Ноктэ (ЛП) - Коул Кортни - Страница 30

— Не надо, — прерываю я его до того, как он успевает меня прогнать. — Нарисуй меня, Деэр. Я хочу, чтобы ты меня нарисовал.

Он стоит неподвижно, как статуя, изучая меня, его тело такое вытянутое и худощавое.

— Пожалуйста, — наконец добавляю я хриплым шёпотом. — Где ты хочешь меня нарисовать?

Я считаю удары сердца, пока он смотрит на меня и обдумывает.

Один.

Два.

Три.

Четыре.

Пя…

— Одну минуту, — наконец отвечает он, прерывая мой внутренний счёт, его глаза в этот момент чёрные, как ночь.

Он пересекает комнату и перетаскивает шезлонг на середину гостиной.

— Можешь сесть тут.

Деэр переходит на профессиональный тон. Я делаю, как он просит, и усаживаюсь на край сиденья; по коже танцуют мурашки, и во мне пульсирует неверие.

Он собирается сделать это. Он собирается сделать это.

— Опусти жалюзи, — тихо говорю я, расстёгивая рубашку.

Не могу поверить, что я делаю это.

Не могу поверить, что он мне позволяет.

Я наблюдаю, как он с трудом сглатывает, его адамово яблоко перекатывается в горле, когда он исполняет мою просьбу. Когда в комнате становится темнее, он пододвигает стул напротив меня, держа в руке альбом.

— Готова? — спрашивает Деэр, его голос ровный. Он не сводит глаз с моего лица.

Я отрицательно мотаю головой:

— Ещё нет.

А затем снимаю бюстгальтер.

Деэр прочищает горло и открывает свой этюдник — само воплощение профессионализма, — и, клянусь, я чувствую, как моё тело охватывает десять тысяч огоньков, как вспыхивает каждый сантиметр.

Я встаю и сбрасываю шорты на пол.

Деэр не двигается. Не похоже даже, что он дышит.

Его глаза застывают на мне, и в них вспыхивает одобрение, а затем он смотрит мне в глаза проникновенным и тёмным взглядом.

— Калла, — снова повторяет он и начинает двигаться, намереваясь встать.

— Не надо, — резко говорю я. — Пожалуйста. Мне это нужно. Я хочу… отвлечься.

Деэр изучает меня, теперь его глаза кажутся настороженными, и он всё равно поднимается с места. Подходит к шкафу и возвращается с одной из своих рубашек. Белой, с пуговицами по всей длине. И протягивает её мне.

— Надень, — говорит он. — Но оставь расстёгнутой.

Моё сердце бешено колотится, когда я исполняю его просьбу.

Деэр ждёт, когда я закончу, затем поправляет рубашку, прижимая ткань к моей коже, чтобы были видны только верхние изгибы груди. Он застёгивает одну пуговицу, а потом распахивает полы рубашки, оставляя обнажёнными пупок и бёдра.

Затем усаживается обратно на стул.

— Значит, я — отвлечение? — небрежно бросает он, поднося карандаш к странице и рисуя плавную линию — начало моего бедра.

Я вспыхиваю.

— Ты не просто отвлечение. Но сегодня… мне необходимо отвлечься. — Я сглатываю, и его глаза встречаются с моими, а затем он отводит взгляд.

— Откинься назад, — резко говорит он.

Деэр встаёт и подходит ко мне, наклоняется и перекидывает мои волосы через плечо. Его рука слегка касается моей кожи, и во мне вспыхивает пламя, жар, жидкая бушующая лава, вспенивающаяся в животе, и мне до боли хочется, чтобы он прилёг со мной рядом и подарил мне возможность почувствовать его близость.

Но Деэр этого не делает. Он пристально смотрит, изучая меня.

— Выгни немного спину, — говорит он. Что я и делаю. Он просовывает под меня подушку.

— Закуси губу, — добавляет Деэр. — Не сильно. Просто чтобы выглядело так, словно ты о чём-то думаешь. Мечтаешь, может быть.

Боже. Уж это я точно могу сделать.

Он слегка улыбается и возвращается на своё место.

Его руки движутся по странице, быстро, затем медленно. Он поднимает на меня взгляд, его глаза неимоверно тёмные, а затем возвращает внимание к странице.

Комнату заполняет напряжение. Оно реальное. Удушающее. Волнующее. Я не могу дышать.

Деэр встречает мой взгляд.

— Ты в порядке?

— Сейчас — да, — киваю я.

Теперь, когда я здесь. Теперь, когда ты не отвергаешь меня. Теперь, когда ты видишь меня.

Уголок его губ приподнимается, он опускает руку, затем сосредоточенно склоняет голову.

— Так что же вызвало эту сцену из «Титаника»? — буднично спрашивает Деэр, поглядывая на меня поверх листа. Я чувствую, как ото лба к груди разливается румянец, и отвожу взгляд.

— Я не… это не так, — практически заикаюсь я. Над телом проносится прохладный воздух, образуя повсюду гусиную кожу.

Деэр делает паузу.

— Нет?

Я отрицательно мотаю головой.

— Нет. Мне просто хотелось… почувствовать что-то другое.

— Что-то, кроме…? — Деэр ждёт ответа.

— Того, что я чувствую, — поясняю я. — Безумие. Печаль. Мне просто хочется хотя бы на минутку побыть кем-то другим.

Деэр разглядывает рисунок, затем снова некоторое время просто сидит в кресле.

— Почему ты хочешь быть кем-то другим? — мягко спрашивает он. — Калла Прайс удивительная.

Он встаёт и подходит ко мне, уставившись сверху. Выражение его лица настороженное и напряжённое, и он возвышается надо мной. Его тёмные глаза скользят по контуру моего обнажённого бедра, по изгибу ноги, а затем неожиданно Деэр следует пальцем за своим взглядом. Он легонько проводит им от моего колена до бедра, и кончик его пальца кажется мне обжигающе горячим.

— Ты хочешь меня, не так ли? — шепчу я, слова пронизаны сомнением и страхом, надеждой и тревогой.

Его глаза горят, когда он отвечает:

— Я всегда хотел тебя.

Все слова, которые я могла бы произнести в ответ, застыли в горле, сдавили язык, и поэтому всё, что я могу делать, — это двигаться. Я поворачиваюсь, чтобы предоставить ему лучший доступ: чтобы он мог прикоснуться ко мне, чтобы мог двигать своими пальцами и крепче схватить меня, и засунуть язык мне в горло, и… затем он убирает палец и предлагает мне руку.

Я в замешательстве смотрю на его протянутую ладонь, но позволяю ему поднять меня на ноги.

Я стою с ним нос к носу, моя обнажённая грудь почти прижимается к его телу. Если я хотя бы покачнусь немного вперёд, его бёдра окажутся прижатыми к моим, и…

Он приподнимает бровь:

— Хочешь его увидеть?

Его. Рисунок. Я совсем забыла.

Я киваю, с трудом сглатывая.

Деэр протягивает мне рисунок, и он прекрасен.

Я выгляжу словно модель, небрежно задрапированная на шезлонге. Деэр нарисовал развевающиеся позади меня занавески и создал вид на океан через окно. Проникающий свет подсвечивает моё тело, и я кажусь неземным созданием, чем-то потусторонним.

— Он прекрасен, — выдыхаю я.

— Ты прекрасна, — соглашается он. Деэр протягивает мне мою рубашку, и я колеблюсь.

Мне не хочется надевать её. Я хочу… я хочу… я хочу… Деэра.

Но выражение его лица серьёзное и профессиональное, и он больше не прикасается ко мне.

Сейчас не время.

Я переодеваюсь в свою одежду и прижимаю рисунок к груди.

— Можно мне его оставить?

— Конечно.

Он поворачивается, чтобы отодвинуть шезлонг на место, и я замираю.

— Я тут подумала… — начинаю я, — что мне бы хотелось съездить сегодня на Уоррентонский пляж. Не хочешь составить мне компанию?

Деэр прищуривает глаза, но в них искрится смех.

— Это ты так пытаешься получить ещё и поездку на мотоцикле в дополнение к портрету?

Я тоже прищуриваюсь.

— Это ты так предлагаешь мне прокатиться?

Деэр колеблется, и в его глазах отражается какое-то беспокойство, неуверенность, но, наконец, он пожимает плечами:

— Почему бы и нет. Не похоже, что будет дождь.

Он направляется в свою спальню.

— Я захвачу рубашку.

Если это так необходимо.

— Если посмотришь в ящике у двери, то найдёшь там запасной шлем, — кричит он.

Я открываю ящик — и точно, там лежит шлем.

— Зачем тебе ещё один шлем? — спрашиваю я, вытаскивая его и закрывая дверцу.

— Потому что ты говорила, что, возможно, захочешь прокатиться, — отвечает он, выходя из комнаты с рубашкой в руке. — Безопасность превыше всего, и всё такое.