Поцелуй феи. Часть 2 (СИ) - Сирфидов Иван - Страница 23

- А можно быть не лучшим, но возлюбленным? - поинтересовался Рун невинно.

- Ну, ты вообще-то мой жених понарошку, - весело напомнила Лала. - Это примерно то и есть.

- Пожалуй так, - признал он.

Лала вздохнула глубоко. И нехотя отстранилась:

- Пойдём, Рун, за гусеничками. Нужно их отнести всё же.

*****

В кадушке было столпотворенье. Только маленьких зелёных гусениц не счесть, но кроме них ещё и большие разного калибра и расцветок, и даже чёрненькие жуки с хоботками, тоже в изрядном количестве. Трава, которую Рун клал перед уходом к кузнецу, была почти вся съедена.

- Ох, сколько же вас много! - подивилась Лала. - Потерпите, букашечки мои дорогие, сейчас мы вас отнесём.

Рун взял кадушку в руки, заглянул в неё.

- Ничего себе! - сказал он ошалело. - Вот это “помощников” у нас. Как ещё вырастает что-то. Это всё с нашего огорода? Или со всех в деревне?

- С вашего, заинька мой, - улыбнулась Лала.

- Да уж! - покачал он головой, и посмотрел на Лалу вопросительно, - Куда понесём? Тут лес-то вот он, рядом. Ближе всего туда.

- Нет, Рун, им нужна травка сочная, надо на лужок, - попросила Лала.

- Пойдём к реке, - предложил он. - Там луг неплохой. И скотины нет, не затопчут.

- Правда? Как замечательно! - обрадовалась Лала. - Тебе букашечки благодарны будут, Рун. За заботу такую. Тоже ведь живые, тоже жить хотят, радуются каждому денёчку, проведённому на свете. Они помнят добро.

- Кусать реже будут? - с интересом осведомился Рун.

- Рун, они итак не кусают без дела. Только если обидишь, придавишь.

- Комары, видать, очень обижены на людей, - философски подумал вслух Рун.

Лала разулыбалась.

- Если хочешь, любимый, я могу попробовать с комариками договор заключить. Чтоб тебя не трогали. Только сложно это. Может и не выйти. Любят они… добрых людей. На завтрак, обед и ужин. Если решишь, что это крайняя необходимость, я попробую.

Рун вздохнул.

- Э-эх, искусительница ты, невеста моя милая. Заманчиво. Страх как. Теперь буду себя дураком ощущать, что отказываюсь. Но нельзя. Крайней нужды в том нет. Бесчестье будет согласиться. Могла бы ради суженого и на подвиг пойти. Без спросу договор заключить. Подумаешь, ещё одна жертва. Зато я бы некусаный ходил.

- Я же не рыцарь тебе, и не воин ратный, чтобы подвиги совершать, - рассмеялась Лала.

- Вот и вся любовь, - с притворной грустью вымолвил Рун.

Он прижал кадушку к себе одной рукой, другой взял Лалу за ручку. Лала одарила его ласковым взглядом.

- Честь блюсти, это не глупо, Рун. Моему сердечку приятно, что ты у меня такой, - произнесла она очень тепло.

- Значит если б согласился, разочаровал бы? - заинтересованно полюбопытствовал Рун.

Лала озадаченно призадумалась.

- Нет наверное, - несколько неуверенно поведала она. - Я бы пожалуй убедила себя, что это крайняя необходимость. Всё же укусы неприятны. Я думаю. Фей не кусает никто, Рун. Я могу лишь догадываться, насколько это больно. Мне же жалко тебя, суженый мой. Но мне очень нравится это в тебе. То, что ты честный. Я всё время искушаю тебя помаленьку чудесами, а ты не сдаёшься. Это мило.

- Да я сдавался уж не раз, - с сожалением признал Рун.

- Ты разрешал мне колдовать, когда мне это нужно было или хотелось очень. Не ради себя, не из корысти, ради меня. Здесь нет ущерба твоей чести, любовь моя, - заверила его Лала искренне.

- Ну, поверю тебе на слово, - усмехнулся Рун.

Они дошли до калитки, вышли за ограду. Улица всё так же оставалась безлюдной. День в разгаре, у взрослых работа, детвора бегает, кто на речке, кто по холмам у полей ягоды собирает и травки съедобные, кто помогает в огородах или по дому. Стражники только и были поодаль, теперь уж с другой стороны от избы, вглубь улицы, да мужик один с большой корзиной на дороге за деревней виднелся.

- Это надо же, - не удержался от замечания Рун. - Погляди, вообще никого. Я, честно говоря, опасался, городские всё равно торчать станут тут. На удалении. Чтобы тебя хотя бы издали видеть. Не все ж видели. А ни души. Даже господ. Боятся барона прогневать. Повезло нам, Лала, что он тебя под защиту взял.

- Строгий он у вас? Барон ваш? - поинтересовалась Лала.

Рун пожал плечами:

- Да вроде не очень. Если его не гневаешь.

Они направились по дороге из деревни. Дом Руна на самом краю её, последний. Чуть пройдёшь, буквально шагов пятьдесят, и вот уже отворот влево вниз к реке, а прямо путь к сторожке лесорубов, где они стволы превращают в брёвна да доски, а дальше прилесок. Если не спускаться к реке до конца, идя вдоль неё по обрывистому склону, тут деревьев нет совсем, вырублены все ещё в незапамятные времена, будут лужки, скот на них не пасут, упасть может с обрыва, да и лес рядом, волки порой близко подходят; когда трава слишком высокая, скашивают её, и всё, выходит почти как газон в садах знати, низкая травка, полевые цветочки, ягодки тоже часто попадаются. Вот туда Рун и понёс гусениц. Перед самым поворотом к реке они поравнялись с мужиком, нёсшим корзину. Это был дядька Мито, здешний известный балагур, большой любитель шуток и розыгрышей.

- Доброго денёчка вам, госпожа фея, Рун, - остановившись, сказал Мито, расплывшись в умилённой улыбке во весь рот. Его корзина доверху была наполнена опилками.

- И вам доброго, дяденька, - радушно ответствовала Лала, лучась счастьем. Рун ограничился кивком.

- Куда путь держите? - спросил Мито, сверля любопытным взглядом кадушку.

- Да никуда, - спокойно молвил Рун. - Вдоль речки прогуляемся просто.

- Ясно, - произнёс Мито. - А кадушка зачем? Грибы собирать?

Вряд ли Лале был понятен тонкий деревенский юмор. Откуда ей знать, что ходить по грибы с кадушкой - дикость, которая никому из сельских жителей никогда не придёт в голову. Но по оттенкам скрытой иронии в голосе Мито она почувствовала, что он шутит. И одарила его весёлым сиянием своих дивных глаз.

- Букашечек несём на лужок, - радостно поведала она.

- А! - понимающе кивнул Мито с таким видом, словно носить букашек в кадушках - обычная деревенская рутина. - Доброе дело.

Лишь по выражению лица было заметно, что он несколько озадачен.

- До свидания, дяденька, - тепло улыбнулась Лала. И они с Руном продолжили путь.

Дядька Мито ещё долго стоял, отдыхая от своей ноши, глядя им вслед.

- Здоров, Мито, - подошёл к нему шедший к реке лодочник Шим, бородатый косматый мужичок в худой одежонке. - Куда это фея отправилась?

- Здоров, - откликнулся Мито. - Золото они пошли искать.

У Шима так и отвисла челюсть.

- Золото?! - оторопело переспросил он.

- Золото, золото.

- Это клад мельника что ли?

- Ага. Его самый, - не моргнув глазом, подтвердил Мито.

- Надо же! - завистливо подивился Шим. - Фея-то поди точно найдёт. А почему с кадушкой?

- Вот ты недогадливый, - покачал головой неодобрительно дядька Мито. - Как, думаешь, они будут его искать? Фея заколдует кадушку, катнёт, та покатится, и прямо до клада их и доведёт.

- Ах вон оно что! - изумлённо проговорил Шим.

- Да. А если деньги сильно в земле испачкались, тут их и помоют в кадушке же. Двойное удобство. Ну и нести можно заодно. Тройное даже. И никто не подумает, что там клад.

- Ну да, - согласился Шим.

Он тяжело вздохнул.

- Дуракам везёт, - умело изобразив досаду, произнёс Мито. - Только нашему везёт что-то уж с перебором. Мало того, что девка собой хороша, как ангелица. Так ещё и фея. А теперь и злато. Эх, не был бы я занят, сходил бы на мельницу, не поленился, шепнул бы там. Всё же это их деньги. Если потребуют, фея вернёт поди, существо душевное, совестливое. Может вечерком и схожу. Глядишь, в благодарность и мне что-то дадут, хоть серебра немного, хоть муки задарма. Может вина бочонок. Кто знает.

Глаза у Шима блеснули жадностью.

- Пойду я, тоже дел много сегодня, - заторопился он вдруг.

- Бывай, - кивнул Мито.

Шим пошёл прочь, а Мито стоял, глядя ему вслед, и довольно улыбался.