Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий - Страница 44

 — А что у меня мужественная что ли? — вспыхнул Доменико, явно обидевшись на мои слова.

 — Похоже, неудачную тему для разговора я выбрал. Давай поговорим об искусстве.

После аудиенции у отца Лоренцо Доменико поспешил на мессу в Капеллу, а я, как провинившийся студент, поплёлся домой к Кассини. Но только я успел перешагнуть порог, как донна Катарина строго спросила меня:

 — Ну что, какое наказание для вас придумал падре? Покинуть Рим? — в её голосе прозвучала надежда.

Как бы ни так, милостивая синьора! Боюсь, вам придётся терпеть меня больше недели.

 — Увы, я и сам на это рассчитывал, — с долей правды ответил я. — Но падре решил по-другому. С этого момента и всю неделю я ваш покорный слуга.

 — Что ж, прекрасно. Хотя бы поймёте, что испытывает бедная пожилая женщина, вынужденная присматривать за всем семейством и приживалами наподобие вас, синьор.

Комментарий к Глава 19. До свидания, Капелла. Здравствуйте, новые испытания «Ось» — операционная система

====== Глава 20. Лакей-неудачник и последовательность трудных задач ======

Перемой ты всю посуду и натри полы повсюду,

Дров на месяц наколи, на год кофе намели…

(из м/ф «Золушка»)

Таким образом, программист с высшим образованием, сертифицированный специалист и «тыждворянин» Алессандро стал лакеем вдовы итальянского капельмейстера, с которой в последнее время отношения резко испортились, и которая, к слову сказать, в какой-то момент меня по-настоящему невзлюбила.

Да, всё настолько плохо, но что с того? Не надевать же простыню и ползти на кладбище, в самом деле! Предстоящее «послушание» я решил интерпретировать как задания в какой-нибудь игре, в конце дня записывая себе в блокнот — пройден уровень или нет.

Первое испытание оказалось несложным: нужно было помыть запылившийся хрустальный сервиз. Но и тут я умудрился облажаться: разбил пару бокалов. Браво, синьор: минус второй уровень.

 — Какой же вы растяпа, Алессандро! — раздражённо воскликнула синьора Кассини, услышав звон битой посуды. — Раз не можете обращаться с хрупкими предметами в силу своей нехарактерной для «виртуоза» грубости, дам вам задание попроще.

Я уже было обрадовался, что меня отправят прибирать в комнатах, но не тут-то было. Второе испытание оказалось гораздо ужаснее: я должен был пойти на рынок, купить мяса и приготовить на ужин. Вот тут-то меня морально вывернуло наизнанку: нет, я конечно, старался не обращать внимания, когда окружающие ели мясо. У них могли быть на это свои причины, которые меня не касаются. Но чтобы самому покупать и готовить! О, ужас! За что?

Всё же, я взял волю в кулак и не посмел отказывать. Я дал слово и выполню. Пусть для этого придётся наступить себе на горло. Да, Саня, а что ты о себе возомнил? Что, раз ты вегетарианец, то автоматически лучше всех? Так и до мании величия недалеко. Что ж, думал я поначалу, выполню приказ, а потом попробую как-то убедить их в неправильности мышления. Но потом понял, что это безнадёжно. В самом деле, о каком гуманизме можно говорить в обществе, где людей кастрируют без наркоза и считают, что это нормально?!

Почти целый час я думал над решением поставленной задачи. Дело в том, что я никогда себе ничего не готовил, поскольку на завтрак и ужин ел только хлеб с фруктами или ореховой пастой, а обедать ходил в вегетарианское кафе.

Попытался вспомнить, что готовила мама, когда я был маленьким. Как правило, на первое она варила щи или борщ, а на второе — вареники с разной начинкой. Отец тоже иногда готовил, но, в основном, это были какие-то причудливые шедевры французской, испанской и грузинской кухни, которые без инструкции реализовать практически невозможно. Таким образом, я остановился на борще. Осталось теперь «собрать входные данные».

К моему великому счастью, Эдуардо вызвался сопровождать меня на рынок, сославшись на то, что я там никогда не был и с большой вероятностью заблужусь.

По дороге я старался молчать, но Эдуардо всё-таки задал больной вопрос.

 — Синьор Фосфоринелли, — обратился ко мне подросток.

 — Зовите меня просто Алессандро, — ответил я. — Если позволите, перейдём на «ты».

 — Как скажешь, Алессандро. Тебе удалось поговорить с Чечилией?

 — Да, Эдуардо. Но, боюсь, эта прекрасная девушка… Как бы это сказать…

 — Она сказала, что я ей не нравлюсь? — предположил Эдурдо.

 — Не совсем так. Просто она ведь толком не знает тебя. Какой смысл приглашать сватов, чтобы те на словах передавали чувства влюблённого, создавая тем самым испорченный… — я осёкся, чуть было не сказав «телефон». — Испорченную почтовую связь.

 — Я не понимаю. Я должен сам к ней пойти?

 — Да, это будет лучшим решением. Ты обязательно должен встретиться с ней и познакомиться поближе. То мнение, которое она высказала о тебе, безнадёжно устарело.

 — Ясно. Она наверное думает, что я угрюмый неразговорчивый тип, который помешался на деревянных скульптурах. Но я докажу, что это не так. Алессандро! Скажи, что я должен сделать, чтобы завоевать сердце Чечилии?

 — Возможно, следует посвятить время чему-то, кроме скульптуры и математики, которой я тебя обучаю. Знаешь, Эдуардо, я ведь в данном отношении не лучший советник. Может быть, тебе следует пообщаться со Стефано, или даже с Никколо Альджебри? Первый из них умеет найти подход к даме, а деятельность последнего близка вашей.

 — Что? Никколо? Да он же псих! Он был влюблён в моего брата!

 — Это было давно и неправда, — холодно отвечал я. — Нужно уметь прощать окружающим их недостатки.

Ох и зануда же я! Вполне понятно, почему парень так ненавидит «виртуозов» с присущей только нам якобы «природной неиспорченностью», которая на самом деле является лишь признаком физиологически недоразвитой личности.

 — Не будем о грустном, Эдуардо. В конце концов, Чечилия поймёт и полюбит вас. А пока, — я подмигнул подростку, — предлагаю «совершить набег» на палатку с мороженым.

 — Отличная идея, Алессандро! На абордаж!

Мы наперегонки бросились к ларьку, одновременно выкрикнув «Bon giorno!», отчего у продавца уши завернулись в трубочку, и он проворчал, что мы гадкие мальчишки.

 — Правда, Алессандро, — смеялся Эдуардо, кусая абрикосовый шербет. — Ты в свои двадцать три выглядишь моложе меня! Серьёзно. У тебя на лице шёлковая кожа, как у младенца, а вот меня одолевают ненавистные прыщи с угрями!

 — Это одно из немногих преимуществ, которые даёт операция, — с горькой усмешкой ответил я. Действительно, ведь в подростковом возрасте я не испытывал таких проблем, в отличие от своих сверстников.

Немного заправившись мороженым, мы продолжили наш разговор. Только теперь он касался целиком и полностью математики. По дороге я вкратце рассказал Эдуардо, как решать некоторые задачи из комбинаторики, в частности, задачу раскладки предметов по ящикам и формулу включений и исключений. Признаюсь, на словах объяснять оказалось труднее, чем записывать на бумаге, но именно устное объяснение каким-то образом повлияло на то, что я по-другому взглянул на эту заезженную тему.

Римский карнавал близился к завершению, но кое-где ещё можно было наткнуться на его причудливые проявления. С середины рыночной площади слышались крики и смех, словно в Рим приехал цирк.

 — Пойдём посмотрим, что происходит? — предложил Эдуардо.

Подойдя поближе к сцене, воздвигнутой на скорую руку, мы увидели на ней человека в костюме Арлекина, который кричал следующее: «Кто сможет перепеть синьора Пульчинелли, тот получит мешок с золотом!»

 — Комедия какая-то, — усмехнулся я.

 — Почему? Может испытаешь свои силы, Алессандро? — вдруг предложил Эдуардо.

 — Да это не серьёзно. Пульчинелли пищит, как мышь, его пение даже не назовёшь вокалом.

 — Брось, Алессандро. Серьёзно — это только для старых зануд. Ты что, никогда не был ребёнком?

 — Ну был. И что с того? Былые годы не вернёшь.

 — А вот и вернёшь. Стоит только подурачиться, как сразу же чувствуешь себя моложе.