Цена на материнство (СИ) - Грант Эмилия - Страница 26

Все произойдет сегодня? Сейчас, да? Пусть. Плевать на все – я готова. Не потому, что контракт, не потому, что деньги. А потому что я готова – и я хочу этого.

– Тебе жарко, Снегурочка? – тихим чуть хрипловатым голосом спросил Игорь. Мне почудилась легкая насмешка: он ведь отлично понимал, что со мной творится. – Потанцуем?

Я моргнула, облизнула пересохшие губы и, не в силах выжать из себя ни звука, кивнула.

Игорь встал, обошел вокруг стола, церемонно протянул мне руку. Что с ним творится? То покупает меня, унижая, то вдруг обращается как джентльмен. Или близость секса так действует на мужчин?

– А музыка? – я встала, зябко поежившись.

– Это было бы так банально… Но как хочешь.

Он вытащил из кармана телефон, с загадочным видом что-то поискал в нем и положил на стол. Из динамиков, – и где они только спрятаны? – зазвучала музыка.

Первого аккорда мне хватило, чтобы все понять. Наша песня. Наш медляк с выпускного. Тогда мы тоже танцевали с Игорем среди полупьяных одноклассников, крутился блестящий шар, пахло запрещенными сигаретами и запретной любовью.

Я знала, что Верещагин не нравится папе, и папа не раз поднимал эту тему. Но мне было плевать. В тот вечер все должно было случиться, и после этого, – как я думала, – нашу любовь скрепит что-то сильное. Настоящее. И мы будем вместе, несмотря ни на что.

И вот мы в кухне, пахнет приправами и вином. Отблески свечей пляшут в стекле, хрустале, начищенном хроме. Нет больше никого – только мы. И снова эта музыка, снова теплая близость Игоря. И предвкушение секса, горькое от странных предчувствий и темных воспоминаний.

Он прижал меня к себе, положил руки на талию, я обняла его шею, тайком, не слишком шумно, вдыхая дразнящий аромат мужского парфюма. Прикрыла глаза, склонила голову на его плечо. Нас покачивало в такт музыке, и я уже не понимала: то ли это танцуем мы, то ли музыка двигает нами, как перышком на воде.

Так странно… Я будто оказалась сразу в двух измерениях, в двух временных пластах. Сейчас – и тогда. И трудно было разобрать, где реальность. Правда ли прошли годы, наполненные обидой, или мы все еще на выпускном, юные, невинные, жаждущие первого опыта. Этого трогательного узнавания тел, познания первых – и таких острых наслаждений.

Его ладонь скользнула ниже, крепкие пальцы сжались на мягкой округлости. Я сдержала стон – но мурашки поднимались вверх, как пузырьки шампанского. От сладкой дрожи подогнулись колени. Он прижал меня еще сильнее, и животом я ощутила его возбуждение. В тот момент я не боялась ни боли, ни крови, не испытывала стыда. Я хотела одного: принять его в себя, вобрать до конца, стать его телом – и плевать, что случится завтра.

– Ты не против?.. – его жаркое дыхание обожгло шею и вызвало новую волну дрожи.

Он еще спрашивает! Разве не я сама подписала контракт, разрешающий ему делать со мной все, что захочется? Разве мы не договорились, что именно он заберет мою девственность, честь, стыд – все сразу – в обмен на деньги и мучительное наслаждение? Разве, в конце концов, его сексуальный опыт настолько мал, что он не в силах понять, насколько страстно я хочу того же?

Мои глаза затянуло влажной пленкой, грудь напряглась, отяжелела, норовила вот-вот прорвать острыми пиками тонкую ткань платья. А внизу… Неужели теперь, прижав меня так крепко, что даже одежда не скрывает ощущений, он не чувствует этой тяжелой пульсации желания?

– Нет… Да… – я прерывисто вздохнула и заставила себя поднять взгляд. – Не против.

Игорь подхватил меня на руки. Так резко, что я невольно ахнула, а дыхание сперло.

– К тебе или ко мне? – шепнул он.

– Разве здесь не все твое?..

– К черту, – он подошел к своей двери и распахнул ее ногой. – Когда я покупал этот матрас, представлял, что смогу сделать на нем с тобой.

Возможно, раньше я бы испугалась этих слов. Но сегодня возбуждение достигло такого предела, что я боялась, волна блаженства настигнет меня, как только наши тела соприкоснутся.

Игорь поставил меня перед собой, и я послушно стояла, вытянув руки по швам и не представляя, что делать дальше. Он медленно, аккуратно, будто разворачивая ценный подарок опустил молнию, бретельки, и шелк упал к ногам.

– Не надела лифчик… Моя ж ты умница…

Он пожирал меня глазами, а я бесстыже позволяла ему. Даже не пыталась прикрыться. Мне нравился восторг в его взгляде, мужская животная страсть, он взялся за трусики, потянул вниз, я послушно перешагнула через последний барьер.

– А каблуки оставим. Ложись.

– А ты?..

– Чуть позже. Ложись, моя девочка, покажи мне все.

Я подчинилась, его колено вклинилось между моих ног, и я развела их. Поздно было стесняться. Игорь шумно втянул носом воздух, разглядывая меня там.

Протянул руку, пробежался пальцами…

– Таешь, Снегурочка?

Облизнул кончики пальцев, будто пробовал свежий крем для торта. Снял наручные часы, бросил на тумбочку у кровати, опустился на колени… И меня словно током ударило. Я изогнулась на покрывале, вцепилась в ткань, повернула голову. И взгляд упал на часы Игоря. Золотые, швейцарские. Точь-в-точь, как у моего отца. Я здесь, бессовестно наслаждаюсь жизнью, пока он медленно увядает в тюрьме…

Сердце сжалось от внезапного укола боли, в глазах защипало, я прерывисто вздохнула.

– Ты чего? – Игорь прервал поцелуи и настороженно посмотрел на меня.

– Нет-нет, все в порядке… Ты продолжай…

– Ты плачешь?! – он резко выпрямился и встал.

– Да нет, просто…

– Не лги! Тебе настолько противно спать со мной?! Стыдно, да? Брезгуешь собственными желаниями?

– Игорь, нет, все не так…

– Вставай, уходи.

– Игорь, да это не из-за тебя…

– А, Витю пожалела. Отлично. Выйди, пока я не сделал ничего, о чем потом пожалею.

– Но Гар!.. – почти взмолилась я.

– Вон, – он швырнул мне платье и направился к двери, но в последний момент обернулся. – Иди к себе в комнату и не дай Бог ты оттуда выйдешь до утра. Надо было тебя дефлорировать у врача.

И вышел.

Игорь Верещагин

Я готов был разнести комнату на мелкие кусочки. Все было зря. С первой до последней секунды. Дурацкое мое коммерческое предложение! Надеялся, что это я ее соблазню. Что это она в меня влюбится – а я хладнокровно брошу ее, как она меня тогда. Какая женщина устояла бы перед мужчиной моего достатка? Многие девицы и за меньшие деньги прыгают в койки к омерзительным старикам. А я ведь хорош собой, и раньше она не жаловалась. Да что там, и сегодня была возбуждена, в этом я не мог ошибиться. И вдруг эти слезы…

Что это? Неужели ей настолько претит сама мысль о том, чтобы переспать со мной? Ведь не трясется же она, черт подери, за свою дурацкую девственность! Не боялась тогда – так с чего испугалась сегодня?

Я, наконец, все понял. Она старалась выполнить условия договора. Старательные отличницы верны своему слову. И да, она хотела меня. При этом не переставая ненавидеть. И меня – и, в первую очередь, саму себя. За реакцию тела, за внезапный порыв. Как так? Красавица хочет чудовище? Снегурочка раздевается перед Бармалеем? Неслыханно. Для нее я был просто позорным пятном на репутации, которое ничем не вывести. Грехом, в котором надо каяться на каждой исповеди до конца дней.

Что бы я ни делал, как бы ни старался… Я не изменю этого. Всегда буду я, жестокий хулиган, и преподобный ботаник Витя. И хуже всего, что мне на это было не наплевать. Меня задевало ее отношение. Я хотел, черт подери, чтобы она любила меня! Наивный… Решил, что лед тронулся… Нет, Снегурочка замерзла еще сильнее. Для меня она всегда останется вечной мерзлотой.

Я ворочался в пустой холодной постели, меня не покидали ее вкус и запах.

Невыносимая пытка. Не выдержав, я вскочил, когда на горизонте только-только замаячил бледный желтоватый рассвет, облил себя ледяной водой и оделся.

Вышел в коридор, и тут же Алина, сонная, растрепанная, несчастная, выглянула из своей двери. Может, она права? И я действительно монстр?..