За зеркалами - Орлова Вероника - Страница 46

- В таком случае у меня нет ничего такого, что я боялась бы потерять.

Сказала и посмотрела прямо в мои глаза, и я кивнул ей в ответ. Она права. Слишком много придаётся значения вещам, которыми мы не можем обладать на самом деле…просто потому что их невозможно получить ни одним из известных человечеству способов.

***

- Ты даже не понимаешь, о чём просишь.

- Я не прошу, Дарк. Я предлагаю тебе показать мне катакомбы. В противном случае я сама осмотрю их. И без твоей помощи.

Обошла меня и идёт впереди, стараясь ступать мягко по глиняному полу. Усмехнулся. В катакомбы в одиночку не совались даже самые матёрые копы. Храбрость? Скорее, неосведомлённость, граничащая с глупостью. А через секунду накрывает пониманием – ни хрена. Ловкая манипуляция, потому что знает: не позволю одной бродить по подземелью. И при этом даже мысли не может допустить, что придётся поплатиться за подобную наглость. Захотелось всё же вытащить её отсюда к дьяволу, пусть силой…и даже лучше силой…а затем я решил, что незачем. Девочка хочет посмотреть жизнь бездомных изнутри – пожалуйста. И я сам лично проведу для неё увлекательную экскурсию.

- Хорошо, - схватил её за руку и к себе притянул так, что едва не впечаталась мне в грудь, - я согласен стать твоим личным гидом. Но у меня два условия, Ева.

- Опять условия? – уголок её губ слегка дрогнул, а мои начало покалывать от желания вонзиться в её рот зубами. Моё ходячее искушение…как долго я смогу придержаться собственного плана до того, как сорвет от её близости крышу, одному дьяволу известно.

- Ты не отходишь от меня ни на шаг.

Замолчал, давая ей время на то, чтобы кивнула.

- И ты не вмешиваешься ни во что.

- Что это значит?

- Да или нет, Ева.

- Да. Я не вмешиваюсь ни во что.

***

На его губах расплылась широкая улыбка, и Натан, резко подавшись вперёд, на миг остановился, нависая надо мной, пристально глядя на мои…так, что их начало печь в ожидании поцелуя. Сердце в очередной раз сорвалось вниз…в который уже за сегодня? И снова забилось пойманной в силки птицей. Так близко, что я вдыхаю его дыхание, и снова голову начинает кружить как от самого крепкого вина. Пока не вгляделась в его глаза…в самые зрачки, в которых блеснула насмешка…и я отшатнулась от него. Ублюдок! Упивается моей реакцией на себя…а у меня появляется ощущение игры. Мерзкое. Неприятное. Нет, это не то самое, захватывающее, когда ты играешь наравне с соперником, наравне с ним же ты делишь азарт и предвкушение победы…это отвратительное понимание, что играют в тебя. Причем играют в игру, правил которой тебе никто не озвучил, и ничего не остается, кроме как сопротивляться ей или же сдаться, унизительно признав свою ничтожность.

Дарк сильнее сжал пальцы на моём запястье, и я словно в себя пришла.

- Если ты отпустишь меня, мы наконец, сможем приступить к делу, Натан.

Не отпустил. Конечно. Кто бы сомневался. Вместо этого хмыкнул неопределённо и пошёл впереди меня, не выпуская из плена мою руку.

Катакомбы представляли из себя подземное убежище с очень узкими коридорами и невысокими проёмами с одной стороны. Некоторые из них были укрыты ширмой, некоторые нет, и мы могли увидеть лежавших вповалку на куче тряпья людей вместе с маленькими детьми. Чем дальше мы шли, тем больше бил в нос затхлый запах сырости и испражнений, казалось, навечно впитавшийся в эти стены.

Один мужчина сидел на чём-то, напоминавшем шкуру животного, но в его комнате было слишком темно, на низком табурете перед ним догорала свеча, и невозможно было рассмотреть ни его лица, ни самой ниши. Просто силуэт в темноте, тихо скуливший и бесцельно кидавший что-то в стену. Я решила, что это мячик. Он отскакивал от стены к мужчине, чтобы снова полететь обратно. Обратила внимание на то, что траектория мячика была неровной, словно рука, кидавшая его, сильно тряслась. Остановилась, и так же встал шедший впереди Дарк, недовольно повернулся ко мне.

- Что он делает?

- Занимает руки. Он наркоман. Не достал сегодня дури, вот и воет.

Сказал равнодушно…да и почему его должен был волновать какой-то бездомный, ведь так? Вот только почему тогда он знал о каждом из них. Знал всё. О женщине, подвывавшей колыбельную песню прижатому к оголённой груди младенцу. О том, что она немая и может воспроизводить лишь нечленораздельные звуки. О целом семействе с кучей детей, которые не помещались в своей комнатке, и старшие из них спали по эту сторону входа.

О молодой парочке, сидевшей у самой дальней стены своей комнатки в обнимку. Парень лихорадочно что-то шептал девчонке, крепко удерживая её тонкие руки, не давая ей поднести их к лицу. Натан сказал, что она в очередной раз порезала вены осколком стекла. Уже в третий после того, как её изнасиловал кто-то из городских, лица она не запомнила, только что мерзавцем был невысокий грузный плешивый мужчина с бородой и усами на морщинистом лице, одетый в приличную одежду и с черной шляпой в руках. Он обещал заплатить за одну из картин, которыми она торговала возле новой пекарни. Вот только он оставил кошелёк дома, и она могла бы пойти с ним, чтобы там он и рассчитался за покупку. Она говорила, что ей было страшно, но соблазн получить деньги и купить еды и поесть впервые за последние три дня перевесил.

- Ей одиннадцать лет, - мы уже давно прошли их комнатку, но Дарк продолжал рассказывать. Без сочувствия, без осуждения. Без каких-либо эмоций, - ублюдок затащил её за угол пекарни, заткнул рот ладонью и изнасиловал. После оставил лежать истекавшей кровью на земле и ушел.

- А парень?

- Старший брат. Слепой после взрыва. С тех пор, как нашли сестру его и привели домой, не отходит. Боится, что руки на себя наложит. Иногда ей удается сбежать от него. Но он всегда находит. Сам или помогает кто.

- А что насильник?

Дарк пожимает плечами.

- Удалось выяснить личность?

- Местный детский врач. Женат. Дети. Любимый внук. Практика своя. Работает только на состоятельные семьи.

- Смею предположить, раз ты настолько хорошо осведомлён о личности этого доктора…то он понёс своё наказание?

Дарк вдруг остановился и ко мне повернулся. Несколько секунд внимательно смотрел в мои глаза напряжённо, а после снова продолжил путь.

- Каждое деяние рано или поздно должно быть либо вознаграждено, либо наказано. Не так ли, госпожа следователь?

- Кажется, в законе всё же применяется другая формулировка. И да, я всё же проверю информацию по этому доктору. Как ты сказал его зовут?

- Я не говорил. И разве это не вполне обыденное явление, мисс Арнольд? - протянул издевательским тоном, - Детки богатых родителей заслуживают лечения и внимания. Бездомные же должны быть благодарны за кусок протянутого хлеба…и безразличие.

- Трудно быть благодарным за равнодушие.

Вздрогнула, когда он неожиданно засмеялся.

- Что ты знаешь о равнодушии, Ева? Выросшая в роскоши и достатке, во внимании и заботе влиятельных и любящих родителей, что ты можешь знать о нём? Поверь, в нашем мире куда лучше быть незаметным, чем вдруг попасться на глаза кому-то из людей твоего окружения.

И тоже без особых эмоций. Словно констатирует факты, в которых уверен. И мне на мгновение захотелось спросить, что пришлось ему пережить, через какой ад пройти, что он искренне считает равнодушие благом. Но я не стала. Он бы не рассказал. Ну а для меня дальнейшее погружение в Натана Дарка ничего хорошего не несло.

- Ты прав, - подражая его манере, - ничего. Совершенно ничего.

И остановиться, услышав дикие крики откуда-то из глубины. Дарк чертыхнулся громко и посмотрел на меня, явно обдумывая, оставить меня здесь или брать с собой. А после рванул туда, откуда доносился шум.

Мы остановились в нескольких метрах от толпы молодых и не очень мужчин. Все они были в лохмотьях, отдалённо напоминавших одежду. Короткие рваные штаны, утепленные куртки с ободранными или же оторванными полностью рукавами, дырявые ботинки, на некоторых не было шнурков, некоторые казались явно большего размера, чем нога, в которую они были обуты. Всклокоченные волосы и измазанные то ли грязью, то ли сажей лица с жёлтыми гнилыми зубами.