Зверь (СИ) - Верт Александр - Страница 19

У Ленкары задрожали губы. Прикрывая рот рукой, она отступила на короткий шаг.

− Я не могу, − прошептала она. – У меня ведь долг, и…

Эеншард посмотрел в ее синие глаза и поднес ткань ближе. Цветок на его огромной ладони средь белой ткани казался в этом сером месте единственным важным.

Ленкара не могла соврать, понимая, что речь идет не о браке, а о ее чувствах, потому все же стянула перчатки и протянула руки, позволяя грубим мужским рукам переложить символ любви в ее бледные ладони.

Она держала цветок. Он прикрывал его руками от ветра. Они снова молчали, глядя друг другу в глаза.

− Глупости какие, Олли! – донесся голос Вивьен.

Девушка рассмеялась совсем рядом, прямо за елями, за которыми совершенно случайно спрятались от замка и другой части сада Ленкара и Эеншард, словно сам мир хотел сохранить их тайну.

− Уходите, − прошептала Ленкара, прижимая к сердцу цветок. – Прошу, уходите.

Понимая, что Эеншард просто так не уйдет, она коснулась рукой его груди и ласково нежно прошептала:

− Уходите, пока никто не увидел Вас и не погубил.

− Я приду ночью, − очень тихо прошептал Эеншард.

− Ты слышал? – спросила Вивьен. – Там чей-то голос.

− Тебе показалось, Виви.

− Нет!

− Уходите…

Ленкара оттолкнула мужчину, чувствуя, что уже не в силах дышать, но Эеншард не спорил, а просто скользнул в сторону, исчезая в густых еловых зарослях.

− Лека? – прошептала Вивьен.

Она оббежала по узким каменным тропкам еловую зелень и оказалась за спиной у сестры.

Ленкара, быстро пряча цветок, обернулась.

− Ты плакала? – спросила Вивьен тихо.

Миг младшая только смотрела на наследницу, взволнованную и дрожащую, а потом кивнула и побежала обратно.

− Ты был прав, мне показалось! – заявила она графу Ливелю, хватая его под руку. – Пошли вот туда!

− Но ты хотела…

− А теперь я хочу туда!

Ленкара же так и стояла на месте, пряча спрятанный в шелковый лоскут цветок сердца от которого она не смогла отказаться.

Отправиться на север было настоящим безумием, но Эеншард ничего не мог с собой поделать, видя усмешку старшего брата.

− У Авелонского короля отличное чувство юмора, − сказал Эймар, маша перед носом у воина пергаментом. − Он прислал тебе приглашение на помолвку своей дочери.

Развернув бумагу, он прочел:

− Я буду рад показать вам, что такое «достойный муж» для моей дочери.

Эймар расхохотался.

Эеншард же оскалился, попытался вырвать из рук брата пергамент, но наследник тут же отвел ее в сторону.

− Ты никуда не поедешь, такова воля отца.

− Отдай мне эту бумагу!

− Нет, шакалы вроде тебя должны молча принимать истину.

Стиснув зубы, Эеншард промолчал и долго слушал насмешки брата, только в конце спросил:

− Я могу покинуть Эштар?

− Помчишься в Авелон? Конечно, нет!

− В бездну Авелон! Отправлюсь в Ливн!

Эйман рассмеялся.

− Залечишь раны удовольствием? Проваливай! Отцу ты ближайшие полгода не нужен, но к моей коронации будь добр объявиться!

Эеншард не ответил, просто шагнул к двери, мечтая сбежать из кабинета брата.

− И помни, покинуть дворец ты можешь только один! − крикнул ему вслед Эймар.

Эеншард замер, выдохнул, обернулся, а наследник с улыбкой спросил:

− Дерб Шад ждет ребенка, не так ли?

Третий принц не ответил. Он ждал этого момента: первого предупредительного шантажа. Холодное стальное спокойствие быстро овладевало им, в конце концов, он знал, что битва уже идет.

− Развлекаться я предпочитаю без свидетелей, − сказал он брату и просто вышел.

Вечером он сел на корабль, направляющийся в Ливн, но сошел с него в другом порту побережья и вскоре оказался на судне, направляющемся на север. Зачем он туда ехал, он не знал, просто понимал, что должен, просто должен так поступить.

В Авелоне принцессы не оказалось, но хватило дня в столице, чтобы из слухов узнать, где ее искать, и вот он уже был у замка Лирю в Сворте.

Короткой встречи ему хватило, чтобы понять, что он не имеет права уехать, что бы она ни говорила.

Хотя, конечно, он понимал что, если он будет пойман в окрестностях замка, не избежать скандала, потому и обещал вернуться под покровом ночи.

Ленкара же, долго убеждала себя, что не выйдет, но видя за окном черное небо, спешила как можно быстрее оставить беседы с дорогим адмиралом и удалиться к себе. Она стыдилась того, что случилось днем, но еще больше боялась своего желания прямо сейчас просто сбежать.

Одевшись, она тихо вышла из замка и поспешила к назначенному месту, нервно оборачиваясь, а потом застыла, оказавшись на нужной дорожке.

Она не надеялась, что мужчина не сдержит слово. Она знала, что он обязательно придет и будет ждать ее ровно столько, сколько придется ждать, потому понимала, что это будет мучительная встреча.

Только она никак не ожидала увидеть эштарца, сидящего прямо на каменной дорожке. Напротив него стояла маленькая заинтересованная белочка. Спустившись с ветки, она застыла на задних лапах.

Эеншард, такой воинственный на первый взгляд, протянул вперед руку раскрытой ладонью вверх.

Белка сначала попятилась, но мужчина не двигался, и она все же быстро запрыгнула на его ладонь, что-то схватила и тут же метнулась на ель, скрываясь в ветвях.

− Гроза континента, − прошептала Ленкара, улыбаясь, − кормит белок в чужих странах.

Эеншард  посмотрел на нее и неспешно поднялся на ноги, но приблизиться к ней не решился. Он не хотел покидать естественное укрытие из растущих вокруг елей.

Ленкара двинулась к нему сама, медленно и осторожно.

− А если бы я не пришла?

− Я бы ждал вас и после рассвета.

− А если бы я привела стражников?

− Я бы их убил.

− У вас нет меча.

Эеншард молча откинул полу плаща, показывая женщине ремень, тянувшийся от пояса к плечу по правому боку. На нем висело не меньше десятка коротких острых кинжалов.

Ленкара только посмотрела на них без страха и удивления, а подойдя ближе и коснувшись руки Эеншарда, прошептала:

− Простите.

Ей хотелось простить прощения за весь мир и за всю эту нелепую жизнь, а он не мог понять, о чем она говорила, и только взглянул ей в глаза.

Смутившись, Ленкара отпустила глаза и заглянула в ладонь принца.

− Финики? − удивленно спросила она. − Белку финиками кормить?

Эеншард только пожал плечами. Стоило ей еще раз взглянуть на него, как он не выдержал, забыв обо всем, он поймал ее руки, разбрасывая финики по камням дорожки, чуть склонился, пристально вглядываясь в ее глаза и замер, когда их носы почти соприкоснулись.

− Мы можем провести обряд тайно, − прошептал он. − Когда союз уже будет заключен, никто не сможет запретить нам быть вместе.

− Я не могу, − шептала Ленкара дрожащим голосом.

Она просто боялась тепла сильных рук, обжигающих ее ладони, и того, что может случиться, скажи она «да».

− Вы должны уехать и забыть обо мне, − прошептала она неуверенно.

− Я не уеду, и если вы не согласны на тайный обряд, то я просто останусь здесь, чтобы видеться с вами.

Его голос, искусственно приглушенный и низкий, был слишком честным.

− Вы ведь тоже хотите видеть меня? – спросил он.

И здесь она не могла уже побороть себя.

− Да, − ответила Ленкара, поднимаясь на носочки, чтобы прикоснуться губами и, сжимая сильнее руку мужчины, снова целовать его, так же страстно, как днем.

Для Ленкары, послушной и почти безупречной девушки, было настоящим безумием все то, что теперь происходило в ее жизни. Она выбегала в темноту из замка своего жениха, чтобы оказаться в объятьях другого мужчины, скрываясь средь еловых ветвей.

Эеншард расстилал плащ и садился на землю. Она же садилась ему на бедро, прижималась к груди и сидела так, беседуя с ним.

− Вы всегда так молчаливы? – спрашивала она еще в первую ночь их бесед.

− Я просто не знаю, что говорить, − признавался Эеншард. – Когда вы рядом, мне в голову приходят только глупости.