Цена на материнство (СИ) - Грант Эмилия - Страница 25

— Садись тогда, — она кивнула на накрытый стол. — Я разогрею еду.

— Это тебе, — взял себя в руки, в пару шагов сократил расстояние между нами и протянул перед собой букет.

— Мне? — она нахмурилась. — Тогда спасибо.

Ответила на улыбку и взяла коробку с торчащими бутонами в руки, приобняла.

Шлепнула по выключателю, и над стеклянным сервированным столом зажглась люстра, по комнате тут же разлился теплый желтый свет.

— Ты плакала? — сорвалось у меня, стоило мне увидеть чуть припухшие красные глаза. Даже подался вперед.

— Не, — отмахнулась, — просто в сон тянуло.

Соврала. Снегурочка никогда не умела врать. Но я сделал вид, что поверил.

Завороженно наблюдал, как она ставит цветы на стол, как плавно, с грацией балерины, направляется к плите.

— Игорь, все в порядке? — спросила она, помешивая приготовленное что-то очень аппетитно пахнущее.

— Да, а что? — поинтересовался.

— Выглядишь каким-то пришибленным, — повела плечами.

— Что там Марина Сергеевна сегодня сделала? — я вытянул шею, пытаясь определить блюдо по запаху.

— Рагу. И это не Марина Сергеевна. Это я.

— Ты?! — я не поверил ушам.

— Ничего особенного. Так что там у тебя, говоришь, стряслось?

В воздухе витало густое напряжение, не чета воцарившейся с утра легкости.

Натянутая струна, на которой держался наш внезапно появившийся нейтралитет с претензией на хорошие отношения, лопнула. Я нахмурился. Что могло произойти за это время?

Вроде я действовал по заранее спланированному сценарию. Зацепить — приручить — воспользоваться. Пусть план уже не казался мне таким простым и правильным, я по нему уверенно шел.

— Тяжелый рабочий день, — настало мое время отмахиваться от вопроса. — Алин…

— Игорь, — мы произнесли это одновременно. Появилось чувство дежа вю.

Переглянулись.

— Я соскучился.

— Ты не мог бы принести тарелки? — вновь одновременно.

Я не удержался, нервно хмыкнул. А она… Она внезапно улыбнулась. Так открыто и искренне, что стало теплее. Черт, да что же со мной такое?! В ностальгию подался?

— Сейчас принесу.

— Я тоже.

С каждой новой фразой я все сильнее путался в происходящем, чувствовал себя пятнадцатилетним прыщавым юнцом, которому посчастливилось получить “привет” от самой красивой девочки в классе.

Она разложила по тарелкам рагу, положила гарнир. Делала это так по-домашнему, что на мгновение мелькнула шальная мысль. Может, так и надо? Может, все идет по единственному верному пути и не стоит выстраивать какие-то интриги?

— Игорь, ты не будешь против, если я чем-нибудь займусь? — спросила она, когда мы сели за стол. — Может, тебе нужна какая-то помощь? Есть какая-то работа, на которую я сгожусь.

— Нет, — ответил я, отбрасывая мысли о том, что как раз хотел заняться поисками секретарши. Если Алина не справится с обязанностями, я буду злиться. А злиться на моего эльфа по таким пустякам не хотелось.

— Тогда я поищу что-нибудь стороннее? — она спросила осторожно, явно опасаясь моего ответа.

— Да, только то, что будет действительно приносить тебе удовольствие, — рагу оказалось восхитительным, но я отложил вилку в сторону и глянул на Алину.

Серьезно произнес: — Не хочу, чтобы ты работала потому, что тебе не хватает денег.

— Хорошо, — и снова эта улыбка, от которой аж мурашки разбегаются.

Идиотизм, честное слово. Я считал себя взрослым мужчиной, но сейчас плавился от улыбки девушки, которой когда-то подарил свою первую любовь. Первую любовь, которую безжалостно растоптали вдребезги. Воспоминание об этом позволило взять себя в руки.

Алина Лебедева

Мне не верилось, что я вот так просто сижу с Игорем после стольких лет. В этом ужине было больше тепла и домашнего уюта, чем романтики. Не могу назвать себя искусным кулинаром, мама никогда не учила меня готовить специально, да и не было в этом нужды. И я не увлекалась рецептами, которыми уже давно пестрели все странички в соцсетях моих бывших одноклассниц. Если честно, я смотрела на них со смесью тоски и сожаления. С одной стороны – да, им было, за кем ухаживать, было, кого ждать дома. С другой… Мне казалось, что все они не видят в жизни ничего, кроме плиты и памперсов. А эти заголовки… «Курочка с овощами, от которой ваши гости язык проглотят!» Или «тортик из печенки, который станет главным украшением стола». Из печенки? Серьезно? Какие-то розетки из огурцов, тюльпаны из помидоров… Я думала, что это жалкие попытки украсить свою однообразную и бесконечно скучную жизнь, в которой нет ни страсти, ни глубоких чувств.

А вот сегодня, получив сообщение от Игоря, я ощутила внезапный порыв сделать для него что-то. Зачем? Так и не смогла себе объяснить. Вроде, я ничего не была ему должна, а наши отношения настолько отличались от нормальных, что любая уважающая себя женщина крутанула бы у виска. Этот мужчина платил мне. Не за секс – за ребенка. При этом брезговал ложиться со мной в постель, не хотел лишать девственности, но запрещал спать с кем-то другим. Не то, чтобы мне хотелось, но ведь странная такая позиция собаки на сене. Иногда я смотрела на него и мечтала хорошенько встряхнуть, чтобы зубы застучали. Спросить, зачем ему все это.

Впрочем, кое-какие догадки теперь появились. Встречи с его родными хватило, чтобы я поняла мотивы. Очевидно, Игорь собирался что-то доказать отцу – или так называемой сестре. Ради чего? Трудно понять. Но ведь это меня не касается, разве нет?

Я не хотела усложнять. И прежде всего – собственную жизнь. Влюбиться в Игоря было проще простого, особенно теперь, когда он из Бармалея, из гадкого утенка, превратился в холеного лебедя. Его мужскую привлекательность трудно было отрицать. Но я боялась, что если снова позволю себе расслабиться, если снова приоткрою душу, буду жалеть все оставшиеся годы. Как в тот раз. Стоило мне решиться на большой шаг, как Игорь обнажил свою звериную натуру, избил Витю до полусмерти… Кто будет следующей жертвой? Я не хотела гадать. Просто решила не оставлять ни малейшего шанса сделать мне больно. Не собиралась снова стать уязвимой.

Но вот насколько у меня получалось… Я наряжалась, старательно, неторопливо. И беспрестанно спрашивала себя, зачем. Чего я этим добьюсь? А потом сама от себя не ожидая подошла к домработнице и сказала:

– Я сама займусь ужином.

На пуленепробиваемом лице мелькнуло удивление.

– Вы уверены? – сомнение в ее голосе прозвучало до обидного явно.

– Да, конечно.

Не знаю, правда ли она потеплела ко мне, но мне показалось, что бесстрастный ледяной взгляд стал мягче. Покопалась в холодильнике, поискала рецепты в телефоне – те самые, что когда-то вызывали недоумение. Я разом поняла бывших подруг. Ухаживать за мужчиной… Это какая-то потребность, что-то вроде глубинного инстинкта. Мне остро захотелось сделать Игорю приятно. То ли отблагодарить, то ли выбросить белый флаг примирения…

Получилось сносно. Островато, может. Это ведь не оладья, которые я жарила одной левой на автомате еще с пятнадцати лет, потому что это был любимый завтрак папы. И все же – удобоваримо. Я смотрела с волнением, как Игорь накалывает вилкой первый кусочек, отправляет в рот… Я улыбалась – не знаю, почему. Просто распирала какая-то глупая и внезапная радость.

– М-м-м… – простонал он. – Это божественно. Признавайся, курсы французских поваров?

– Да нет… – щеки вспыхнули, и я опустила глаза. – Первый раз…

– Ложь, – отрезал он. – С первого раза невозможно приготовить эту пищу богов.

Поверь мне, я перевел кучу фарша, прежде чем мои котлеты перестали натирать десны.

Я смутилась окончательно.

– Да брось, Гар… Всего лишь рагу…

– Не говори так, – его глаза блеснули. – Хватит постоянно прибедняться. Я рад, что мы сегодня остались дома.

Фраза прозвучала, как намек, и мои внутренности скрутило в тугой узел. Во рту пересохло, кончики пальцы будто коснулись снега. Я заставила себя поднять глаза и посмотреть на него. В свете свечей его лицо казалось высеченным из мрамора искусным итальянским скульптором. И как у меня язык повернулся назвать его Бармалеем? Передо мной сидел не тот плохиш Гарик, а взрослый сексуальный мужчина. Взгляд его стал тяжелым и темным, а я продолжала тонуть в черном омуте зрачков, не в силах отвернуться, будто под гипнозом. Мое дыхание участилось, пульс забился бабочками в животе – и спустился ниже расплавленным свинцом. Ох, Игорь, тает твоя Снегурочка…