаченных отцом Дарси.

Тори и ее неподвластная гравитации грудь сейчас увлеченно беседовали с мэром Эли Купером, который выглядел так, словно пытался уговорить эти выдающиеся шары на пожертвования для своей кампании. Он перехватил взгляд Дарси и подмигнул. Самый молодой из всех мэров Чикаго, и, несомненно, самый симпатичный, Эли был давним другом семьи. С момента его выборов три года назад он поддерживал женскую часть своих избирателей в непрерывном состоянии гормонального безумия.

— А ты все прикрыла, — отметила бабуля голосом, полным неодобрения.

Это да. Дарси могла бы прийти, вся в татуировках, грудь напоказ, но, честно говоря, это было пройденным этапом. Она была в ЧМП (черном маленьком платье), где Ч значило чересчур длинное, а М — монотонно скучное, она выглядела так, словно прослушивалась на роль Мортиции в мюзикл “Семейка Адамс”. Скрывая каждый дюйм ее оскорбительной кожи, платье и подходящий жакет делали девушку невидимкой, именно такой, какая нравилась ее отцу.

Через два столика от них Сэм Кокрэйн рукопожатием приветствовал губернатора, но поднял голову, когда тихое перешептывание богатых посетителей превратилось в громкое бормотание и докатилось до конца зада.

Дарси повернулась к источнику волнений и ее сердце замерло, застыло и остановилось. Широко шагая, в полном обмундировании пожарного, и настолько горячий, что в любой момент могла сработать система пожаротушения, к ней шел Бэк. Бормотания привилегированной толпы становились громче с каждым его уверенным шагом.

Он остановился, возвышаясь над ней своим огромным ростом и силой, запах гари и мужчины резко ударил по всем чувствам.

— Дарси.

— Бэк, — она ухватилась за край стола, чтобы поддержать свое ослабевшее тело в вертикальном положении. — Ты побрился.

— Пришлось. Вернулся на работу.

Она не была уверена в том, что чувствует по этому поводу. Чистый и гладко выбритый, он бесконечно долгое мгновение просто смотрел на нее. Этот приводящий в ярость мужчина!

— Что ты здесь делаешь?

— Ты сказала, что тебе нужен кавалер. Прости, я опоздал. Сначала пришлось спасти Рождество.

— Милый костюм, Панчо Дэмпси, — встряла ее бабуля, голос которой эхом разнесся по подозрительно затихшей комнате. Перешептывания затихли, сменившись в сто раз более оглушительной тишиной.

— Спасибо, миссис Си, — он снова повернулся к Дарси. — У меня была запланирована грандиозная речь. Что-то про борьбу за тебя и заявление прав на то, что является моим, — он нахмурился. — Но все это неправильно.

В груди Дарси поднялась паника.

— Неправильно?

— Какого черта на тебе надето?

— Эм, платье.

— Ты выглядишь так, словно кто-то умер, — он обнял ее за бедра своими грубыми руками. — Это не ты, Дарси. Не та женщина, которую я люблю.

— Я… — она взглядом покосилась на свою бабушку, которая уже не обращала на нее внимания, разглядывая своими похожими на бусинки глазами Бэка. Неудивительно, ни одна демографическая категория не могла устоять против этого особого типа сексуальности.

И он только что сказал, что любит ее. Не в прошедшем времени, а в настоящем. Прямо здесь, прямо сейчас.

— Мне не хотелось устраивать переполох, — ответила она, пытаясь преподнести все так, словно это было чем-то хорошим.

— Почему нет?

А он был в чем-то прав. Зачем отсиживаться в стороне и ждать момента, когда можно будет незаметно улизнуть в холодную, беззвездную ночь? Это была не та девушка, которая работала официанткой в Бостонской закусочной и разливала пиво в пабе в Ковент Гардене, когда отец перестал обеспечивать ее. Это была не та женщина, чтобы стать которой, она так много работала.

Она была Дарси мать ее Кокрэйн, крутая боди-арт художница и возлюбленная храброго мужчины, который сейчас буквально пожирал ее глазами.

Трясущимися пальцами она расстегнула пуговицы своего жакета с высоким воротником. Ткань мягко скользнула по коже и упала с плеч, вызвав волнительные ощущения. Свобода. Жакет упал на стол позади нее, скорее всего прямо в середину ее пятисот долларового блюда.

Ну и ладно. Единственное блюдо, в котором она нуждалась, стояло перед ней. Во взгляде Бэка девушка видела, насколько ему нравится ее тело и как он уважает ее выбор. Она видела… все.

Легким поцелуем он прикоснулся к открывшемуся рукаву из татуировок, благословляя его и ее.

— Дарси, я любил тебя с первого дня, когда ты отвлекла меня на том боксерском ринге, — он переместился своими талантливыми губами на другое плечо, по пути проложив дорожку из сладких поцелуев через свободную от тату ключицу. — В результате? Сломанный нос и я выбил все дерьмо из твоего брата. Что, к слову, я знал, ты хотела, чтобы я сделал.

— Я не хотела...

— Да, хотела, — решительно, не мигая, эти ясные голубые глаза удерживали ее взгляд. — С той самой первой минуты, ты была рядом со мной Дарси, и мне жаль, что я не всегда был рядом с тобой. Я легкомысленно поступил с твоим сердцем и не доверил тебе самой принять важное решение, касающееся тебя. No más, — Хватит.

Хватит скрываться.

Хватит убегать.

Хватит отрицать.

— Я твой, mi reina (прим. — исп.: моя королева). Всегда был, всегда буду.

Ее очевидное повышение от принцессы до королевы наполнило Дарси силой, сделав ее настолько одурманенной, что костяшки побелели от того с какой силой она вцепилась в край стола.

— Тогда, я думаю, тебе стоит стать на колени, Бэк Ривера.

Легкая вспышка недоверия “Черт, да ладно!” промелькнула в выражении его лица и тут же сменилась на возьми меня ухмылку. Он опустился на колени перед ней, руками проведя вниз по ее бедрам через слои скрывающей их ткани до самых лодыжек. Словно проверяя нет ли повреждений как в ту первую ночь, когда спас ее перед баром Дэмпси. Только на этот раз он почувствует, какая она сильная и здоровая.