Мертвятник 2.0. По ту сторону реальности (СИ) - Фролов Алексей - Страница 29

— Даже не представляю, что ты там наплел им обо мне, — усмехнулся Крест.

— Только правду, — Дима выглядел серьезным и грустным одновременно. — И тебе сейчас я говорю только правду. Ты нужен мне. Но я все понимаю, — он поднял глаза к потолку, хотя никаких пояснений тут не требовалось.

— И я понимаю, — Крест медленно проследил за взглядом друга, так что его глаза в итоге тоже уперлись в черный индестракт над головой. — Понимаю, что это ее единственный шанс. Евы, я имею ввиду. 12 миллионов кинов — более, чем достаточно, чтобы отправить ее в Полис 4, оплатить полный курс реабилитации и даже обучение в лучших школах Объединенного Севера.

Гор вдруг подумал, а слышит ли их Майя? Разумеется, Майя слышала, несмотря на то, что вроде бы вместе с Евой смотрела «Смешурфиков» по старенькому «Старфайру». Женщина не намеревалась подслушивать, но два этажа квартиры разделяла только открытая лестница и никаких дверей, так что тихие мужские баритоны легко втекали в ее уши, минуя заставы из нескончаемой трели голосов вымышленных персонажей, которые так забавляли Еву. Девочка, само собой, была поглощена мультфильмом и окружающий мир перестал существовать для нее в эти священные минуты.

— Они с Майей вообще могут сюда не возвращаться, — продолжал рассуждать Алекс. Он говорил медленно и отвлеченно, будто речь шла не о его семье. Но Гор хорошо знал друга и боялся даже представить, что на самом деле таилось за этим стоическим спокойствием.

— Ты ведь уже думал об этом, верно? — Крест посмотрел на Диму. — Не мог не думать.

— Думал, конечно, — согласился тот, вытягивая из пачки очередную сигарету. — Но не для того, чтобы тебя уговорить. А чтобы понять — нужно ли это тебе.

— А если бы понял, что не нужно — не пришел бы? — Крест сузил глаза. Насмешка вышла неестественной, потому что такой и была — неестественной.

— Нет, не пришел бы, — Дима глубоко затянулся. — Но и сейчас думаю — вправе ли был приходить. И буду думать всегда, наверное. У тебя ведь — они. И им ты нужен уж точно больше, чем мне.

— Но я не дам им 12 миллионов кинов, которые позволят жить, а не выживать, — покачал головой Алекс. В его войдовой зажигалке сел аккумулятор, так что он подкурил от сигареты Димы. — Если уйду с тобой и они получат эти деньги — им уже не нужен буду я сам. Это отвратительно, но так есть — деньги позаботятся о них лучше.

— Дурак! — прошептала Майя, прикусив соленую губу. К счастью, все внимание Евы было приковано к «Старфайру», так что она и не заметила, как мать, сидевшая в кресле у мембраны клин-зоны, осторожно отняла ладонь от защитного экрана. Чтобы дочь, не дай боги, не прочитала ее эмоций.

— А тебе ведь позавидуют матерые спецы из СБ, — Крест хмыкнул и легонько ударил Диму кулаком в плечо. — Завербовал меня, даже ничего не предлагая. Просто поставил перед фактом.

— Да какая, к черту, вербовка! — Дима спрыгнул с подоконника. — Меня от самой этой ситуации мутит! То есть, ну вроде бы это шанс, да, для твоей семьи, это ясно. Но… это ведь путь в один конец. Это — навсегда. И это как-то… неправильно.

— Сам этот мир неправильный, Дим, — Крест тоже слез с подоконника, затушил сигарету в пепельнице. — И люди в нем живут — неправильные. Поэтому и поступают — неправильно. Пойдем.

Поднявшись наверх, Алекс посмотрел на свою дочь, потом перевел взгляд на жену. Гор стоял у него за левым плечом, тяжело привалившись в стене. Он почти не дышал. На ум пришла дурацкая аллегория, о которой ему однажды рассказывал Ким. Какая-то глупая религия Темных Веков, где за правым плечом человека стоит бог, а за левым — демон.

— Ты все слышала, — не спросил, сказал Алекс. Майя медленно кивнула, ее губы дрожали. «Старфайр», уловив голос Креста, начал автоматически убавлять громкость и, не получив дополнительной команды, оставил ее на пределе слышимости.

— Тогда ты понимаешь, что я должен согласиться, — Алекс не сводил с жены взгляда, в котором удивительным образом и в абсолютно равных пропорциях смешались мягкость сердечного тепла и жесткость неприятного, но необходимого выбора.

Майя не шелохнулось, но глаза ее тут же заблестели. Непередаваемым усилием воли она сдержалась, чтобы не разрыдаться в присутствии дочери. Женщина кивнула, соглашаясь со своим мужчиной.

— Мама, — неожиданно позвала Ева. Майя на всякий случай промокнула глаза рукавом и повернулась к дочери, изо всех сил стараясь улыбнуться.

— Не надо, мама, — девочка слезла со своего кресла и сделала маленький шажок к мембране, едва не коснувшись ее острым носиком. Приложила ладошки к защитному экрану и взглядом попросила мать сделать то же самое. — Папа поступает правильно.

Затем она отодвинула одну ладошку в сторону и взглянула на отца. Алекс не мог припомнить, чтобы дочка до этого хоть раз так смотрела на него, а Гор подумал о том, что слухи о способностях чтецов, вероятно, преуменьшены.

— Папа, — Ева лучезарно улыбалась, но ее глаза оставались не по-детски рассудительны и даже немного холодны.

— Да, принцесса, — Алекс коснулся ладони дочери через мембрану клин-зоны. Его голос звучал глухо, едва слышно.

— Я же все понимаю, — взгляд девочки потеплел, а улыбка — наоборот, была уже не такой яркой. У Димы от этой картины ком подступил к горлу и он отвернулся.

— Я понимаю, что папа хочет, как лучше для нас, — продолжила девочка. Родители молча смотрели на своего ребенка, не в силах издать ни звука.

— Я благодарю тебя и принимаю твой выбор, папа, — Ева хлопнула глазами и перевала взгляд на Майю. — И мама его тоже примет. Попозже.

— Простите… я пойду, наверное, — Гор метнулся к лестнице, понимая, что если задержится здесь еще хоть на минуту — уже не сможет сдержаться. А потом, рыдая, будет умолять Креста забыть об этом безумном предложении. — Майя, рад был видеть! Алекс, ну ты… звони, мы в полдень начнем. Пока!

— Дядя Дима, — тихий голос ребенка настиг его уже на середине лестницы, где он оказался буквально одним прыжком.

— Д… да? — Гор поднял затравленный взгляд поверх лестничных перил, боясь встретиться с ней глазами. А когда встретился — мир у него внутри сделал полный оборот вокруг своей оси.

— Я знаю, ты позаботишься о папе. И здесь, и там, — она чуть склонила голову и улыбнулась ему так, как еще никто никогда не улыбался. — Ты хороший.

Гор кивнул и ничего не ответил. Не потому, что не мог (хотя это тоже), а потому что видел — ребенку не нужен его ответ. У этого ребенка все ответы уже есть.

Через секунду Дима слетел с лестницы и хлопнул входной дверью. Автоматический магнитный замок проводил его щелчком, который во внезапно наступившей тишине показался оглушительным. Он прошел пешком три или четыре квартала, потом остановился, привалился спиной к холодной стене жилой высотки и медленно опустился на тротуар. По его щекам бежали слезы.

Он просидел так не меньше двух часов, поминутно сдерживаясь, чтобы не вернуться к дому Алекса. В итоге, он убедил себя, что Крест может и не позвонить с утра. И ладно. И Дима не будет на него в обиде, ни в коей мере! А что скажет ребятам? Да не важно! Плевать на Исполнительного, пойдут впятером.

Алекс же, едва Дима ушел, всем телом навалился на защитную мембрану клин-зоны, так что она натужно заскрипела, наполнившись статическим треском войд-разрядов. Он не позволил себе плакать на глазах у жены и дочери. Не из мужской гордости, нет. Просто он знал, что это будет цепная реакция.

— А можно «Смешурфиков» погромче? — невинно поинтересовалась Ева, глядя на родителей бездонной синевой искренних детских глаз.

— Конечно, принцесса, — Алекс хотел сказать это уверенно, но чтобы голос не дрогнул — пришлось прошептать.

А глубокой ночью, когда измотанная жена наконец уснула, он тихо прошел к окну спальни и шальной отблеск неона выхватил его щеку, по которой скользила одинокая слеза.

Он не плакал с третьего класса, когда вернувшийся с работы отец за четверку по математике сломал ему руку, а матери, пытавшейся заступиться за сына, выбил все передние зубы. В ту самую черную ночь своей жизни он многое решил для себя. Например — никогда не плакать.