Кухарка (СИ) - Великанова Наталия Александровна - Страница 34

Мысли опять вернулись к причинам холодной ярости Фёдора. А может быть ему не понравилась их с Мишкой синхронная работа, граничащая с близостью? Леська кусала губы: неужели он не понимал, что в этом и заключались их обязанности? Они должны были действовать без зацепок, следить, чтобы за столом не возникали ненужные паузы, но не произносить ни звука. Да и на кого ей ещё смотреть? Не на виновника торжества ведь?

Михаил тоже внёс свою лепту. Как только они оказались вместе у буфета, он убрал с груди Леськи невидимую пылинку. Глаза его горели лукавством, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для кого это подстроено. Леська очень жалела, что не может двинуть Михаилу под дых за его прекрасные проверки. Она и без них была измучена и опустошена.

— Он заметил, — прошептал ей в самое ухо Мишка, прежде чем отойти.

Леська, против воли, снова посмотрела на Фёдора. Очень спокойно, с намеренной сдержанностью, он отодвинул тарелку, в которой она подала лазанью. У Леськи неприятно заныло под ложечкой: он не хотел притрагиваться к тому, что приготовлено ею специально для него. Руки её тряслись. Голова шла кругом. Иногда с циничной улыбкой он наблюдал за ней, и от напряжения у Леськи начали гореть щёки. Его лицо стало мрачным и неприступным, как равнодушные скалы, окружающие море неподалёку от города, в котором они встретились.

Несмотря на непрекращающийся разговор, звон фужеров и красоту присутствующих, вечер проходил в натянутой обстановке. Причину Леська никак не могла определить: то ли она сама не могла расслабиться из-за надменности и холодности Фёдора, то ли ей показалось, что связь между именинником и хозяйкой не самая сердечная.

Ксения с такой любовью и нежностью говорила о муже, с таким беспокойством готовилась к предстоящему вечеру, что Леська не ожидала увидеть в их отношениях столь много надменной официальности, столько учтивости. Никакой нежности. Мало истинного внимания. Максим придирчиво относился и к жене, и к дочери. Казалось, любое неосторожное движение способно было вывести его из равновесия. Расслабиться он никак не мог. Скорее всего, просто не умел.

30

… из глаз какие-то капли,

Но вряд ли: этот механизм в полном порядке.

Он работает неправильно, Сбои в программе,

Расстроены параметры, мы на грани, поломанные.

Поломанные. “Та сторона”

Вечера бывают разные. Бывают незаметные, похожие один на один, как бусины в идеальном жемчужном колье. Бывают лёгкие, с шумными приветливыми хозяевами и балагурами-гостями. Бывают спокойные, когда готовить приходится для вежливых интеллигентов. Бывают сложные, когда хлебосолы придирчивы, приглашённые — надменны, а в помощники тебе достаются не умеющие отличить бокал от фужера “специалисты”.

А бывают такие, как сегодня. В такие дни ты выкладываешься по полной, прилагаешь больше усилий, чем за целый месяц, но маленькое несоответствие ожиданиям устроителей вечера, лишняя пауза, возникшая в разговоре, случайная ошибка — и всё летит в тартарары. Вечера, когда от напряжения к концу дня ты готова только упасть на кровать и закрыть глаза. Выматывающие до самого донышка, вытягивающие из тебя все силы до последней. Вечера, когда ты хотела бы выплакаться, но слёзы — слишком большая роскошь для истощенного организма, поэтому он даёт тебе только усталость.

В такие вечера неблагодарность нанимателей ранит особенно остро. Колкие взгляды, небрежение — оно касается тебя, как острый клинок и раскалённые щипцы одновременно. В такие вечера единственное спасение — беречь себя, не принимать щипки близко к сердцу, не позволять разочарованию проникать в душу, не отчаиваться, не ставить крест на своих способностях.

Изо всех сил Леська старалась сохранять спокойствие, не понимая, почему Фёдор, после всего того, что сказал ей на улице, стал смотреть с таким отвращением? Чем недоволен хозяин праздника, если приготовленное не вызвало нареканий? Отчего так растеряна Ксения? Почему всё кружилось в неудовольствии, хотя разговор за столом протекал мирно, и темы затрагивались вполне праздничные?

Поведение только двоих человек было ей понятно. Матери хозяина — на её лице красным штампом горело: “Я всегда и всем недовольна, независимо от обстановки и окружающих людей!” И спутницы Фёдора — Леська её раздражала, как красная тряпка раздражает быка. Дважды боковым зрением Леська ловила на себе полные яда и злобы взгляды. Будь у красавицы возможность, она плеснула бы Леське в лицо кислотой. Фёдора же это, кажется, не беспокоило. Он лениво подбрасывал в топку разговора едкие темы, открыто улыбался сестре, оставляя Леське одно туманную, уничтожающую, ледяную ярость. Ей казалось, что в его молчаливом взгляде звучат протяжно язвительные слова, которых она не могла ни расслышать, ни понять.

Правда, был за столом ещё один человек, которого Фёдор ни в грош ни ставил — именинник. Непонятно, чем они насолили друг другу, но оба не скрывали презрения друг к другу.

— Справедливости ради замечу, — Фёдор медленно поворачивал бокал в руке, — что вертикаль власти создал вовсе не нынешний президент. Он всего лишь следовал русским историческим традициям, согласно которым “слабая власть” всегда кончалась для страны плохо.

— Государство должно служить народу, а не одному единственному человеку!

— А может ли вообще во главе России стоять политик, которому был бы совершенно чужд авторитарный стиль правления? — с усмешкой спрашивал Фёдор, будто бы и не слышал Максима. — Этим государством можно править только железной рукой, а такие, как Николай II могут привести только к краху.

— Да ты просто ненавидишь советский период, поэтому Николай и значится у тебя во врагах номер один.

— Отнюдь. В свое время, вовсе не приговоренный к отставке с поста президента после первого срока Медведев был испрошен уступить место своему преемнику прежде всего потому, что был заподозрен в “горбачевщине” — в опасном “раскачивании лодки”. Он, что называется, стал “попустительствовать”.

— О, только не начинай, свои заумные беседы о якобы известных тебе мотивах власть имущих.

Леська заметила, как Ксения бросила на брата умоляющий взгляд и беседа, с лёгкой руки Фёдора, перетекла в безопасное русло.

В конце концов, гости медленно, но верно перебрались в гостиную. Маленькая Александра немного куксилась — она уже хотела спать. Это было видно по неторопливым её движениям, по теням, которые то и дело набегали на глаза, по тому, как она прижималась к родителям, ожидая завершения вечера.

Леська тоже никак не могла дождаться, когда уже все начнут расходиться. Щёки её пылали, ноги гудели от усталости. В голове не осталось ни единой достойной мысли. Эмоции и смятение носились по душе разрушительным ураганом. Спина ныла. За последние четыре часа она почувствовала себя прислугой столь сильно, сколько не чувствовала, наверное, за всю жизнь.

Она была бесконечно измотана. Измотана настолько, что готова была заплакать от усталости. Она ждала, отсчитывая минуты, как отсчитывает их приговорённый к смерти. Поэтому может быть и не смогла вовремя среагировать, когда Наталья неуклюже развернулась и расколола бокал о тарелку, которую Леська ставила на поднос. Стекло со звоном посыпалось на маленький столик и на пол. Леська отстранилась. Нахальство, с которым всё было проделано, её просто поразило. Что за гнусный приём? Неужели ещё остались в этом мире люди, способные так отвратительно поступать? Девушка с ужасающим притворством склонила голову на бок. Она прямо говорила: “Что ты за корова!” Гости смотрели на Леську с осуждением, она в этом не сомневалась. А она слишком выбилась из сил, чтобы философски отнестись к произошедшему.

— Уберите осколки, Олеся, — холодно велел Фёдор.

Озноб боли прошёл по телу Леськи. Никогда она не видела его таким. Он казался непроницаемо спокойным и в то же время излучал какую-то животную, жестокую решительность. Она совсем растерялась.