Академия Полуночи (СИ) - Риа Юлия - Страница 32

— Магистр, скажите, а речь идет только о темных и светлых зельях? — не отступала Наэния. — Или у нейтральных — например, блокираторов — тоже ощущается разница?

— Хороший вопрос, лерната. Задайте его магистру Дис-Роне и мигом попадете в ряды любимиц, — хмыкнул Кейн. — Нейтральные зелья темных и светлых неотличимы… на первый взгляд. Если знать, что искать, различия обязательно найдутся.

Мой желудок стянулся в узел.

Блокиратор, который я приготовила для Хэйдена… где он? Выпить его колдун отказался, но как тогда поступил? Вылил? Выкинул?

Не хотелось думать, будто кто-то мог специально его заполучить, а потом углубиться в анализ влитой в него силы. По правде сказать, идея касалась безумной — ведь ничто не наводило на мысль, что тот блокиратор приготовила светлая ведьма. Но где-то в подсознании билась мысль, что недооценивать случайности нельзя. Лучше вернуть блокиратор и уничтожить его.

— Магистр, — подал голос Морриган, — а откуда вы столько знаете о зельях светлых? Ведь противостояние с ними длится уже… мм… уже… очень долго.

Лестер Кейн снова хмыкнул, по-видимому, оценив попытки Морригана вспомнить точное количество лет.

— Чтобы одолеть врага, нужно хорошо его знать: его сильные и слабые места, страхи и надежды. Но в первую очередь, лернат, нужно знать все, чем ваш враг может быть опасен: зелья, заклинания и артефакты.

Мысли кольнуло догадкой.

— Артефакты? — переспросила я.

— Да, лерната. Раньше при академии было целое крыло для изысканий и опытов. Предпринимались попытки изменить природу заключенной в них силы. Вытравить свет и насадить тьму. К сожалению, большинство таких опытов провалилось. Даже на уровне сути наши силы стремятся уничтожить друг друга. Но мы отвлеклись, — холодно произнес артиэлл, жестом останавливая тянущую руку Наэнию. Взгляд его вновь метнулся к Айлоре. — Вы решили, что я сам сниму с вас проклятие? Напрасно, уверяю. За вашу жизнь, лерната, вам придется побороться самой. Итак, для начала сконцентрируйтесь…

Я почти не вслушивалась в речь Кейна, думая о спрятанной в северном хранилище метле. Кажется, я знаю, как ее можно приручить.

Едва занятие по сангрологии окончилось, мы поспешили в коридор. Впереди всех перепуганной птицей летела Айлора. Щеки ее горели, во взгляде плескалась обида. Еще бы! Ей так и не удалось вытравить проклятие из крови, и магистр почти до самого звона колокола пытал Айлору страхом. Черные лепестки Кровавой Ночи то вновь пробуждались, стремясь подняться еще выше, то замирали. Напуганная халцедона, кажется, едва дышала в такие моменты. Лестер Кейн требовал от нее собранности, четкости и уверенности действий, но чем сильнее наседал, тем чаще натыкался на запуганный взгляд. Под конец он сам вытравил из ее крови наведенную тьму, но сделал это с таким видом, будто Айлора не заслужила его милости. И подобное отношение задело каждого халцедона.

Мы не выбирали, какими родиться и каким уровнем силы обладать, однако каждый день в академии вынуждены нести за это ответственность. Пожалуй, магистр Роун единственный видел нас равными — темными ведьмами и колдунами, которые тоже могут быть нужными.

Пройдя всего несколько метров, мы столкнулись с первогодками-изумрудами.

— Эй, — окликнул нас один из них. — Как занятие? Магистр Кейн действительно настолько суровый, как о нем говорят?

— Даже хуже, — Киган поморщился. — Но мы сами виноваты — умудрились его разозлить. Там столы какие-то особенные… Надо было найти, на какие выпуклости надавить, и активировать их, а мы, как олухи, не догадались.

— У халцедонов, походу, не только сил, но и мозгов нет, — фыркнул второй изумруд.

Первый покосился на него неодобрительно и вновь посмотрел на нас.

— Спасибо, что рассказал! Первогодки должны помогать друг другу.

— Непременно, — кивнул Киган с самым серьезным выражением лица. А едва мы удалились в конец прохода, прыснул.

— Может, не стоило так с ними? — спросила я осторожно.

— Брось, Лэйни. Первогодки или нет, халцедонам помогать никто не станет. Уверен, спроси мы у них, они бы лишь дернули носами. А так… пусть развлекаются.

— Согласен, — поддержал друга Морриган. — И кровь наша разбавится. После наглядной демонстрации какие проблемы могут быть, я не готов рисковать. Лучше уж пусть проблемы будут у изумрудов.

— Или сапфиров, — подхватила Ллоса.

— Или нефритов, — закончил Киган.

Слова Морригана заставили меня обернуться и бросить взволнованный взгляд на оставшуюся позади дверь. За мыслями о метле я совсем упустила из виду каплю собственной крови на кончике иглы. Теперь же шутка Кигана начала казаться не просто правильной, а едва ли не гениальной.

Следующим занятием шла медитация. Именно она, по уверениям магистра Лей-Дари, призвана раскрыть весь наш потенциал. Со временем, разумеется.

Мы сидели на мягких подстилках, скрестив ноги и опустив ладони на колени. Сквозь открытое под потолком окно в помещение врывался свежий ветер. Из парка доносился щебет птиц, который вместе с приглушенным голосом Лей-Дари создавал расслабленную, умиротворяющую атмосферу. Тело налилось тяжестью: руки казались свинцовыми, плечи тянуло вниз.

С каждой минутой веки все сильнее норовили сомкнуться. И хотя магистр не возражала, напротив — советовала держать глаза закрытыми, я не спешила выполнять ее указания. Все во мне противилось идее расслабиться в присутствии сильной ведьмы. А Лей-Дари, без сомнения, была сильной.

Сбоку раздалось тихое сопение. Я повернулась на звук и спешно закусила губу, сдерживая улыбку. Киган, прижавшись плечом к стене, беззастенчиво спал. Русые волосы растрепались в беспорядке, падали волнистыми прядями на лоб и задевали длинные, совсем как у девушки, ресницы.

Морриган тоже смотрел на друга. Поймав мой взгляд, он подмигнул, осторожно придвинулся ближе к Кигану и подул тому на лицо. Киган не проснулся — только забавно засопел и удобнее примостился у стенки. Мы с Морриганом переглянулись, все так же пряча улыбки, и вернулись к медитации.

Точнее, к медитации вернулся он. Я же и не пыталась выбросить мысли из головы. Напротив — отдалась им полностью.

Я думала об Ардене, о его внимательном взгляде, от которого невозможно скрыть ни одну деталь. Если бы наши судьбы так и остались связаны, смотрел бы Арден на меня с таким же интересом? Или разведенные нити каким-то образом тянутся друг к другу в попытке восстановить первоначальный узор? Точнее, тянется только его, неизмененная. Моя же будто забыла, какой должна быть.

Я думала о Мойре и ее влюбленности, а после — и о ее рассказе.

Мне не хотелось верить сестре. Не хотелось даже допускать, что четыре года назад Хэйден действительно убил халцедоновую ведьму. Он ведь тогда только поступил в академию! Ни друзей, ни врагов… чем могла ему помешать слабая халцедона?

На мой вопрос Мойра пожала плечами. Сказала только, что Хэйдена застали возле ее тела. Он держался невозмутимо, едва ли не безразлично. Не оправдывался, не пытался объяснить случившееся. Не помогал, но и не мешал поискам улик.

Тех, к слову, не нашлось. Казалось, халцедона умерла без постороннего вмешательства, словно вмиг разучилась дышать и задохнулась. Ее проверяли поисковыми заклинаниями и артефактами, провели ритуал призыва, попытались воззвать к памяти места. Но так и не смогли обнаружить ни одной зацепки. А через два дня в Эртентон — ближайший к академии город — приехал кто-то из Морроубранов, и дело спешно замяли.

Хэйден продолжил учиться. По погибшей ведьме устроили траур. Тех, кто знал о возможной причастности Хэйдена, вызвали в кабинет к Мак-Фордин и убедительно попросили держать язык за зубами. Ради их же блага, как поведала мне Мойра. Сама она тогда не училась в академии, но уже была нареченной Ардена и, пребывая у них с очередным визитом, случайно услышала его разговор с отцом.

Мойра напомнила мне, что северные кланы неспроста являются закрытыми и что совать нос в их дела может быть смертельно опасно. И во многом она права, но… но я просто не желала принимать на веру столь отталкивающую правду. Вот только как понять, где истина? Ответ на этот вопрос знает лишь Хэйден, однако я сомневаюсь, что он ответит мне, решись я задать его вслух.