Доза (СИ) - "KrisssTina V" - Страница 57

Он бы успокоился, наверное. Сердце перестало бы нещадно болеть, сны перестали бы быть такими реалистичными.

– Сообщи, как будут новости про Клуб слизней, – холодно сказал он и вышел, поправляя на ходу воротник рубашки.

Пока шел по коридору, ускоряя шаг, думал о том, что с каждой новой минутой, проведенной рядом с Грейнджер, он сильнее и сильнее тупеет.

Она ударила его.

Ударила.

Она влепила ему пощечину, и что он сделал? Ничего.

Мог бы вернуться сейчас, схватить ее за шею до синяков или прижать к стене всем весом. Чтобы заскулила, закричала, начала топать ногами, метаться, а потом сдалась.

О, она сдалась бы.

Сейчас Драко точно уверен – приложи он максимум усилий, и Грейнджер расставит свои ножки, позволит сделать с ней все, что угодно.

Он мог бы раскрутить ее на многое минуту назад, но он не стал.

И это не прежний Малфой. Это другой человек. Который прощает пощечины, делится тайнами, уходит, когда хочет остаться.

Этот плохой человек должен сдохнуть, он чертовски ему мешает.

– Гермиона.

Тихий шепот вырвал из тяжелых мыслей. Девушка вздрогнула, поворачиваясь. В гостиной были только они с Джинни. Огонь в камине уже потух, и единственным источником света была настольная лампа на столике у стены.

Гермиона закрыла книгу.

– Пойдем спать?

Джинни полировала свою метлу, но сейчас отложила принадлежности и посмотрела на Гермиону грустным взглядом.

– Мы с тобой подруги? – тихо спросила она.

Гермиона улыбнулась:

– Конечно. Что за вопрос?

– Просто мы не говорим по душам, как подруги. Знаешь, о мальчиках, например.

Гермиона почувствовала, как кончики ее ушей начали гореть.

– Мне особо не о чем говорить, но я всегда готова тебя выслушать.

– Я хочу задать тебе вопрос, – Джинни оглядела гостиную. Они все еще были одни. – Чтобы это осталось между нами. Ты не против?

Гермиона почувствовала, как ее тело напряглось.

– Хорошо.

Мальчики, разговоры по душам. Она сама так сильно заблудилась в своей душе, что даже не представляла, что о таком можно с кем-то говорить.

– Если бы тебе понравился кто-то, но он оказался… не тем, кто тебе нужен. Что бы ты сделала?

У Гермионы пересохло во рту.

Ей захотелось убежать, спрятаться и переждать несколько часов, а лучше дней. Когда сердце перестанет так колотиться, а руки не будут дрожать от стыда.

– О ком ты говоришь? – осторожно спросила она.

– Неважно. Ты можешь просто ответить?

Просто ответить.

Как вообще можно ответить на такой вопрос, не выдав себя окончательно?

Ей и так начинает казаться, что вся школа в курсе того, что происходит между ней и Малфоем, хотя, конечно, если бы он узнал о ее мыслях, если бы услышал это «что-то происходит» – он рассмеялся бы ей в лицо.

– Я постаралась бы забыть… наверное.

Она опустила взгляд на свои ладони. Подушечки пальцев были испачканы чернилами, и Гермионе стало противно. Как вообще можно влюбиться в кого-то вроде нее?

Джинни присела на пол у ее ног и посмотрела в глаза.

– Даже если ты видишь его, и у тебя сердце заходится бешеным стуком?

– Даже так, – кожа горела, сердце сходило с ума, а глаза почему-то предательски щипало, хотя для слез не было никакого повода. – Потому что всегда нужно мыслить трезво.

– Ты очень черствая по отношению к себе, Гермиона.

Прозвучало ли это обидно?

Неприятно, немного больно, но не обидно. Правда никогда не бывает обидной.

– Это неправильно?

– Иногда нужно позволять себе вольности. Ты их заслужила. – Джинни мягко улыбнулась ей и встала, собирая свои вещи с пола. – Спокойной ночи, Гермиона.

– Спокойной ночи, Джинни.

Девушка ушла, а Гермиона задумалась. Вольности.

Вспомнился поцелуй в поезде и другие поцелуи с Малфоем. Вспомнилось, как она, вопреки голосу рассудка, льнула к нему, зарывалась пальцами в его волосы, прижималась крепко-крепко и влажнела, как кошка, едва холодные руки касались ее кожи.

После всего, что он сделал.

После того грязного случая в туалете, после Астрономической башни.

После постоянных оскорблений, ситуаций, унизительнее которых и представить страшно.

Что же она творила, Мерлин? Что же она творила?

====== Глава 16 ======

Малфой сделал петлю в воздухе (мерзкий позер) и, резко спикировав вниз, поймал ускользающий снитч левой рукой. Вены на его шее напряглись, губы сжались в полоску, и Гермиона поспешила отвести взгляд. В животе неприятно сжалось.

Ледяной ветер пробирал до костей. Со стороны Запретного леса доносился насыщенный шум деревьев, небо медленно темнело, наполняясь густыми, сине-лиловыми красками.

– Молодец, Драко! – Забини подпрыгнул на трибуне, его голова, укутанная в капюшон теплой куртки, казалась треугольной. – Ты лучший!

Гермиона остановилась напротив. В ее руке была зажата книга, и она чувствовала себя абсурдно на этом продирающем ветру в старых перчатках и с волосами, настырно лезущими в глаза. Она должна была сидеть в теплой гостиной Гриффиндора, выполнять домашнюю работу и следить за тем, чтобы никто из младшекурсников не безобразничал, а не торчать здесь на холоде, наблюдая за тем, как Малфой красуется перед самим собой.

Он выпустил снитч и, облетев вокруг колец, снова поймал его, на этот раз на лету, не затормаживая.

Забини разразился восторженным свистом. Гермиона закатила глаза и присела на холодную скамейку, проклиная себя за то, что смогла вляпаться во что-то подобное.

– Слишком самонадеянно – называть кого-то лучшим в квиддиче, когда есть Гарри Поттер, – сказала она, открывая книгу на середине.

Забини перевел на нее удивленный взгляд.

– Гарри Поттер? Это кто еще такой?

– Очень смешно, – она сдула прядь волос со лба, но ветер швырнул их обратно. Малфой, набрав скорость, пролетел прямо перед ней, и девушку едва не сбил с ног запах его одеколона.

– А если серьезно, Грейнджер, – Забини подсел к ней ближе и внимательно уставился в ее лицо. – Ты считаешь, что Малфой плох в квиддиче?

Она вздохнула.

– Не нужно большого ума, чтобы научиться играть, когда твой предок – сам Боумен Райт.

Забини продолжил пристально смотреть на нее. Гермиона считала удары своего сердца, кровь в ее венах бурлила, а грудь тяжело вздымалась от каждого вдоха.

– Я прошу прощения, мисс, – наконец, услышала она позади себя и осторожно выдохнула. – Вы упомянули Боумена Райта? Того самого, который создал первый снитч?

Гермиона изо всех сил изобразила изумление, оборачиваясь:

– Профессор Слизнорт! – воскликнула она. – Я вас не видела, простите!

Они с Забини дружно вскочили со своих мест. Учитель стоял совсем близко и подошел, действительно, почти бесшумно. Его потрепанная мантия разлеталась от ветра, а странная шляпа совершенно не прикрывала голову. В глазах горел обжигающий азарт.

Он переводил взгляд с Гермионы на Забини, а потом на выписывающего трюки в небе Малфоя.

– Да, я как раз… Как раз шел от Хагрида… Так о чем вы там говорили?

Его лицо раскраснелось от холода, руки слегка дрожали. Гермиона улыбнулась преподавателю, внутренне чувствуя злость на саму себя за вранье.

– О, поверьте, эта тема совершенно нелепа…

Забини пнул ее ботинок ногой.

– Мы говорили о Драко Малфое, сэр! – выпалил он. – Согласитесь, он первоклассный ловец?

– Это всего лишь генетика… – процедила гриффиндорка сквозь зубы.

– Не знаю я, что это за фрукт такой – генетика! Он хорош, и твой Поттер ему в подметки не годится!

– Боже, ты смешон!

– Сказала поклонница шрамоголового идиота!

Они продолжали спорить до тех пор, пока Слизнорт, почувствовав неловкость, не попятился назад, подобно раку из детского мультика. Он был поразительно мил и одновременно хитер. В его глазах плескался интерес, но в то же время он выглядел как человек, который заблудился и оказался здесь по чистой случайности.