Все драконы любят апельсины (СИ) - Лофт Уна - Страница 10

Экипаж въезжал на магистраль, поворот, еще один и вот они на сверкающей разноцветными огнями освещенной дороге. Еще пара часов и она будет дома.

Рэнни снова посмотрела на мальчика. Он сидел неподвижно в той же позе, напряженный и молчаливый.

— Кто ты, малыш? Как тебя зовут? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче.

Мальчик только пожал плечами.

— Ты не можешь говорить?

Мальчик отвел глаза.

— Но ты же меня понимаешь?

И это осталось без ответа.

— Думаю, понимаешь, — она протянула ему здоровую правую руку. Давай знакомиться, я — Эррнгрид. Но ты можешь звать меня Рэнни. А темнокожего мужчину зовут Джуно. При этих словах мальчик неопределенно кивнул. Ага, значит, успели познакомиться

— Мы скоро приедем домой. Будешь моим гостем.

Она снова замолчала, пожалуй, для первых минут достаточно информации и слов. Детей Рэнни любила, в конце — концов, у нее своих было трое — двое сыновей и одна дочь, и они когда-то давно тоже были маленькими.

Сыновья давно выросли, а Лея, совсем юной девушкой пропала без вести много лет назад, сразу после своей помолвки. Ее так и не нашли.

При этом воспоминании ком подкатил к горлу, стало трудно дышать, грудь схватило обручем, надо же, а она думала, что сумела пережить, видимо, нет. Невесело усмехнувшись своим мыслям, она снова посмотрела на мальчика. Он разглядывал проносящиеся мимо экипажи и фонари.

Малыш ей нравился, его хотелось приласкать, накормить, помыть, приодеть, постричь, ммм, и далее по списку.

«Так, Грид, с тобой все ясно, материнский инстинкт, — сказала она себе, — никуда не делся».

Не доезжая сотни ярдов до Драконьего Зева — главных ворот города, названных так потому, что они были выполнены в виде огромной распахнутой пасти дракона, каждый зуб которой светился синим светом, а в глотке голубоватым маревом клубился туман, — экипаж съехал на боковую дорогу, ведущую к Прибрежному району.

Квартал был застроен фешенебельными особняками в голубовато-сероватых тонах. Каждый дом имел свое название — Северное сияние, Путь в Бесконечность, Туманные острова. Названия наносились на фасад дома по всему периметру, вязь вспыхивала оттенками синего и голубого спектра, когда-то проходил или проезжал мимо, и гасла, по мере удаления незнакомцев от дома. Раньше роунгарры верили, что наделяя дом именем, наделяешь его своим собственным вэйраш, стражем, тем, кто будет его охранять. Традиция сохранилась и в настоящее время

В Прибрежном районе находились самые дорогие магазины, самые дорогие рестораны, да и вообще, что бы здесь ни находилось и ни строилось, становилось непомерно дорогим. Даже дорожная пыль на обочинах и собачьи колбаски под кустом.

Глядя на ярко освещенные улицы и парки, линию пляжа — город разрастался вдоль океана — не так уж и много изменилось за время ее отсутствия, она, наконец, успокоилась.

«Малыша подобрал Джуно в лесу, это совершенно ясно. Что он там делал, выяснится в ближайшее время. Я была без сознания. Меня отнесли в карету. Везти эльфенка к раайэнне Джуно не стал. Они и сами нас найдут, самое позднее — завтра вечером.

Сороконожка — последняя воля умирающего, скорее всего, какой-то амулет или артефакт, который надо было непременно передать непременно живому и, вероятно, непременно перед смертью, не прерывая цепочки.

Он сказал — нам невероятно повезло. Нам — это клан? Что же, и на этот вопрос скоро найдется ответ. Ответ найдется на любой вопрос, главное — задать правильный вопрос».

***

Новый Роунгаррион. Чертоги Безмолвия (название особняка).

Эррнгрид не ошиблась ни со временем визита раайэнне, ни с количеством визитеров. Они прибыли ровно на закате.

Накануне вечером все приходили в себя от незабываемой поездки.

Сидя в своем кабинете, роунгарри рассеянно перебирала пальцами мелкую монету из звездного металла и курила сигарету за сигаретой. Так ей лучше думалось. Окружающие сказали бы, что она витает в облаках — и они бы не ошиблись: она витала в облаках сигаретного дыма.

Найденный мальчишка так и не заговорил, впрочем, ей это сейчас и не требовалось: хотелось тишины. Отказавшись от ужина, он уплетал ароматные булочки с яблоками и корицей, запивая теплым молоком. Расположившись на пушистом с длинным ворсом ковре у камина в малой гостиной, он держал иллюстрированную книгу с амбициозным названием «Мир драконов». Имелись в виду звероящеры, не роунгарры. Он долго разглядывал каждое изображение, стараясь разглядеть мельчайшие детали и запомнить каждую чешуйку.

Поглядывая на него через приоткрытую дверь (кабинет располагался как раз напротив гостиной), Эррнгрид все порывалась начать ему что-то объяснять и рассказывать, но мальчику было хорошо и так.

Джуно, исчезнув вечером на своей любимой конюшне, домой не заходил и с хозяйкой не разговаривал. Переживал. А, может, просто отдыхал у себя. Для него позади дома, за парком, был выстроен отдельный уютный коттедж со своей кухней и мини-бассейном.

Роунгарры ценили преданность своих слуг и безупречность их службы, поэтому, проработав долгие годы у своих господ, они накапливали целые состояния и могли позволить себе не работать. Но привычка брала свое. Долго сидеть без дела люди роунгарров не умели и не хотели.

Помимо чисто финансовой стороны дела, была и еще одна — тамлин — сыворотка долголетия, изготавливаемая из ликвора драконов. Особо верным и преданным людям роунгарры давали ссуду на покупку беспрецедентно дорого препарата, (поскольку мозговая жидкость далеко не всех ящеров годилась для изготовления тамлин), которую они выплачивали до самой смерти, покупая, таким образом, и сыворотку, и жизнь в кредит. Как позднее выяснила Рэнни, тамлин воздействовал на ген старения, который у людей был, а вот у эльфов — нет. Гномы им не интересовались, они и без тамлин неплохо жили. А у людей он имел колоссальный спрос, еще бы, ведь он продлял жизнь человека вдвое, а то и втрое, изменяя его генную структуру. Причем, чем раньше вводился препарат, тем больше он действовал, и тем больше шансов было у тамлин-модифицированного человека произвести на свет потомство, которому тамлин будет не нужен.

Слуг, помимо Джуно, в доме было немного. Дворецкий, лакей, повар, горничная. Все были взаимозаменяемы и с разной степенью успешности выполняли обязанности садовника, конюха, разнорабочего. Охраны в доме не было, поскольку Прибрежный квартал охранялся городской стражей и, собственно, людской молвой.

Вечер прошел спокойно в домашней обстановке. Ужин, ванна, книги. Затем сон на пару часов, подъем, пробежка по пляжу за час до рассвета. Ее любимое время, когда не встретишь ни души. Только шум океана, соленый воздух с капельками холодной воды, мокрый и плотный песок. Можно было искупаться, но вода была холодной даже для роунгарри. Вернее, прожив много лет в теплых краях вдали от своей родины, вода в начале осени вдруг показалось ей такой.

«Это возраст, дорогая…»

На этих словах ехидный внутренний голос умолк.

А утро началось как обычно — с биржевых сводок — длинных столбцов черных цифр. Сводки доставлял специальный курьер прямиком с биржи еще горячими. По крайней мере, бумага пахла краской и невысохшими чернилами.

Эррнгрид обожала цифры. Они не предавали, не изменяли, не причиняли боль, не искажали факты — голая объективность. Это просто цифры — они скажут тебе истину. Наделять их смыслом, интерпретировать, связывая их с текущими событиями, преломляя через свой опыт и интуицию — это ювелирная работа, такая же, как из серого и непримечательного камня, коих тысячи в горе, узнать редкий алмаз и получить бриллиант.

Рэнни любила эту работу, но сегодня что-то пошло не так, цифры не поддавались анализу. Получалась какая-то ерунда. Как будто с ней кто-то шутил, иллюзионист или клоун, или… ребенок. Словно ребенку доверили составлять сводки, и он, повинуясь своей собственной логике, свел данные, которые никак нельзя было свести вместе. Казалось, самые верные дела, гарантирующие стабильный доход, вдруг начали терять доходность, вложения с минимальным риском грозили стать высокорисковыми, спрос на товары падал, еще немного и на мировом финансовом рынке начнется истерика. Вряд ли бы на Драконьей бирже дали вести сводки малышу. Значит, это не ошибка, и значит…