Лики Богов (СИ) - Роси Тара - Страница 19

— Я с тобой, — вызвалась Умила.

— Убери из крепости осман, — спокойно повторил витязь и канул во мраке башни.

Девушки спустились следом, зрелище хаоса предстало перед ними — горели крыши домов, искалеченные тела лежали в лужах крови, раненные молили о помощи. Умила смотрела, как Баровит перемахнул через бойницу и принялся спускаться по верёвке вниз, где-то там был и её брат.

— Радмила, ты зря спустилась, воротайся в башню и осман высматривай, Марусю прикрывай, — сказала омуженка и сделала шаг вперёд.

— Баровит велел тебе с нами быть, — возразила подруга.

— И что? — прошипела Умила. — Может, сама за ним идти хочешь? Не отлипаешь от него последнее время.

— Спасибо тебе за помощь, подруженька дорогая! Кабы не ты, порубали бы нас с чернявой османцы проклятые, — театрально скривилась лучница и поклонилась в пол. — Не стоило мне к тебе спешить? Сама бы управилась? В следующий раз спокойней буду.

— Эй! — крикнула казачка. — Сказала же, потом мужика поделите!

Но девушки её не слышали, Радмила резко развернулась и пошла к башне. Умила догнала её и, схватив за руку, развернула к себе.

— Прости меня, — сказала она.

— Это знаешь у тебя всё от чего? — кипела лучница. — От недо... от бездетности в общем! Всем плешь проела!.. Ступай с чернявой, я вас сверху прикрывать стану.

Радмила вывернула руку из захвата и побежала по винтовой лестнице, шепча себе под нос всевозможные ругательства в адрес подруги. Маруся свистнула, и вслушалась в топот копыт. Гнедой жеребец остановился возле хозяйки и в пригласительном жесте склонил голову.

— Запрыгивай ко мне, — сказала казачка.

Но Умила не спешила, она закрыла глаза и вытянула руку в сторону. Белый конь галопом вылетел из-за замковых стен и встал как вкопанный, уткнувшись носом в девичью ладонь.

— Как ты это сделала?— поразилась Маруся.

— Секрет, — ухмыльнулась златовласая, запрыгивая на спину скакуна.

Всадницы всматривались в каждый покосившийся дом, в каждый полуразрушенный сарай, они высматривали чужаков и искали выживших.

У подножья высокой каменной стены кипело серебряное озеро, оно кричало сотней голосов и рассыпалось металлическим звоном. Надрывное ржание лошадей разносилось по всей округе и билось о стройные тела деревьев. Ярость перемешивалась с отчаянием и повисала в воздухе густым облаком, затмевая человеческий разум.

Высокий воин провернул в руках меч и отвёл атаку османа, тот мгновенно выхватил из-за пояса нож и метнул в соперника. Витязь резко ушёл в сторону и припал на одно колено, острое лезвие пронеслось возле его лица и срезало пару тёмно-русых волос. Ждан, перехватив меч рукоятью вперёд, с разворота рассёк живот противника, вскочил, блокировал клинок очередного соперника, выхватил сакс и вонзил его в шею османа. Голубые глаза искали своим взором воеводу, и нашли его. Демир яростно рубил захватчиков, пропуская Велибора со Златом к Волоту. Ждан ринулся к другу на подмогу, видя, что воинов Тангута берут в кольцо. Витязь метнул сакс, блестящая сталь вонзилась в висок османа, и тот выронил и рук занесенный над Бером меч. Демирович опустил клинок на шею противника, развернулся и вонзил второе лезвие в тело очередного врага. Ждан встал рядом с ним и ждал.

— Главное их в крепость не пустить, — тяжело дыша, сказал Волот.

— Легко сказать, — ухмыльнулся выбившийся из сил друг, оценивая количество осман.

Неожиданно откуда-то сверху спустилась широкая тень и скользнула к витязям.

— Чего приуныли? Я с вами, — раздался знакомый голос.

— Ну, втроём-то мы их точно перебьём, — улыбнулся Баровиту Волот.

Бой вспыхнул яркими огнями, блеском стальных клинков и алыми пятнами крови. Протяжное лошадиное ржание пронизывало воздух, а топот копыт сотрясал землю. Ждан ввернулся в землю, выставил над головой меч и блокировал саблю соперника, он выхватил из-за сапога нож и резко выбросил его в бок османца. Волот скрестил мечи, зажав топорище, оттолкнул противника ногой и, мгновенно размахнувшись, опустил клинок на его шею, оборвав жизнь противника. Он бросил беглый взгляд на Баровита, витязь выбил мечом саблю из рук османца и обрушил на его плечо всю тяжесть своей стали, разрубив туловище соперника до бедра. Топот копыт становился всё отчетливей и голоса наездников, улюлюкая под свист лезвий, коснулись слуха друзей. Конники Уласа разорвали кольцо, и рубили осман, не зная пощады. Грациозная всадница отделилась от строя и, проворачивая в руках сабли, ринулась к витязям. Голубые глаза девушки были напол6нены ненавистью, её клинки калечили тела захватчиков, а красные губы искривлял хищный оскал, утробное рычание вырывалось из-за стиснутых зубов, гнев вёл её... до конца.

За спинами дружинников с пронзительным скрипом распахнулись двери, потоки осман хлынули в крепость. Быстрые стрелы и блестящие клинки встретили гостей, лошади ржали и топтали раненных. Баровит и Ждан бросились наездницам на подмогу, но Волота остановила какая-то сила и развернула к казачке. Девушка выгнулась в седле и с неистовой силой рассекла тело захватчика. Османы пятились, прожигая брюнетку яростными взглядами. Витязь в два шага приблизился к её противникам и принял их на себя. Через звон стали он услышал за спиной сдавленный девичий крик. Воин разрубил противника и обернулся. Воительница судорожно сжимала тонкие пальцы на стреле, впившейся в грудь. Её тело обмякало и заваливалось на бок. Волот подлетел к ней и поймал казачку, прижимая к себе. Серый дым его глаз пронёсся над кипящим боем и окутал лучника, заносящего руку над колчаном. Ещё мгновение и охотник, содрогаясь, осел на землю, извиваясь в агонии и сжимая пронзившую его шею стрелу Радмилы.

Волот сжал в руках немеющее девичье тело, её глаза смотрели на него, но и в тоже время, словно сквозь, красная пена выступала на губах, а чёрные змеи волос прилипли к мокрому лбу.

— Потерпи немного, милая, — шепнул витязь, ища кого-то взглядом, — моя сестра тебе поможет. Умила!

— Не надо, — прошептала всадница и, улыбнувшись, выдохнула. — Боймир.

Бер смотрел, как застывают её голубые глаза, как смерть сковывает красные губы, как бледнеет её тонкая кожа. Скорбь больно сжала его сердце и тяжёлым камнем потянула вниз. Подушечки пальцев воина аккуратно легли на застывшие веки и опустили их.

— Мара, дочь небесного Сварога, хозяйка Нави, повелительница зимы, забери душу воина славного, что до последнего вздоха своего защищал землю Тарха и Тары. Очисть дух нерушимый от скверны огнём святым и проводи в Славь, дабы воссоединить с предками его, — шептал Волот.

Знакомые торопливые шаги приблизились к нему, и сестринская кольчуга жалобно звякнула о его звенья. Голос отца доносился до витязя, но смысл сказанного не желал восприниматься. Чьи-то руки дотронулись до синих рукавов павшей воительницы, и тихое девичье всхлипывание ударилось о спину. Волот поднял глаза и увидел перед собой Уласа, за спиной которого, склонив головы, стояли Демир и Велибор.

— Такая молодая, — выдавил парень, глядя на крымского воеводу. — Как звали её?

— Дана, — пролепетала, плачущая за его спиной Маруся.

Улас провёл рукой по замершему лицу своей казачки и вздохнул:

— Я знал, что случится так. Вот уж три месяца как она смерти искала.

— Почему? — пробасил Велибор.

— Муж у неё умер в бою, — отвечал атаман, — месяца не прошло после свадьбы. Пожить толком не успели… Пойдём, парень, родителям отнесём её.

Тонкие пальцы Умилы соскользнули с металлических колец и выпустили из своей хватки плечо брата. Она проводила его взглядом, непрерывно думая о словах Уласа. Голубые озёра окутали своим блеском приближающегося Баровита и обрывок фразы «…пожить толком не успели» калёной иглой впился в её сердце. Что-то оборвалось в ней и колючий ком, сжав горло, не давал сделать и вдоха. Воин опустился перед ней и провёл рукой по нежной щеке:

— Ты не ранена, Умилушка?

Слова упрямо не хотели слетать с губ, единым порывом омуженка обхватила каменный торс витязя и уткнулась лбом в его грудь. Искренне удивлённый её жестом Баровит сжал стройный девичий стан в объятиях и поцеловал шёлковые локоны, переливающиеся золотом в ласковых лучах Ярилы.