Сердце Дракона. Том 9 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 29

Нет.

Вовсе нет.

За этими телесными шрамами он пытался скрыть те, что терзали его душу. Страшные раны, которые Орун уже отчаялся залечить.

Хаджар понимал, почему мечнику так нравится эта проклятая, забытая всеми Гора.

Здесь он надеялся встретить противника, который окажется достаточно силен, чтобы разбить закаленной в крови меч…

– Как её звали? – спросил Хаджар.

Орун молча вглядывался в бурю. За тысячи прожитых лет, за все войны и сражения, которые прошел Великий Мечник Даанатана, сколько таких он уже видел. Сколько вечеров и ночей он провел на этом уступе.

Сколько часов просидел в ожидании? Ожидании того, что этот, очередной вечер в компании страстного шторма станет, наконец, последним для него.

– Пришло время третьей тренировки, Хаджар, – сухим тоном произнес Орун. –Видишь молнии сверкают?

– Вижу.

– Возьми меч и рассеки одну из них.

Секундная тишина, а затем недоумевающий рев:

Хаджар пришел в себя резко и почти мгновенно. Так же, как это бывало уже сотни раз на Горе Ненастий. С той лишь поправкой, что вместо хищного оскала Оруна он увидел перед собой фиолетовые, нечеловеческие глаза Эйнена.

– Твоя привычка использовать техники, ведущие к твоей же смерти, не исчезла за эти два года, мой варварский друг, – констатировал островитянин.

Он уже расфасовывал в походный, лекарский ящик разнообразные склянки и отрезал острейшим ножом промазанные, дурно пахнущие бинты.

– Где мы? – прохрипел Хаджар.

Последним, что он помнил была музыка Луи Армстронга. Кажется, нейросеть включила её из-за фразы осколка тени прошлого Горшечника.

Удивительно, что маленькая крупица, частичка души древнего Горшечника, смогла обрести силу, сравнимую с Пиковым Повелителем…

Но куда удивительней был тот факт, что она знала радио-версию песню семидесятых годов двадцатого века. Спрашивается – откуда?

– Где-то на берегу Озера Грез, – ответил Эйнен. – Ну или того, что от него осталось… Только ты, Хаджар, можешь уничтожить целый регион, который сотни тысяч лет считался гиблым местом.

– Просто он встретился, – Хаджар зашелся в приступе кашля. – С чем-то, что воистину является гиблым.

– Скромно, – фыркнул Эйнен.

Взмахом руки он убрал походный лекарский ящик в пространственный артефакт. Хаджар смотрел на небо. Там все еще бушевала буря. Значит времени с того момента, как он ушел под воду, прошло не так уж и много.

– Остальные? – спросил Хаджар.

– Здесь, – Эйнен кивнул в право.

Хаджар, не без труда, развернул голову в сторону. Они находились в небольшом бору. Под явно не природного происхождения навесом из палок и ветвей елей.

Разумеется с поправкой на то, что местные ели росли в весьма необычном регионе и, следовательно, сами тоже были не самыми простыми.

Каждое из деревьев, стоящих вокруг, в мире смертных можно было бы смело использовать вместо камней для крепостных стен. И, по результату, те получились бы в десятки раз крепче.

И под этим навесом сейчас лежало больше десятка адептов. Некоторых Хаджар узнал – Диносов, Гэлхада и Дору. Но остальные…

– Ларис здесь?

– Здесь, – Эйнен указал на одного из юношей. Ну да – богато одетый, с будто написанным кистью художника лицом и, даже в бессознательном состоянии, надменным лицом. – Я ввел его в лекарственную кому. Как и остальных.

– И даже Дору? – удивился Хаджар.

Взгляд Эйнена потяжелел, а рука его дрогнула. Учитывая, что в этот момент он резал бинты на руке Хаджара, то соскользнувший нож оставил глубокий порез.

Хаджар с удивлением посмотрел на товарища. Тот явно не использовал при этом энергии или мистерий, а значит материал, из которого был сделан нож, являлся…

– Подарок тети Доры, – пояснил Эйнен и спрятал нож в складки одежды. – Она говорит, что иногда приходится срезать с раненных поломанные доспехи. А те могут быть и Императорского уровня.

Нож, который может резать Императорские доспехи без энергии и мистерий? Хаджар догадывался из какого материала он был сделан, но напрямую спрашивать не хотел.

Вникать в тайны клана эльфов – и без этого у них было достаточно проблем.

– План, как всегда, пошел по кривой, – вздохнул Хаджар.

– И его отец наверняка следит за нами, – добавил Эйнен.

Хаджар еще раз оценил навес из палок и веток. Надо же, а он сперва подумал, что Эйнен соорудил его из-за бушующего шторма. А оказывается…

Что же, в скользкости и хитрости Эйнену всегда было сложно отказать. Бывший пират хорошо знал свое дело…

– Что будем делать, мой варварский друг?

– И почему ты, человек-авантюра, всегда задаешь мне этот вопрос?

– Потому, что если ты спросишь меня, – “пожал плечами” Эйнен. – то проще и действенней было бы пробраться ночью в квартал Хищных Клинков и распылить там…

Хаджар строго посмотрел на друга. Тот осекся. Об этом их секрете нельзя было не то, что упоминать, а даже думать!

– Прости, Хаджар. Это из-за озера.

Хаджар вспомнил, что пока он бился с осколком прошлого Горшечника, остальные адепты находились в волшебном сне. И вряд ли тот был особенно приятным.

– Что там произошло?

– У остальных – не знаю. А я… – Эйнен на какое-то время замолчал. Его взгляд направился глубоко внутрь собственной души. В прошлое. – я видел маму.

Именно так. Не “мать”. А – “маму”. Услышав столь мягкое, домашнее слово, сердце Хаджара пропустило удар.

– Это несправедливо, Хаджар, – Эйнен завязал бинт. Он сделал это настолько туго, что у Хаджара едва искры из глаз не посыпались. Но упрекать друга он не стал. Вряд ли тот нарочно… – Какая-то тварь использовала свою магию, чтобы я увидел маму. Я пытался её обнять. Пытался её окликнуть. А она… как тень. Сидела на берегу и смотрела в море. Она ждала нас с отцом…

Эйнен редко когда рассказывал о своей семье. Все, что знал Хаджар, это то, что все его родные люди погибли. Государевы люди страны островов устроили масштабную кампанию против пиратов. И на море и на суше, среди пиратских и контрабандистких баз.

И пока Эйнен с отцом бились в море, его мать… в общем – она так и не дождалась своих мужчин.

– Я хотел спросить у неё благословления, Хаджар. А она молчала… Это несправедливо и…

– А мне кажется, что справедливо, – перебил Хаджар.

Эйнен ответил на это непонимающим и даже в чем-то шокированным взглядом.

– Я бы все отдал, чтобы увидеть мать.

Какое-то время они молчали.

– Тебе помочь подняться? – спросил, наконец, Эйнен.

– Я сам, – резче, чем, следовало, ответил Хаджар.

Опираясь на дерево, помогая себе веткой-посохом, он поднялся на ноги. В голову тут же будто набатом ударили. Мир резко крутанулся, но вскоре замер и вроде даже успокоился.

– Все готово?

Эйнен протянул маленькую пробирку. На первый взгляд могло показаться, что она и вовсе пустовала, но если приглядеться, то можно было заметить маленькую пленку, застывшую где-то около пробки.

– Ты понимаешь, что если это не сработает, то мы наживем врагов в лице Анис, Тома и Гэлхада?

– Неужели я слышу в голосе Эйнена Островитянина страх?

Хаджар подошел (честнее было бы сказать – доковылял) к Ларису. Сколько было этому юноше? Двадцать пять, двадцать шесть лет? Жизни еще не видел, настоящего пороха не нюхал, а все туда – Повелитель. Средней стадии, между прочим.

Один такой, стоит сотни Рыцарей Духа, решивших принять участие в Турнире Двенадцати. И если он пройдет дальше, то станет сильнее и станет стоить уже не сотни, а тысячи…

Империя всегда придерживалась не количественной, а качественной теории. Брось в банку сотню пауков. Подожди неделю и получишь одного или двух. Самых сильных. Самых хитрых. Самых злых. Тех, которых можно сделать еще сильнее, чтобы каждый из них стоил целой армии.

Пусть это и неприятно, но Хаджар был пауком. А Турнир – банкой.

Он наклонился к Ларису и, зажав тому нос, вылил в рот яд. Парнишка, рефлекторно, сглотнул его, но так и не проснулся.