ПереКРЕСТок одиночества (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 26

Вечная борьба. Гордость борется с практичностью. Достоинство с жаждой жизни. Последние всегда побеждают. Будь иначе – человечеству давно бы уже пришел конец.

Я вскинул голову. Прислушался. Шепот исчез. Я и не заметил сначала, но, оказывается, все это время шепот оставался со мной. Просто звучал гораздо тише, приглушенно. И едва я дернул третий рычаг - шепот как отрезало. Совпадение? Следствие? Надо запомнить. Провести еще один подобный эксперимент – уже осознанный. Проверить. Потом делать выводы.

Но это уже мистика…

Как может быть связан пугающий шепот в моей голове с нажатием на третий рычаг?

В принципе это возможно – если шепот действительно приходит снаружи. И когда я дергаю «разящий» рычаг…

Стоп. Вот оно.

«Не рази ЕГО. Не рази» - заклинал меня в записке неизвестный.

Я дергаю третий рычаг и шепот в моей голове исчезает.

Не следует ли предположить, что шепот принадлежит ЕМУ – тому, кого меня просили не разить, не причинять ЕМУ бред.

Прослеживается отчетливая связь, говорящая в пользу этой теории.

Я вернулся к трудам. В ударном темпе доскоблил и проверил последний квадрат. Пол в коридоре от кормильни до ниши с первым рычагом был полностью очищен от многолетней грязи. Я обнажил каждый шов. Вычистил каждую впадинку. Действовал со скрупулёзностью хирурга вычищающего брюшную полость больного с сепсисом. Я уверен – в этой части креста в полу тайника нет.

Звон и вспышки зеленого света удивили. Еще одна награда за активацию третьего рычага? Тогда она немного запоздалая. Наведавшись к кормильне, глянул в нишу. Удивился. Мечтал о рыбе. А получил одинокий и явно несъедобный предмет. Но предмет крупный и лично мне очень нужный.

Мыло. Вот что я взял из ниши дары приносящей.

Крупный брусок мыла.

Мыло марсельское, оно же хозяйственное. Никаких штампов. Никакой обертки. Пахнет знакомо и приятно. Опять вспомнилась прабабушка. Она обожала хозяйственное мыло, используя его буквально везде. В ее доме всегда чувствовался запах хозяйственного мыла. Им же пахли и ее добрые теплые руки. Им пахла моя постиранная бабушкой одежда, сохнувшая на веревке за сараем. Я любил сидеть под трепещущими на ветру стиранными вещами и смотреть на узкую речку, лениво бегущую куда-то вдаль…

- Вот за это спасибо! – с чувством произнес я – Не знаю кому я там причиняю боль, когда дергаю третий рычаг… но за такие дары я буду делать это и дальше! Мне бы еще зубную пасту и щетку…

Увесистый кусок мыла я отнес к столу. Сбегал за ножом и аккуратно разделил мыло на четыре равные части. Три куска поочередно завернул в сухие тряпки. Вместе с ножом убрал их в тайник. И занялся стиркой. Первым делом выстирал трусы. Я хоть и стирал их каждый день, но это, по сути, было просто полоскание. Следом джинсы и рубашка. Носки. Затем настала очередь одеяла – оно сильно пахло затхлостью и гнилью. Подгнило от здешней сырости. Хозяйственное мыло перебьет этот запах. И оно же убьет микробов. Та же участь постигла клеенчатый плащ. И на этом кусочек мыла закончился.

Гигиена.

Те, кто шлет мне еду, а теперь и мыло, несомненно понимают важность гигиены. От нее напрямую зависит здоровье человека. А им важно, чтобы узники были здоровы и полны сил. Но не все узники подряд, а только те, кто с похвальной регулярностью дергает за третий рычаг. До других – тех, кто остановился на двух рычагах или несет службу с ленцой, пропуская интервалы – тюремщикам дела нет. И они не станут посылать мыло. Пусть мол лентяи живут в грязи. К чему кормить и следить за чистотой тунеядцев?

Мне же, похоже, удалось доказать – я не тунеядец. Я послушный исполнительный сиделец. Жажду подчиняться, жажду вовремя дергать рычаги. В любое дня и суток! Я не подведу! Надеюсь, именно так они обо мне и думают – я старательно поддерживаю реноме прилежного узника-работяги.

Закончив с хозяйственными делами, вернулся к работе. Особого выбора и не было – даже захоти я поспать пару часов, мне банально не в чем. Вся одежда стиранная. Одеяло мокрое. Я гол как сокол, не считая мокасинов на босу ногу и обмоток на коленях.

***

Тайник я нашел случайно.

Действовал методично, скреб пол квадрат за квадратом. Пятился назад вдоль стены. И уперся задом в стол. Повернулся. Глянул недовольно на помеху. И вздрогнул – от одного из кирпичей отвалился кусочек. А за ним обнаружилось темной отверстие с металлической окантовкой. Я так и шлепнулся на голую задницу, выронил звякнувший скребок и тряпку.

В столе!

Так и хотелось врезать себе по челюсти. Разумеется! По сути, это мощнейший кирпичный параллелепипед выдающийся из стены. Это часть стены. Но если за обычной стеной, как я уже увидел, находится железная решетка и крутятся купающиеся в багровом свете шестерни, то сам стол наверняка цельный. В нем нет пустот. И если есть желание и время, то вполне можно сделать прекрасный глубокий тайник. Чего-чего, а времени у сидельцев всегда в избытке…

Чего я сижу?!

Вскочив, поскользнулся, упал. Выругался. Проверил саднящую ладонь. Только ушиб. Мне урок – зарекся ведь торопиться. И опять веду себя как мальчишка. Пешка и матрешка лежали на столе. Специально оставил их там, чтобы были на виду и не выходили из моей головы. Смешно – положил ключ от сейфа на сейф и обыскиваю камеру в поиске сейфа…

Сейчас главное ничего не сломать… Отерев ключ тряпкой, для чего-то подышал на него, еще раз вытер. И вставил в скважину. Прикинул как должна открываться дверка. Повернул ключ против часовой стрелки. С отчетливым щелчком ключ повернулся. Я нажал еще раз. И ключ сделал второй оборот. Кирпичи под моей рукой вздрогнули и подались на меня. Показалась быстро расширяющаяся щель. Через секунду я подцепил край дверцы и потянул на себя. Она послушно открылась.

Она открылась…

Открылась…

Я не видел своего лица. Своих глаз. Но уверен, что смотрел внутрь открывшегося тайника с такой жадностью, с какой еще никто не до меня не смотрел. Уверен, что мое лицо было застывшим в жуткой гримасе выражающей самые различные чувства – надежду, жадность, страх и многие другие. Я чувствовал, как закаменели мышцы челюсти – с такой силой я стиснул зубы.

Тайник…

Когда дверца открылась полностью, я не шелохнул и пальцем. Но мой взгляд метался с безумной скоростью.

За дверкой оказалась глубокая ниша, выдолбленная внутри кирпичного стола. Я оказался прав – стол был цельным. Штабель кирпичей, соединенных бетоном. Немалую их часть аккуратно вынули. Внутренности ниши выгладили. Закрепили три петли, на них повесили тяжелую кирпичную дверку. Искусно врезали замок. Приладили все так, что дверка открылась бесшумно и плавно как дверь дорогого автомобиля.

И только затем в тайник уложили предметы.

Много предметов.

Первыми мне в глаза бросились кеды. Самые настоящие советские кеды. Шнурки аккуратно завязаны. Кеды вычищены.

Стеклянная банка. Незакрытая. В банке лежат монеты, несколько колец, цепочка. Тусклый блеск золота сквозь стекло.

Самодельная чернильница. Из пластиковой бутылки. Две тонкие палочки с металлическими концами испачканными чернилами. Яркий фиолетовый цвет.

Две книги. Одна с мягкой картонной обложкой. Средняя. Другая в кожаном переплете. Толстая.

Кипа перетянутых бечевкой бумаг.

Пара тряпичных свертков.

Три больших бруска хозяйственного мыла стопкой в углу.

Небольшая баночка с плотно закрытой закручивающейся крышкой. Внутри банки сухофрукты. Банка битком набита.

Небольшая деревянная коробочка. Самодельная. Ее стенки и крышка из тонких деревяшек подогнанных друг к другу. По дереву выжжен узор. Завитушки замысловатые. Без всякого смысла.

Длинный нож. Широкое лезвие. Деревянная рукоять. Лежит поверх кипы бумаг.

Вот это да…

Настоящие сокровища. Настоящие мать их сокровища! За одно мгновение я стал богачом!

Почувствовав дрожь в руках, заставил себя прикрыть дверку тайника. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Встал. Прошелся немного. Задержался у стола. Съел сухарь, запил водой. Почувствовав, что немного успокоился, вернулся к тайнику. Уверенно открыл его. Пришло время детального осмотра моего нового имущества.