Доза (СИ) - "KrisssTina V" - Страница 54

– Пойду пройдусь.

Он прикрыл за собой дверь купе и направился в сторону туалета.

Мимо прошагала тетка с тележкой сладостей. Младшекурсники облепили ее, выбирая конфеты, шоколадки и прочую дрянь, пагубно влияющую на зубы. Драко хотел рявкнуть на них, но понял, что ему не хочется. Может, завтра.

Грейнджер вылетела из туалета, как черт из табакерки. Она врезалась в Драко в своей излюбленной манере, ойкнула и попятилась назад, пока не воткнулась в стену спиной.

Драко понял, что не дышит.

Он совершенно не был готов встретить ее сейчас. Чуть позже, в общем зале или на платформе – да. Но не сейчас.

Уже полностью в форме: отглаженный воротничок рубашки, затянутый под горлом красно-золотой галстук, четко по контуру сидящая мантия и значок старосты, гордо поблескивающий на груди. Идеальна.

Драко слегка поперхнулся, поймав ее взгляд, а на то, чтобы взять себя в руки и натянуть на лицо фирменную улыбку, ушло полминуты.

– Отличное начало года, Грейнджер, спасибо, – задорно сказал он и подпер одной ладонью стену, обрезая грязнокровке пути к отступлению. А еще ему нужно было как-то скрыть дрожь в пальцах.

Грейнджер на его слова не отреагировала. Гордо задрала подбородок и попыталась обойти с другой стороны, но Малфой тоже не дурак – он хлопнул второй ладонью по стене так громко, что отголосок этого звука эхом прокатился по опустевшему коридору.

– Эй, куда собралась?

Он старался дышать ртом, чтобы не нахвататься ее запаха прямо сейчас под завязку. Не сейчас. Он не готов.

– Отойди, – спокойно попросила она, спрятав взгляд.

Драко нахмурился.

– Как грубо. А как же «Счастливого Рождества, Малфой», «Поедешь домой на каникулы, Малфой?», «Отличная вечеринка, Малфой».

Копируя ее голос, Драко наслаждался. Скулы Грейнджер порозовели, и она уставилась куда-то за его плечо, машинально облизывая губы. Малфой чуть не застонал, когда она это сделала.

– Атмосфера праздника располагает к благоприятному общению даже с теми людьми, которые неприятны тебе по определению.

Вот так она и разговаривала с ним, когда воздвигала между ними стену. Всегда. Ее попытки сделать это раньше почти доводили Малфоя до белого каления, но сейчас даже они казались такими охренительно родными, что он улыбнулся шире.

После долгих, растянутых как жвачка дней ада – любое поведение Грейнджер было ему родным.

– Я тебе неприятен? – издеваясь, спросил он.

Грязнокровка вздохнула, скрестила руки на груди и, наконец, посмотрела ему в лицо.

– Бессмысленные разговоры – это потраченное впустую драгоценное время, так что дай пройти, Малфой, будь так любезен.

– Но ты-то должна была запомнить, что я не любезен, – ему нравилось дразнить ее, выводить из себя, смотреть, как наигранное равнодушие в карих глазах сменяется бешенством.

– Наивная девочка внутри меня все еще верит, что однажды хотя бы такая малая часть человечности, как любезность, может в тебе проявиться.

– Понятие «девочка» не относится к тебе точно так же, как ко мне не относится понятие «любезный».

Оно того стоило.

Ох, каким же взглядом Грейнджер его наградила! Она посмотрела так, что Драко пошатнулся. Хорошо, что он опирался о стены, ведь иначе ноги подкосились бы, и он рухнул бы, как ненормальный, прямо грязнокровке под ноги.

Грязнокровке.

Под ноги.

От этого сочетания слов, возникших в голове, Драко почувствовал сухость в горле.

– Пошел к черту, – процедила Грейнджер. Малфой шагнул на нее так, что между ними почти не осталось свободного пространства. Он ждал, что она попятится назад, расшибет свою дурную башку о стену, но Грейнджер стояла, с вызовом глядя в его глаза.

И Драко буквально ощущал, как тает внутри него лед, как перед глазами пелена замерзшего тумана растекается, и все очертания становятся более четкими, более ясными.

Она толкнула его в грудь и протиснулась мимо.

Драко захохотал, развернулся и поймал ее за руку, рывком дергая на себя.

Его сердце сходило с ума. Оно так колотилось, что Драко слышал его стук, будто кто-то долбил по железному ведру битой.

В любую секунду кто-нибудь мог выйти в коридор. Сопровождающий учитель, святой Поттер или староста девочек из Пуффендуя. Кто угодно.

И этот кто угодно понял бы в с е, едва посмотрев в его глаза, едва в них заглянув.

И Драко заводила одна мысль об этом.

Грейнджер сцепила зубы и дернулась, пытаясь освободиться.

Драко сильнее сжал пальцы, подался вперед и с силой впился в ее губы, вымещая всю накопившуюся злость.

Он мог бы застонать от наслаждения или закричать от боли сейчас. Грейнджер давала ему ДО-ЗЫ, которые вгоняли его все глубже и глубже в зависимость, а еще она спасала его, она вытаскивала, схватив за загривок своими тонкими пальцами с обгрызенными ногтями. Она и сама не представляла, какой властью обладала.

Драко целовал ее. Он сжимал ее запястье пальцами и больше не касался, только исследовал ее рот губами, проталкивал язык, грубо шарил у нее во рту и прикусывал нижнюю губу, желая зарычать от осознания, что эта упрямая дура ему не отвечает.

Он хотел ее.

Так сильно хотел, каждой клеточкой своего тела. Больше не спеша, не торопясь, не причиняя боли. Он хотел довести ее до исступления, чтобы она от желания извивалась всем телом, истекала и сходила с ума. Он хотел исследовать ее тело, попробовать ее в с ю, почувствовать полностью, как это – быть внутри нее, сжимать бедра и чувствовать ответные движения навстречу.

Драко едва не закричал, когда Грейнджер сдалась и жалобно заскулила, отстраняясь от его губ.

Она не толкнула его и не сказала ничего. Он видел ее красные от стыда щеки и слышал тяжелое дыхание. Она ткнулась в его плечо макушкой, пытаясь дышать ровнее, но у нее ничего не выходило.

Не противься, хотел попросить он, но знал, что этим только разрушит все.

Не противься, не отталкивай, слушай свое тело, ты же знаешь, что оно хочет меня.

– Сволочь, – прорычала она. Драко готов был слушать это до бесконечности. – Ублюдок, ненавижу, ненавижу тебя.

– Какой грязный ротик, – рассмеялся Малфой. Она все еще упиралась лбом в его плечо, и Драко надеялся, что сейчас она вдыхает его запах так же жадно, как он – запах ее волос.

Она ударила его кулаком по груди, потом еще раз и еще, пока Драко не перехватил ее руки, крепко сжимая.

– Ненавижу тебя!

Мерлин, спаси, помоги, сохрани душу от этих глаз, смотрящих так глубоко, куда даже я сам не могу забраться!

Мерлин, прошу тебя.

Я так соскучился.

И прежде чем Драко сумел что-то сказать – резко вырвалась и почти бегом скрылась в конце коридора. Дверь в ее купе захлопнулась, а Малфой остался один.

Мерзкий слизеринец!

Гадкий. Подлый, противный!

Юродивый.

От злости клокотало в груди. Желание развернуться, броситься на Малфоя и разодрать ему лицо в полосы было таким сильным, что Гермиона впилась ногтями в ладони и рухнула на кушетку рядом с Гарри, отвернувшись к окну.

– За тобой будто дементор гнался, – Рон что-то жевал, так что Гермиона разобрала сказанное им далеко не сразу.

Гарри оторвал глаза от газеты и посмотрел на нее. Ей вдруг захотелось прикрыть губы ладонью. Они до сих пор горели и пульсировали от только что пережитого поцелуя.

– Что случилось? – поинтересовался Гарри.

Гермиона вспыхнула, быстро придумывая ответ.

– Никто не торопится переодеваться в форму! – воскликнула она и поправила свой и без того ровный воротничок. – Как будто правила вдруг отменили.

Рон уставился на нее со смешком во взгляде.

– И действительно, какое пренебрежение, – произнес он.

Гермиона оглядела его и Гарри придирчивым взглядом, скрестила руки на груди:

– Вас двоих это тоже касается.

Рон вытер соус с губ рукавом, а Гарри предпочел не спорить и сразу достать с верхней полки свой чемодан.

Директор выглядел паршиво. Он все реже и реже появлялся перед студентами, и Драко заинтересованно осмотрел его внезапно ставший совсем хрупким силуэт за обеденным столом в Большом зале.