В любви случайность не случайна (СИ) - "Biffiy" - Страница 46

Я кивнула и ответила. — Хорошо… Хорошо… Даю слово, только ты… — Я неосознанно подняла руку и пальцем указала на его голую грудь. — Вытри кровь с… со своего тела. — Голос мой предательски дрогнул. — Ис-испачкаешь чистую рубашку.

Я успела только увидеть ухмылку удовольствия на его губах и тут же выбежала в коридор.

Вот уже часа два я сидела в своей комнате, как монашка в келье, лежала в постели, медленно допивала бутылку шампанского, которую мне по просьбе Евы и Макса принесла Берта, и пыталась осознать документ из сейфа Мери.

Сначала я его прочитала и поняла, что это копия завещание отца братьев. Это меня удивило. Второе, что меня удивило так это большая разница в содержании завещания и в словах Эдуарда, который дёргал себя за правое ухо.

Во-первых, он мне сказал, что наследник обязан жениться только на голландской девушке, иначе, всё наследство будет продано с молотка и тысячи работников останутся без работы. А в завещании из сейфа такого условия не было.

Во-вторых, и это меня особо удивило, отец братьев предупреждал их, чтобы они сторонились Эда Артана и не допускали ни его, ни членов его семьи к управлению наследством семьи Файсов.

— И как всё это понимать? — Спросила я себя, допивая бокал с шампанским. Я посмотрела в окно, за которым слышались звуки праздника и вздохнула. — С днём рождения, Матвей. Мне без тебя и Евы в этом не разобраться, и к тому же, я уже…пьяная.

Я не думала, что выпью почти всю бутылку шампанского, но… я была не в себе. Это странное завещание, вранье Эдуарда Файса, или его двойника, я так это и не поняла, плюс ко всему моё одиночество… Я вспомнила танец с Матвеем на празднике, его объятия и…поцелуи, и «мои мурашки» заставили моё тело трепетать.

Осознав, что я так ничего и не пойму, я откинула лист с завещанием прочь с кровати и закрыла глаза…

Я не поняла, спала я или нет, но вдруг в моей полупьяной голове опять всплыло завещание, слова Эдуарда Файса и понимание того, что без Евы и Матвея мне ни в чём не разобраться.

— Подумаю об этом, но только завтра. — Прошептала я, пытаясь откинуть мысли из головы, и тут же услышала чьи-то слова.

— О чём ты подумаешь завтра, Иветта? Скажи мне, может, я помогу тебе…

Я не осознавала, что со мной происходит, лишь чувствовала, что кто-то лёг рядом со мной на кровать и нежно провёл ладонью по моей щеке. Боже, как же это было приятно. Пальцы незнакомца нежно рисовали узоры по моей коже, уводя меня в мир неосознанного блаженства. Неосознанного, потому что я не могла понять, сплю я или нет. Но мне было уже всё равно, главное, что бы это не прекращалось…

— Боже мой, да ты пьяная?

Услышала я насмешливый бархатный голос и кивнула в ответ. Лёгкий смех возле моего уха переместился к моим губам и затих на них.

— Надо тебя за это наказать. Ты пила в одиночестве и без меня.

Говорил голос, а рука его хозяина уже рисовала орнаменты любви на моей груди. Я вновь кивнула, не открывая глаз, и откликаясь каждой клеточкой своего организма на его прикосновения.

— Но почему ты это сделала?

Отвечать я не могла, потому что этот голос путал мои полупьяные мысли ещё больше. Незнакомец замер, ожидая ответа, а я ждала продолжения его ласк, и он это понял.

— Говори, иначе…останешься одна. — Прошептал он мне в ухо.

Мои мурашки вновь забегали по моему телу, и я…сдалась. — Я запуталась… Этот праздник… Завещание…Он и я… Я и он… Что мне делать? Что…

Договорить я не смогла, потому что мягкие нежные тёплые губы накрыли мои губы поцелуем, и я… отключилась.

Я открыла глаза и зажмурилась от солнечного света. Я хотела повернуть голову, но…на моей шее лежала чья-то рука, вернее…обнимала меня. Через мгновение я поняла, что это был Матвей, а ещё вспомнила, что разговаривала с кем-то ночью…в полусне и в полупьяном состоянии.

— Боже, — прошептала я, — надеюсь, что разговаривала я с Матвеем, и…целовалась тоже с ним. Другого я не переживу…

Я попыталась высвободиться из-под руки Матвея, но он только ещё сильнее прижался ко мне, и…я стала задыхаться под его рукой. Пришлось первыми на пол спустить свои ноги, затем бёдра. И вот, я соскользнула на пол по шёлковой простыни и увидела, что…совершенно голая! Почти минуту я сидела на полу в лучах солнца, обхватив свои плечи руками, и пытаясь понять, когда я успела раздеться.

Итак, я вернулась в комнату и тут же не раздеваясь, плюхнулась в постель. Через несколько минут пришла Берта с шампанским от Евы. Затем она ушла, а я в одну руку взяла бокал с шампанским, а в другую — лист с завещанием. Что было потом?

Я осмотрела комнату. Моя юбка-резинка валялась на полу у двери в ванную комнату, чёрный топик — на кресле у окна, чёрная маска — на подушке со спящим Матвеем, а бельё… Где мои трусики…беленькие…в горошек? Почти несколько минут я изучала комнату, но так их и не нашла.

Я присмотрелась к Матвею. Он крепко спал на боку, обнимая теперь не меня, а подушку. Я видела его лицо и рану за ухом, а так же его голый торс, всё остальное, было скрыто простынью. Я даже не решилась представить, каким он был под нею.

Встать на ноги и в голом виде идти в ванную комнату, я тоже не решилась, потому что ощущала слабость во всём теле. Я, как Снегурочка боялась растаять в лучах ослепительного солнца, поэтому поползла вдоль кровати, завернула за её угол и поползла дальше к спасительной тени у стены, но… моя голова на что-то натолкнулась. На моём лбу лежала ладонь Матвея.

— Как ты восхитительно смотришься сверху. — Услышала я его голос, тут же «сошла с ума» и быстро влезла под кровать под его оглушительный хохот, благо опыт залезания под кровать у меня уже был.

— Иветта, ты что делаешь? Вылезай. — Матвей никак не мог остановить свой смех. — Вылезай, иначе…я тоже залезу под кровать, и вот тогда…ты меня не остановишь.

— Ты о чём говоришь?

— О том, что ты просила меня сделать ночью, а я этого делать не стал.

— Почему? — Спросила я и тут же услышала его смех. — То есть, что я просила? Я ничего не помню.

В проёме между полом и кроватью появилось лицо Матвея в перевёрнутом состоянии. От неожиданности я дёрнула головой и стукнулась о днище кровати.

— Ты просила меня остаться и быть с тобой. Я не смог тебе отказать, потому что ты так настаивала, обнимая меня за шею. — Он улыбнулся. — Затем ты просила меня освободить тебя от одежды…. Она тебя душила. Я с удовольствием выполнил твою просьбу. — Лицо Матвея превратилось в мордочку кота, нализавшегося сметаны. — А дальше…

— Стоп! — Воскликнула я и тут же вновь стукнулась головой о кровать. — Хватит! Я не верю. Признайся, что ты врёшь мне. — Голова Матвея отрицательно мотнула. — Я не могла такого просить… Ой, я же была пьяна… И я помню…наши…поцелуи… О, Боже! — Теперь я стукнулась лбом о пол под кроватью. — Представляю, что ты обо мне думаешь…

Договорить я не успела, потому что Матвей соскользнул с кровати на пол прямо передо мной. Я зажмурилась, и открыла глаза после того, как услышала. — Открывай глаза. Можно.

Я открыла глаза и увидела его лицо перед кроватью. Теперь он лежал на полу, напротив меня, и его подбородок упирался в его кулак.

— Поболтаем? Никогда раньше этого не делал…на полу.

— Чего не делал? — Спросила я, вызывая его улыбку. — Врал мне?

Матвей прищурился. — А хочешь, я опишу всё твоё тело до самой последней родинки.

— Как? Зачем? Как? — Я видно, зациклилась на этих трёх вопросах.

— Отвечаю на все три твоих волшебных вопроса. Как? — Очень медленно. Зачем? — Для пользы и удовольствия. И опять как? — Сначала одним пальцем, затем ладонью, а уж потом и губами. — Матвей улыбнулся «чеширской улыбкой» и добавил. — Ещё вопросы будут.

Я вновь уткнулась лбом в пол, что бы скрыть своим пылающие щёки, и произнесла. — Почему ты это сделал?

— У меня был день рождения, а ты, милая, мне никакого подарка так и не подарила. Пришлось брать его самому. Я в восторге. Это самый лучший подарок за мою жизнь. Ты такая сладенькая… — Матвей мне так подмигнул, что поняла всё, на что был способен мой разум в тот момент.