Дневник Повелительницы Эмоций (СИ) - Кош Виктория - Страница 30

Сзади закричала Литвинова. Тонко, пронзительно, как маленький ребенок. Войцеховская молчала, но Лера шеей чувствовала ее дыхание. А, может быть, это ей только казалось, потому что ее собственное дыхание — прерывистое, напряженное — заполняло сейчас мир.

Комната была вся в ошметках плоти. Лишь отдаленно в них можно было угадать части человеческого тела: несколько пальцев на торчащей косточке, половина стопы, прядь волос с кусочком свисающей кожи, похожей на ухо… Голова лежала под столом — к счастью, затылком. Спутанные темные волосы, достаточно длинные, чтобы растянуться сеткой по полу. Они шевелились — то ли от сквозняка из открытого окна, то ли из-за игры воображения, то ли потому что творилась настоящая чертовщина и голова действительно перемещалась на ножках из волос как громадный, отвратительный паук.

Комната закружилась перед глазами. Красное, бежевое, черное как стеклышки калейдоскопа — один рисунок, второй рисунок, третий… А в центре — никуда от нее не деться — голова с волосами, расползающимися как черви…

Сзади завизжали. Топот ног, хлопанье дверей. Кажется, девчонки убежали.

Лера не могла пошевелиться. Она знала, что нужно бежать. Нельзя оставаться в квартире с растерзанным трупом. Но как бежать, если у нее больше не было ни ног, ни рук? Если от нее остались одни глаза, и все, что они могли делать — это смотреть на то, как волосы мертвой женщины колышутся от сквозняка…

— Ты чего тут застряла? Полицию ждешь?

Резкий мальчишеский голос грохотнул по ушам как барабанная дробь. Лера пошатнулась. Почувствовала, что ее крепко схватили за локоть.

— Валим отсюда, Смирнова!

Медленно, постепенно вспоминая, что это такое — двигаться, Лера повернула голову…

И увидела Горелова.

— ТЫ СЛЕДИЛ ЗА НАМИ??? СЛЕДИЛ, ПРИДУРОК??? ГОВОРИ!!! БЫСТРО!!!

Войцеховская орала так, что стая голубей с шумом взлетела и чинно расселась на проводах, а строители, устроившие перекур на противоположной стороне площадки, все как один повернули к ним головы.

По соседству с Кроличьим переулком шла стройка, и они, удирая от дома Коржиной, забежали во двор будущей многоэтажки. Лера повалилась на бетонную плиту, держась за бок и хватая ртом воздух. Литвинова, тяжело дыша, села рядом. Войцеховская — чертова спортсменка — наступала на Горелова и вопила так, будто не бежала только что стометровку на первенство мира.

Ярость была везде — в лице, в голосе, глазах, словах и сжатых кулаках Войцеховской. Но над ней бушевал, выбрасывая багровые языки, чистый страх. Она боялась и поэтому орала. Боялась и потому была готова наброситься на Горелова с кулаками.

Он не двигался и никак не реагировал на угрозы. Машинально Лера зачерпнула пригоршню его ледяного спокойствия, вылила на пылающее вино своего ужаса. Стало чуть легче.

Она села. Недостроенный дом в виде буквы П надежно отгораживал их от дороги, и это было хорошо. Повсюду валялись кирпичи, арматура, мешки с мусором. Строительные машины проложили вдоль дома глубокие колеи. Они были заполнены грязной кашей из земли и снега, в которой Лера была измазана по колени. Кажется, она падала по дороге. Но когда именно? Где?

— Заканчивай орать, Войцеховская, — сказал Горелов негромко. — Уши болят.

Он обошел ее, словно она была столбом, и сел на плиту с другой стороны от Леры. Она не видела его лица: он как обычно сильно надвинул капюшон толстовки на лоб. Но от того, что он просто молча сидел рядом, Лере становилось спокойно, как будто его настроение само по себе перетекало к ней.

— Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ, ГОРЕЛОВ!

— Сейчас кто-нибудь придет на твои вопли. — Лера махнула в сторону строителей.

— Вы знаете, кто там был? В квартире? — Литвинова смотрела прямо перед собой и раскачивалась взад-вперед. — Эта учительница… Химичка… Елена Владимировна… Я ее узнала… по волосам…

Темные длинные волосы, шевелящиеся на оторванной голове.

Леру затошнило.

— Держи. — Горелов протянул ей мятную жвачку. Со жвачкой и правда стало полегче. А, может быть, дело было в его присутствии…

— Если ты хоть кому-нибудь пикнешь, что видел в той квартире… — начала Войцеховская.

— А что я видел? Кто-нибудь объяснит?

— Лучше не надо, Тим, — прошептала Литвинова.

— Вали домой, Горелов! — рявкнула Войцеховская. — Ларисе скажешь, что нас не видел. И вообще забудь, что был в той квартире. Все ясно?

— Да не вопрос. — Он встал, поправил рюкзак на плече. — Я только думал, вы хотите узнать, что делать, когда Хозяйка до вас доберется. Но раз вам не надо, окей.

Горелов обошел арматурину, торчащуюся из земли, дошел до кирпичной горы. Перепрыгнул через грязную лужу.

И только тогда до Леры дошло, что он сказал.

— Тимур! — закричала Литвинова. — Подожди, Тим!

Они рванули за ним, толкаясь и спотыкаясь. Лера снова провалилась в колею, зачерпнула полный ботинок грязного подтаявшего снега.

Горелов остановился. Они подбежали и встали перед ним. Никто не знал, что сказать. Недоумение, шок, страх — все перемешалось.

— Откуда ты знаешь про Хозяйку? — спросила Лера шепотом.

— Я тоже читал дневник.

— Ты тоже можешь… как мы?

— Нет. Только девчонка может стать повелительницей эмоций.

— Шикарно звучит, — хмыкнула Войцеховская. — Повелительница эмоций.

— Спасибо. Это я придумал.

— А мы крутые, йо! — Войцеховская растопырила пальцы.

— Ты думаешь?

Клетчатый диван, забрызганный кровавыми пятнами.

Ничего крутого.

— Теперь Хозяйка до нас не доберется, — сказала Войцеховская с вызовом. — Ты видел, что от нее осталось. Там, в квартире.

Кусочек пальца, висящий на спинке стула.

— Лера, ты как? — Тревога метнулась к ней от Горелова, обвила как заботливая рука. Или на самом деле его рука подхватила ее, уберегла от падения?

— Сядь. — Он усадил Леру на мешок со строительным мусором. — Химичка — не Хозяйка. Она такая же повелительница, как и вы. Неужели вы не поняли? Она заигралась, перегнула палку. Хозяйка ее почувствовала и пришла за ней.

— А чего это мы должны тебе верить? Ну прочитал ты дневник, окей. Мы тоже читали. И можем больше тебя. И знаем тоже больше. Так что не гони пургу-

— Что вы знаете? Вы ничего не знаете про Хозяйку!

— Мы ее слышали! Она за нами охотится!

— И что? Как это поможет вам выжить?

— А ты то откуда знаешь, как нам выжить? В дневнике тоже прочитал?

Горелов молчал.

— Тим, правда. Рассказывай. — Литвинова подошла к нему ближе, положила руку на плечо. — Ты появляешься такой неизвестно откуда. Рассказываешь всякие ужасы. Почему мы должны тебе верить?

— Хозяйка убила мою мать.

Печаль. Бесконечная тихая печаль, светлая, как его глаза.

— Как это… Я же была у тебя дома, — растерянно пробормотала Литвинова. — Я ее видела…

— Тетя Катя и ее муж — друзья моего отца. Я живу у них. Пока. Временно.

Литвинова всхлипнула, закрыла рот ладонью. Войцеховская выпятила вперед нижнюю челюсть. Лера почувствовала, как защипало в глазах. Нет. Не будет она реветь. Не будет. Не…

— Мой отец собирал информацию про Хозяйку. Он посвятил этому всю свою жизнь. Гонялся за ней по всему миру… Ну и я с ним. Когда вырос…

— А сейчас он где? Что с ним?

— Он пропал год назад. А мне пришлось переехать к тете Кате. Она мой официальный опекун. Оказалось, отец успел оформить все нужные документы. Он предчувствовал, что так может получиться.

— Тим, я не знала… — Литвинова плакала, не скрываясь.

— Никто не знал, Ксю. Не реви. Это прошлое. Сейчас надо думать о другом. Сейчас Хозяйка идет за вами-

— Мы знаем, как от нее избавиться, — сказала Войцеховская. Ее страх смешивался с вызовом, как страх Литвиновой — с жалостью.

— И как же?

— Мы вернем ей ее вещи, и она нас отпустит. Слышал про такое?

— Вернете то, что ей принадлежит? — Горелов усмехнулся. — И что вы собираетесь ей отдавать?

— У нас есть ее браслет.