Лики Богов (СИ) - Роси Тара - Страница 15

Белая вуаль стелилась по влажной земле, укрытой вязью корней и бархатом трав, она словно сгущалась и поднималась выше. Холод становился всё свирепей и колол тонкими иглами стопы воинов. Утробный женский смех разрушил мёртвую тишину и рассыпался демоническими нотами по шершавым телам деревьев. Кони стали танцевать под своими седоками, предчувствуя недоброе. Дикий страх материализовался стрелой и вонзился в горло всадника, вырвав из него сдавленный хрип. Воины принялись всматриваться в густые кроны, но эхо несло взволнованное ржание жеребцов и смешивало его с несущимися со всех сторон скрипами. Стрелы вырывались из мрака и настигали незащищённые участки тел. Османы падали на причмокивающую землю замертво, кони топтали поверженных и пытались свергнуть живых. Командир велел своим подопечным переходить на галоп и помчался прочь по узкой едва различимой в темноте тропке. Всадники прижались к спинам скакунов и ринулись за предводителем. Один из освободившихся от своей ноши коней замер на месте, всматриваясь в царящий сумрак. Тонкая тень соскользнула с ветви на его спину, тонкие пальцы сжали поводья и нежный тихий голос приказал животному следовать за беглецами.

Топот копыт заставлял дрожать землю, а треск ломающихся под их тяжестью сухих веток заполнял спящую лесную обитель. Лезвия сабель мелодично звякнули о ножны, золочёные соколы провернулись в белых ладонях и певуче разрезали влажный воздух. Нежить настигла двух всадников, с дикой силой пронеслась мимо них, обдав шеи исполинским жаром загнутых клинков. Багряные ручьи хлынули из рассечённой плоти и тела несчастных глухо пали на землю. Кони вновь заржалии бросились прочь, четыре всадника остановили своих скакунов и, обернувшись, увидели наездницу в матовом кружеве стальных звеньев. У ног её лошади лежали их мёртвые соратники, незнакомка окинула осман холодом своих озёр, развернула жеребца и рванула вглубь леса. Тюрки ринулись в погоню, будучи уверенными в том, что справятся с одной хрупкой женщиной.

Мускулистое тело животного покрывала блестящая плёнка пота, широкие ноздри жадно втягивали пряный воздух и столь же стремительно его отвергали, стальные подковы вбивали нежные травяные ленты в землю, заставляя тонкие корни вырываться из питательной плоти. Жеребец приближался в поросшей мхом горной груди. Руки наездника натянули поводья и приказали коню замереть. Грациозный всадник ловко соскочил с широкой спины и, сжимая в ладони лук, выхватили из колчана стрелы. Металлические зубы один за другим поразили лошадиные шеи, заставив наездников спешиться. Омуженка сменила оружие, призвав к себе золочёных соколов. Османы ухмыляясь бросились на голубоглазую девушку. Умила провернулась, отразила саблей меч противника и, продолжая движение, увела клинок его соратника в сторону. Лезвия тонко лязгнули, славянка, ввернувшись в землю словно волчок, поразила изогнутыми зеркалами ноги нападавших. Воины скривились от острой боли и зашатались, «лесной дух» мгновенно отпружинил от земли и резко опустил стальные крылья на шеи замешкавшихся соперников. Третий противник кинулся на неё, замахиваясь мечом, Умила скрестила сабли и блокировала его. Она задрала клинок вверх и, оттолкнув османца ногой, мгновенно сделала выпад, который, как она и предполагала, черноглазый отразил мечом. Вторая сабля вынырнула откуда-то снизу и, бросив свой скупой блеск, облизала живот «раскрывшегося» воина. Зажимая рану рукой, он попятился назад, давая своему соратнику возможность атаковать девушку. Тюрок провернул в руках серпы и завращался, лязгая ими по изогнутым лезвиям. Длинные клинки блокировали полумесяцы и развели руки османца в стороны, тонкая фигурка скользнула к нему и ударила соперника головой. И без того тёмный мир резко погрузился во мрак, горячая кровь хлынула из сломанного носа. Омуженка высвободила сабли и вонзила один из клинков между рёбер противника. Не слыша предсмертного хрипа и не смотря в замирающие глаза, она заметила, как раненный воин метится в неё из лука. Умила, не вынимая сабли из обмякающего тела, рванула поверженного на себя, закрываясь им словно щитом. Стрела вошла в мужскую спину, не достигнув ловкой воительницы. В ответ лучнику, блеснув в холодном свете угасающих звёзд, пронеслась изогнутая сталь. Османец успел обнажить сакс и отбить саблю. Омуженка с утробным рычанием подлетела к нему, размахнулась клинком, но нож вновь блокировал его. Девушка ударила ногой по рассечённой плоти, заставив врага онеметь от боли и, не теряя времени, с большой амплитудой опустила саблю на его шею. Голова глухо ударилась о землю и поглотилась шуршащим облаком высокой травы. Умила вытерла клинки об одежду убитого, запрыгнула в седло и ринулась на помощь брату.

Всадники гнали лошадей по мрачному лесу, перелетая через поваленные деревья, вырывая земляные комья и распугивая сонных птиц. Тёмная шуршащая бездна медленно разжимала свои объятия, сквозь ряды стройных стволов стал проступать яркий свет. Воины вышли на широкую поляну, которую освещали три высоких костра. Струящиеся золотисто-красные ленты извивались в безумном танце, то сливаясь в едино, то бросаясь прочь друг от друга. Из-за столба исполинского пламени один за другим вылетели «камни» и с диким грохотом принялись разрывать царившую тишину, выбрасывая под копыта лошадей сотни жалящих искр. Кони заржали, сбрасывая седоков, и ринулись обратно в прохладный сырой лес. Османы поднялись, сгруппировались и принялись всматриваться в завораживающий хаос огненных колонн.

Из-за ослепляющего света вышел могучий воин, его кольчуга разливалась золотом, отражая в себе языки пламени. В могучих руках провернулись мечи, давая понять непрошеным гостям, что пропускать их к городу он не намерен. Командир отряда обнажил саблю и знаком приказал своим подчинённым окружить витязя. Османы словно стая волков медленно приближались к тархтару, заключая его в кольцо. Витязь был неподвижен, его дымчато-серые глаза совершенно спокойно следили за мимикой предводителя. Тот бросил беглый взгляд на своего соратника, стоящего за спиной противника. Волот слегка улыбнулся, поняв намерения тюрков. Командир сделал выпад, для отражения которого светловолосый должен был отойти назад, но Бер в последний миг подался в сторону, блокировал саблю мечом и резко выбросил второй клинок в заступающего со спины османа. Острое лезвие рассекло шею соперника и оборвало его земной путь. Витязь с силой оттолкнул главу отряда ногой и опустил на его голову меч, тот ловко уклонился и отпрыгнул от противника. Двое воинов с криками кинулись на здоровяка, его мечи остановили их клинки, пронзив воздух металлическим звоном. За спиной он почувствовал движение, оттолкнул от себя рычащих соперников, пригнулся, пропустив над собой певучее лезвие, и молниеносно во вращении распорол живот османца. Кареглазый выронил меч, схватился за рассечённую плоть и повалился на землю.

Тюрки вновь ринулись на Волота, вытаскивая из-за поясов цепи. Тяжёлые грузы понеслись в цель, увлекая за собой звенящие звенья. Широкий клинок встретил один из них, второй пролетел мимо отстранившегося воина. Бер резко рванул на себя обмотанный цепью меч, а второй выбросил в тело потерявшего равновесие соперника. Остриё прошло между рёбер и, достав до сердца воина, вернулось обратно. Стальные звенья соскользнули с блестящего зеркала и длинной змеёй свернулись у бездыханного тела. Страх вспыхнул в глазах османца, но отступать он не собирался и, взяв над собой контроль, вновь бросился в бой. Волот скрестил с ним клинки и задрал их вверх, второй меч, певуче провернувшись в широкой ладони, выскочил снизу вверх, грозясь впиться в плоть. Брюнет согнулся и отскочил, уйдя от атаки, но тяжёлая сталь с дикой силой ударила по мечу и выбила его из рук. Сверкающий клинок отразил в себе красные всполохи и мгновенно вернулся к отступающему противнику, обдав холодом шею.

Витязь повернулся к командиру, за которым стояли ещё трое воинов. Он ждал, окидывая чужаков равнодушным, раздражающе спокойным взглядом. Османцы стали расходиться, обходя славянина, и один за другим ринулись на соперника, рассчитывая на то, что он не успеет отразить их атаки. Бесшумные быстрые иглы вонзились в двоих нападающих, повергая мечников на землю. Один схватился за стрелу, впившуюся в его горло, прохрипел и замер, второй лежал неподвижно, сражённый в глаз и мгновенно отдавший душу. Из леса вышел конь, на спине которого грациозно восседала златовласая лучница. Волот блокировал клинки и отбросил противников, те вновь ринулись на него. Витязь резко повернулся к одному из нападающих спиной, лезвие топора вонзилось в щит, из-за кромки которого вынырнуло остриё меча и впилось в бок воина. Второй меч очертил круг и с лязгом отбил вражеский клинок. Волот никогда не упускал времени и во вращении, перехватив меч рукоятью вперёд, рассёк влажный воздух, а вместе с ним и шейную артерию командира.