На пересечении (СИ) - Шерола Дикон - Страница 43

Затем колдун взял со стола приготовленный кинжал и, порезав себе ладонь, вновь прижал ее к поверхности книги.

Пламя свечей вытянулось вновь, словно черный предмет получил то, что хотел. Кровавые разводы начали собираться в буквы, и Эристель первым отвел взгляд от книги, посмотрев на господина Закэрэль. На лице мага он прочитал нескрываемый ужас и от этого мысленно выругался. Тогда его взгляд переметнулся к свечам, пламя которых оставалось неизменно вытянутым, и это понравилось Эристелю еще меньше.

Кровавые буквы собрались в имя, прочитав которое, Найалла тихо вскрикнула, а Родон побелел, как полотно. Черный предмет назвал своего последнего владельца.

Им была Акейна Окроэ.

Есть вещи, которые, казалось бы, очевидны, однако сколько ни стараешься, поверить в них все равно не удается. Сознание отталкивает их обеими руками, как нечто фальшивое и от этого еще более безобразное.

То, что сейчас происходило в каминном зале замка Двельтонь, напоминало чью-то жестокую шутку, от которой не то что смеяться — заговорить никак не получалось. Молчание обрушилось на присутствующих тяжелой глыбой, вот только молчалось всем почему-то по-разному. Безмолвие одних звучало ликованием, которое отражалось в глазах снисходительной насмешкой, другие же были поражены настолько, что попросту не знали, что сказать. Единственным, кто здесь действительно смеялся, был черный предмет, обложка которого плотоядно поблескивала, насытившись кровью. Книга представила своего владельца и теперь смаковала последствия.

Доктор Клифаир первым прервал эту страшную тишину.

— Нет, — решительно произнес он. — Это совершенно невозможно. Я знаю эту семью с молодости. Произошла ошибка.

— Ритуал был исполнен по всем правилам, — спокойно возразил Рикид. С этими словами он взглянув на Элубио, отчего тот довольно кивнул.

— Я не говорю, что именно вы что-то сделали неверно. Быть может, эта книга уже была заколдована, и она могла назвать любого из нас? — Клифаир беспомощно посмотрел на господина Закэрэля, надеясь на поддержку с его стороны.

Однако Лархан молча опустил глаза. Меньше всего на свете ему хотелось вступать в столь бессмысленный спор. По правде говоря отшельник сейчас откровенно проклинал себя за то, что вообще согласился приехать в этот ненавистный город. Нужно было сослаться на плохое самочувствие и дальше заниматься хозяйством, а не тонуть в магических интригах более могущественных колдунов.

Слова Клифаира заставили Элубио неприятно улыбнуться:

— Для скромного лекаря из маленького городка подобные познания в черной магии кажутся необычными.

Родон посмотрел на старика и чуть заметно отрицательно покачал головой, прося его не продолжать. Он понимал чувства Клифаира и сам не желал верить в увиденное, однако Двельтонь опасался, как бы доктор не поплатился за свои неосторожные слова жизнью.

Элубио иронично прищурился, наблюдая за тем, как пожилой доктор начинает еще больше горячиться.

— Вот что я тебе скажу, мальчик, — воскликнул Клифаир. — Любой уважающий себя лекарь должен хоть немного разбираться в колдовстве, иначе как отличить природную болезнь от магического проклятия? За свою жизнь я прочитал немало книг и учился у множества мудрецов, и я не собираюсь оправдываться за свои знания перед каким-то зарвавшимся…

— Довольно, — прервал его Родон, не желая, чтобы конфликт разгорался еще больше. — Прошу вас, Клифаир, не нужно.

Старик снова посмотрел на Закэрэля, но отшельник продолжал хранить молчание. Эристель же и вовсе казался напуганным, отчего старался не привлекать к себе внимания. Северянин смотрел на книгу, точно боялся поднять глаза на Элубио и встретиться с ним взглядом. Арайа и Найалла тоже не вмешивались, все еще не в силах поверить в увиденное.

Тогда Родон обратился к Рикиду и Баркалу:

— Господа, я благодарю вас за оказанную помощь. Надеюсь, объединив усилия, мы сумеем докопаться до правды и наказать виновных. Книга признала своим последним хозяином Акейну Окроэ, но не означает ли это, что черный предмет попросту находился в доме той семьи? Быть может, он вообще не применялся никем из женщин Окроэ?

— Увы, господин Двельтонь, — Рикид покачал головой. — Черный предмет указывает только на тех, кто им пользовался. К тому же я слышал о магическом ритуале, когда колдун покидает собственное тело и вселяется в другое. В данном случае в тело покойной Шаоль. Это очень сложное и опасное заклинание, темное настолько, что обратного пути уже нет. Поверьте мне, ведьма крайне сильна, и ее необходимо немедленно уничтожить.

— Если она настолько сильна, то почему до сих пор находится в замке? — не выдержала Арайа. — Любая другая на ее месте уже давно бы сбежала. А по дороге прикончила бы нас еще до проведения ритуала. Чего она дожидается?

Теперь уже в разговор вступил Баркал. Он с трудом поборол раздражение по отношению к девочке и нарочито мягко произнес:

— Я полагаю, что после столь тяжелого заклинания ведьма выдохлась. Магические силы не безграничны, и даже самый сильный маг в такие моменты оказывается уязвим. Но наверняка она уже знает, что мы придем за ней. И что жить ей осталось недолго.

— Не спешите, господин Баркал, — произнес Родон. — Я все еще собираюсь дождаться приезда остальных магов. Они старше и опытнее, и поэтому…

— Как вы не понимаете! — вскричал Элубио. — С каждой минутой ведьма становится сильнее! Потраченная энергия восстанавливается, и, если мы и дальше будем ждать, она нас всех уничтожит!

В тот же миг он достал из внутреннего кармана своего камзола письмо с печатью правителя Южных Земель.

— Здесь сказано, — продолжал Кальонь, — если черный предмет назовет своего хозяина, то и колдуна, и его проклятую книгу нужно немедленно сжечь! И если вы, господин Двельтонь, будете препятствовать, мне придется запереть вас в темнице. По воле правителя юга на время разбирательства вы отстраняетесь от своих обязанностей, и вашу должность поручено занять мне. Пока что я еще верю, что вы не покрываете чернокнижников, но все может измениться. Или вы тоже хотите погибнуть в пламени?

С этими словами молодой мужчина поднялся на ноги и швырнул Родону письмо, на котором темнела печать правителя Южных Земель. Двельтонь даже не взглянул на него. Глаза мужчины потемнели от гнева, ясно давая Элубио понять, что он наконец осознал, что творилось вокруг него все это время. Арайа в страхе посмотрела на отца, затем на господина Закэрэль, надеясь на его защиту, но отшельник по-прежнему не спешил вмешиваться. Молчал и Эристель, лишь на лице Клифаира читалось негодование.

— Нет, умоляю! — первой не выдержала Найалла. По щекам девушки покатились слезы, и она бросилась к молодому Кальонь, хватая его за руки. — Умоляю, Элубио, мой отец не виноват. Чернокнижники обманули его, как и всех нас. Отец — честный и порядочный человек. Он хороший, клянусь всем, что у меня есть. Он действительно хороший!

— Или ты слишком наивна, моя дорогая, — резко ответил Кальонь, смерив девушку насмешливым взглядом. Он вырвал свои ладони из пальцев девушки и отступил на несколько шагов, словно эти прикосновения были ему отвратительны. — В любом случае, пока идут разбирательства, все будет именно так, как скажу я. И не вздумайте мне противиться.

Услышав эти слова, Родон тихо усмехнулся.

— Забавно, — произнес он, теперь уже не скрывая своего презрения. — Ты так жаждешь своего куска власти, Элубио, что не задумываешься, а сумеешь ли проглотить его? Может и поперек горла встать.

— Ты лучше за свое горло беспокойся, Родон. Мало ли какая веревка может вокруг него обвиться, — молодой Кальонь впервые назвал мужчину по имени, и от этого почувствовал себя еще более значимым. Затем Элубио обратился к магам:

— Велите моему войску собрать людей на площади. Сегодня будет интересное представление. К тому же, думаю, горожане захотят познакомиться со своим новым правителем. Сообщите об этом всем высокопоставленным лицам: казначею, начальнику стражи, всем, кто имеет хоть какое-то влияние в этом городе. Предъявите им письмо правителя южных земель и велите сложить на площади костер. Ты тоже там будешь присутствовать, Родон, чтобы раз и навсегда запомнить, как горят чернокнижники.