Убийственная красавица - Филдинг Джой - Страница 25

Далила сглотнула, почувствовав, как у нее внезапно пересохло и заскребло в глотке, и с трудом выговорила следующие слова:

— Кто-то говорил, что у нее головы не было.

— Этот «кто-то» несколько преувеличил. Как всегда. — Кэл улыбнулся. — Всего лишь полголовы. Хотя и этого предостаточно. — Он похлопал себя по бедрам. Ба-да-бум. — Знаешь, мне, конечно, очень хочется продолжить нашу дискуссию, но надо ехать.

— Ах, да. Простите, я не хотела вас задерживать.

— В холодильнике есть пиво, а в шкафчике в гостиной — виски. — И он подмигнул ей, давая понять, что пошутил. — И не вздумай отвечать на телефон, пусть оставляют сообщения. — Он подошел к задней двери за кухонным столом. Дверь выходила в гараж, располагавшийся слева от дома.

— А миссис Гамильтон дома? — спросила Далила. И тут же подумала, что опять задала глупый вопрос. Иначе что она тогда здесь делает?

— Она спит.

Далила украдкой взглянула на свои наручные часы. Еще нет и двух часов пополудни. Она, разумеется, знала, что взрослые любят поспать днем — бабушка Роуз каждый день дремала ровно двадцать минут в четыре часа, и боже упаси ее в этот момент побеспокоить, — но ведь Фиона Гамильтон не намного старше ее самой, ей, наверное, и тридцати еще нет, поэтому довольно странно, что она постоянно спит. И прошлые два раза спала, когда она сюда приходила, вспомнила вдруг Далила. «Может, у нее какое-нибудь особое заболевание? Только бы не заразное, у меня и без того достаточно проблем», — подумала она, тут же почувствовав себя виноватой за свои эгоистические мысли.

— У нее выдалась нелегкая ночь, — сказал Кэл, снова заговорщицки подмигнув.

Далила решила не вдаваться в значение этого подмигивания, хотя мгновенно почувствовала неожиданный и совершенно ненужный жар внизу живота. Да что с ней такое? Неужели ее действительно возбуждает этот накачанный стероидами кретин?

— Так, — продолжал он, — план действий тот же, что и в прошлый раз. Располагайся поудобнее, только не включай слишком громко телевизор…

— Я принесла с собой книгу, — перебила его Далила, показывая роман «Плачь, любимая страна». Миссис Кросби дала задание прочитать к концу следующей недели первую его половину, но она намеревалась прочесть все. Если, конечно, сможет включить свет.

— Если надо будет позвонить, звони со своего сотового, — продолжал Кэл, как будто не слыша, что она сказала. — Ну а если жена проснется до моего приезда, проследи за тем, чтобы она никуда не выходила.

— А с вашей женой все в порядке, мистер Гамильтон? — спросила, не удержавшись, Далила. До нее доходили слухи, что Гамильтон Фиону поколачивает.

Кэл Гамильтон неловко перевел взгляд из стороны в сторону, будто спрашивая себя, отвечать ли на столь бестактный вопрос или же отбрить нахалку.

— Нет, — наконец ответил он. И добавил после еще более долгой паузы: — Она не то чтобы больна, просто…

Далила затаила дыхание. «Просто?..» — повторила она про себя.

— Просто у нее с крышей не все в порядке, — продолжал он, очевидно, решив для себя, что может доверять Далиле. — С головой, я имею в виду. Но тебе не о чем беспокоиться, — торопливо добавил он. — Она не буйная, ничего такого.

— Буйная? — Это слово вырвалось у Далилы, отразившись от кухонных стен, как бильярдный шар от бортика стола.

— Я сказал: «Не буйная», — с нажимом произнес Кэл и расхохотался. — Да она трусливее церковной мыши, бог ты мой. Просто ее одолевают всякие фобии, и она пытается с ними бороться.

— Фобии?

— Иррациональные страхи, — уточнил Кэл. — По крайней мере так говорит ее психотерапевт.

— Она лечится у психиатра? — Далила знала, что в Торрансе нет никаких психиатров, хотя считала, что городу следовало бы обзавестись хотя бы одним.

— Ну, не здесь, конечно, — ответил он, словно читая ее мысли. — В Майами.

— А какие у нее фобии?

— Спроси лучше, каких у нее нет. — И Кэл покачал головой. На лоб упала еще одна прядь светлых волос. — Ну, например, она боится высоты, боится змей, боится толпы. У нее клаустрофобия, агорфобия…

— Агорафобия, — произнесла Далила, тут же прикусив язык. Наверное, не стоило его поправлять, думала она, глядя, как его губы медленно расплываются в жесткой, даже жестокой улыбке, а руки сжимаются в кулаки.

— Да, точно! Агорафобия, — проговорил он. — И она боится выходить из дома.

— Формально это означает боязнь открытых пространств. Я читала об этом в «Космополитен».

— Вот как? — И он откинул волосы со лба. — Она борется с собой изо всех сил, в том-то и проблема. Бедняжка вбивает себе в голову, что ей нужно выйти, уходит, ничего мне не сказав, и тут же впадает в панику, носясь по округе, как курица с отрубленной головой. Ее находят, звонят мне, и она чувствует себя полностью униженной. Приходится начинать все с самого начала. Поэтому она слегка застенчива, ощущает себя неловко в обществе и вообще мало говорит, а если и говорит, то несет какую-то ерунду. Ну, что, — громко проговорил он, не переводя дыхания и как будто поставив восклицательный знак. — Мне и вправду пора идти. — Он взглянул на часы. Далила заметила, что это «Ролекс». Интересно, на какие шиши он купил такую дорогую игрушку. Наверно, фальшивка, решила она, и тут же задумалась, насколько правдиво все то, что он ей сейчас наболтал. — Уже немного запаздываю. — Кэл открыл заднюю дверь, смежную с гаражом. — Вернусь через пару часов. Позаботься о моей девочке.

— Ни о чем не волнуйтесь, — ответила Далила, глядя, как Гамильтон садится в сверкающий красный «корвет», засмотревшись на что-то во дворе соседнего дома. — Вы что-то забыли? — спросила она, но он проигнорировал вопрос. В следующую секунду он уже сидел за рулем и давал задний ход.

Далила вдруг увидела в соседнем дворе Меган Кросби, загоравшую на солнце в крошечном белом бикини, и вспомнила, что соседний дом принадлежит семейству Кросби. Так вот на кого пялился Кэл Гамильтон, поняла она, покачав головой. Интересно, подумала она, закрывая кухонную дверь, а в ее сторону посмотрит так когда-нибудь хоть один мужчина?

«Тебе нужно сбросить всего несколько фунтов, детка», — слышала она голос матери, произносивший слова с безнадежным гнусавым выговором, от которого она так и не смогла избавиться, несмотря на то что брала уроки у логопеда. Видимо, ее голосовые связки, в отличие от других, более податливых органов, оказались особенно устойчивыми к изменениям. Мать могла сколько угодно наращивать себе губы, но звуки, которые они издавали, упорно отказывались меняться.

Далила пожала плечами, открывая холодильник, и вновь не удержалась от этого жеста, увидев его содержимое. Молоко, апельсиновый сок, пиво, еще пиво, снова пиво, несколько зеленых яблок, увядший пучок сельдерея, листья бледно-зеленого салата, уже порыжевшего по краям, опять пиво. Она заглянула в морозильник и нашла там три коробки с мороженым «Дав», все три вскрытые. «Лучше не стоит», — прошептала Далила, закрывая дверь морозильника, чтобы преодолеть соблазн, и решив вместо этого выпить воды. Бабушка сказала, что, если каждый раз, когда ей захочется есть, она будет выпивать стакан воды, то это утолит голод и она перестанет переедать. Приняв такое решение, Далила подошла к раковине и налила себе стакан воды, невольно глядя сквозь щели в жалюзи, закрывавшие маленькое оконце, на задний двор Кросби, где сидевшая в шезлонге Меган Кросби мазала свои стройные бедра защитным кремом. Какая она красивая, думала Далила. Ей-то наверняка не приходится делать выбор между мороженым и водой. Но она не завидовала длинным ногам и узенькой талии Меган, потому что Меган всегда была с ней если не любезна, то, во всяком случае, никогда не издевалась над ней перед всеми, хотя у нее больше, чем у кого бы то ни было, имелось причин ненавидеть Далилу, учитывая, что это из-за ее матери отец Меган бросил семью.

Меган закончила наносить крем на тело и перевела взгляд на дом Гамильтонов, будто почувствовав, что за ней наблюдают. Далила инстинктивно подняла руку и помахала, но никто не ответил на приветствие — Меган разогнула свой шезлонг и улеглась под ласковым теплым солнцем. Далила пила воду из стакана, понимая, что это вовсе не проявление неуважения, Меган просто не могла ее видеть за спущенными жалюзи. Кстати, почему они все-таки спущены? Почему в доме так темно? Или помимо агорафобии у Фионы Гамильтон еще и боязнь солнечного света? И она с усмешкой отвернулась от окна.