Цена на материнство (СИ) - Грант Эмилия - Страница 13

Перед выходом мазнул взглядом по содержимому ее чемодана. Ну и жуть. Какие-то цветастые дешевые тряпки, цену и происхождение которых было видно невооруженным взглядом. Куда делись ее модные наряды? Неужели распродала?

Мда. Надо бы ее приодеть. Намечаются посиделки с семейством Ещенко…

***

Алина Дефлорация!

Нет, он точно издевался! Вот даже по глазам было видно, издевался!

Выдумщик хренов.

Я с такой злостью заталкивала вещи в шкаф, что даже не сразу отметила, что на других полках лежат женские вещи. Модных цветов, хорошего кроя. Где-то даже висели бирки из любимых мною магазинов… Этро, Карен Миллен, Москино — когда-то это все было доступно. И тоже валялось вот так… с бирками. Ожидая своего звездного часа. Особенно, пожалуй, я скучала по Москино. Насыщенные цвета, яркие принты, узнаваемый стиль… Ох. Пришлось продать даже духи во флаконе в виде плюшевого мишки. Едва начатые! Кто-то захотел сделать с ним фоточки в инстаграм и с легкостью расстался с деньгами.

Взглянув на пустой громоздкий чемодан, я затолкала его под кровать. Огляделась.

Комната в преимущественно синих тонах выглядели не так кричаще-красно, как зал и кухня. Светлые обои и шторы приятно разбавляли интерьер, а вся обстановка даже умиротворяла. Возле окна разместилось пухлое кресло, подле него торшер и чайный столик. С противоположной стороны — шкаф с зеркальными дверьми, посередине мягкая с виду кровать, застеленная покрывалом в цвет штор. Но больше всего радовала личная ванная, вход в которую был прямо из моей новой комнаты. Не придется шлепать по всей квартире сразу после душа.

В ванную я и направилась, прихватив с собой полотенце, привезенное с собой, и шампунь.

Стоило мне переступить порог, как я замерла. Джакузи… Моргнула, чтобы удостовериться, что мне не показалось. Даже пальцем потрогала… настоящий шедевр. Как же я соскучилась по волшебным пузырькам!

Смутило только обилие разных косметических средств: шампуни, маски, бальзамы, пена для ванны, даже зубная щетка в стаканчике у раковины. Тут явно кто-то жил.

И явно — девушка. Интересно, как она отреагирует, узнав, что эту комнату отдали мне. Не хотелось бы скандалов, ох, не хотелось бы.

Правда долго я об этом не думала. Включила горячую воду, заткнула пробку и скинула с себя одежду.

Я падала в темноту.

Бездна, шахта лифта, колодец — я не знала, какой будет точка моего приземления, просто хотела, чтобы это прекратилось. Под ложечкой засосало, в груди поселился страх. Странное беспокойство тревожило настолько, что я чувствовала, как бешено стучит сердце.

Внезапная судорога — левая нога, года полтора назад сильно поврежденная на занятиях по балету — заставила проснуться. Я резко села в кровати, пытаясь сообразить: где я? что я? с кем я?

Огляделась, вспомнила. Настроение сползло еще ниже.

Когда-то я относила себя к категории сов — ложилась поздно, вставала поздно.

Теперь все обстояло иначе, организм сам меня разбудил, по привычке. Напоминая о том, что самое время проводить все утренние процедуры для мамы. Вот только мамочка в больнице.

Соскользнув с кровати, направилась в ванную комнату. Умылась, привела себя в порядок. После переоделась из уютной мягкой пижамы в свитер с потертыми джинсами и решила выйти из комнаты. Телефон я оставила в прихожей, в комнате часов не наблюдалось, потому я понятия не имела, сколько сейчас времени. По моим прикидкам — часов восемь. А значит, скоро собираться в больницу.

Стоило мне открыть дверь, как я тут же увидела Игоря. Он сидел за барной стойкой с планшетом в руке, пил кофе. Взгляд зацепился за расстегнутую рубашку — точнее, за то, что было под ней — и я суетливо отвернулась.

— Доброе утро, — буркнула с неохотцей.

— А ты рано, — не отвлекаясь от чтения, произнес мужчина. Он даже не подумал прикрыть торс. Хотя с чего бы? Он в своей собственной квартире, может хоть голышом ходить.

К моим щекам прилила краска. Мне не хотелось представлять Игоря без одежды, но мозг сам подкинул нужный образ.

Захотелось смалодушничать, вернуться в комнату, но я прогнала эту мысль. Если я каждый раз буду реагировать на него подобным образом, то никогда не исполню своих обязательств и не получу деньги, на которые так рассчитываю. Перед сном я решила все происходящее воспринимать как деловые отношения. Сотрудничество.

Оказание услуг. Очень особых и очень специфических, но услуг. Эмоции то и дело брали верх, но я изо всех сил пыталась с ними бороться.

— Продукты в холодильнике. Бери, что захочешь, — лениво добавил он, все так же уткнувшись в гаджет. — В прихожей на тумбе запасная связка ключей. Когда уходишь, оставляй их на охране для домработницы, пожалуйста.

Он раздавал указания настолько сухо и буднично, что я почти расслабилась. От вчерашних провокаций не осталось ни следы, ни намека. Точнее не осталось бы, если бы он внезапно не спросил:

— Какой у тебя размер?

Именно в этот момент Игорь посчитал важным оторваться от планшета известной марки и окинуть меня придирчивым взглядом.

Размер чего? Груди? Бедер?..

Он что, опять издевается?!

— Я про одежду, — он хмыкнул. — Но можешь назвать все параметры, я не против.

— Сорок второй, — поспешно ответила я, игнорируя последние фразы. И запоздало уточнила: — А тебе зачем?

— Тебе придется крутиться в обществе, где следует придерживаться немного другого… кхм… стиля, — ответил он, соскакивая со стула. Посмотрел на часы и начал застегивать рубашку.

— Кажется, мы об этом не договаривались, — я почувствовала неладное, напряглась.

— Об этом мы поговорим в час дня, как и обсуждали, — спокойно ответил он.

Попытался застегнуть пуговицы на манжетах, но не вышло. — Не поможешь?

Он протянул обе руки. Смотрел с легкой иронией, будто ожидал, что я испугаюсь и убегу. С одной стороны, хотелось. С другой… с другой, я себя пересилила и подошла ближе. Крепко сжав губы, застегнула пуговицы. Как же это наш всемогущий раньше сам застегивал рубашки?! Или помогала та девушка, которая раньше в “моей” комнате? И вообще, если есть девушка, зачем тогда весь этот цирк со мной?

Внезапно меня накрыла волна ужаса. А что, если все, сказанное Игорем, полнейший фарс и вранье? Что, если он решил со мной расквитаться: наплел с три короба и по поводу беременности, и касательно того, что маму определили в хорошую клинику… А я, как дура, повелась. И сейчас он заявит, что все это было идиотской шуткой, громко поржет и выставит за дверь. А у меня даже денег на обратную дорогу нет… Черт! Черт! Черт!

Я сама не поняла, как и когда, но от этих мыслей сами по себе навернулись слезы.

— Ты чего? — Игорь чуть наклонил голову и нахмурился.

Так же, как и тогда, в школе. Такой знакомый жест, такой знакомый взгляд… Я всхлипнула. Истерика нагрянула, по своему обыкновению, неожиданно. И мало того, что нагрянула, так еще и стукнула молотом догадок, от которого я не успела увернуться.

— Алин, да что с тобой? — в этот раз Игорь спросил уже испуганно. Даже осторожно потряс меня за плечи. Он всегда пугался, когда видел женские слезы.

Как и любой мужчина, совершенно не знал, что с ними делать. Как и любой, кроме моего отца. Вот он всегда четко понимал, когда следовало утешить, когда обнять, когда сказать слова поддержки. Папа… Как же я по тебе скучаю.

Все страхи, все сомнения, будто бусины, насаженные на одну нить, начали ссыпаться на пол, не оставляя надежды даже на иллюзию только наладившегося мира.

— Ты ведь соврал, да? По поводу всего соврал? — я вновь всхлипнула. — Ну не может же это все по-настоящему…

— Я соврал? — непонятливо переспросил он, вновь нахмурившись.

— По поводу беременности этой, будь она неладна, по поводу мамы, по поводу денег. Это же все шутка?

Я крепко обняла себя за плечи в попытке хоть как-то защититься, если он скажет:

“Да, а теперь проваливай, раз такая догадливая”. Почему-то мне казалось, что Игорь на такое способен. Но вместо этого он стянул с барной стойки планшет и начал тыкать в экран Не прошло и минуты, как Верещагин произнес: